Черт! Что она в нем нашла?! Неужели можно так любить — чтобы не видеть ни уродства, ни его увечности, да еще и получать удовольствие от этой близости?!

На миг Вайенс почувствовал непреодолимое желание уйти, сейчас же убежать. Нет, сначала накричать на Еву, ударить ее по лицу, повалить ее на пол, чтобы она не смела подняться..! Как она могла?! Она сказала, что это произошло после приема, а, значит, и сразу после того, как он объявил всем, что она его невеста! Она легла с ситхом в постель, обещав ему, Вайенсу, накануне, что станет его! Вайенс побагровел; в ушах его тысячеголосым эхом раздавался страшный многоголосый хохот. Так будут хохотать над ним все, кто только недавно поздравлял его с помолвкой.

Черт!

Вайенс сжал зубы, до боли. Очень, очень хотелось ударить Еву. Но он сдержался.

Ева, обхвати руками плечи, отвернулась от Вайенса.

— Орландо, — произнесла она отрешенным голосом, — я понимаю тебя. Я очень хорошо понимаю тебя, ты не хочешь менять своих планов. Я понимаю, что со мной у тебя были связаны какие-то честолюбивые надежды, но это все слишком серьезно. Сейчас ты говоришь все это сгоряча, и, поверь, я ценю твой красивый жест. Очень ценю, — она обернулась к нему, и посмотрела ему прямо в глаза.

А она изменилась, подумал Вайенс с удивлением. На ее лице теперь и в самом деле было какое-то новое выражение. Какое-то неуловимое чувство, выражение появилось на нем. Решимость — пожалуй, так его можно было назвать.

— Но сейчас я поняла одну вещь, — продолжила она. — Когда врач мне сказал, что со мной, я поняла, что лорд Вейдер навсегда останется для меня… особенным мужчиной в моей жизни. Я всегда буду любить его, до самой моей смерти. А этот ребенок будет постоянным напоминаем о нем. Я смогу жить с этим, — Ева склонила голову. — Я с этим живу и сейчас, когда понимаю, что еще пару месяцев, и лорд Вейдер исчезнет из моей жизни навсегда. А сможешь ли ты? Я так не думаю. Поэтому сейчас, сегодня, я предлагаю тебе разорвать нашу договоренность. Я знаю, как много ты можешь предложить мне; ты действительно предлагаешь мне больше, чем любой в этом мире. Но я не могу этого принять от тебя. Это было бы нечестно. А я ненавижу врать и притворяться.

Лицо Орландо нервно дернулось.

Не любишь врать?!

А кто обещал себя мне?!

Кто изменил этому обещанию?!

Кто позабыл обо всем и лег под ситха, стоило ему только поманить пальцем?!

Интересно, как он тебя использовал?

Как это делают ситхи обычно — как рабыню? Как служанку?

Велел доставить ему удовольствие и потом прогнал прочь?

И ты согласилась на это, глупая потаскушка?

— Ты рассчитываешь, что когда-нибудь сможешь воссоединиться с ним? — спросил он ревниво, и в голосе его послышалась насмешка.

Ева пропустила мимо ушей его колкость. Только что он пережил серьезный удар, и ему можно простить, что из его слов сочится яд.

— Я не рассчитываю на это, — просто ответила она. — И никогда не стану делать ничего для того, чтобы так было. Видишь ли, я всегда была солдатом; всегда. Я прекрасно знаю, что такое воинская дисциплина. И я не смогу так просто отказаться от своего долга, все бросить, оставить службу и гоняться за лордом Вейдером по всей Галактике. Сам он не сделает шага мне навстречу. Ему это просто не нужно.

Скорее всего, да; именно так. Ситх поставил тебя на колени, нет, бросил на колени перед собой, и принудил… даже думать об этом противно!

Орландо кивнул; в глазах его промелькнул какой-то недобрый блеск.

«В этом-то твоя беда — ты не можешь ни на что решиться, — с нехорошим удовлетворением подумал он. — Ты можешь этого не знать, но я-то вижу, как Вейдер смотрит на тебя. И если бы ты просто захотела, если бы ты решилась следовать за ним, он бы не устоял… впрочем, он уже не устоял, и доказательства тому — в твоем животе! Но нельзя, нельзя усидеть на двух стульях; всегда приходится выбирать и на что-то решаться. А раз ты не решаешь, то всегда найдется тот, кто решит за тебя. Что же… скоро ты будешь стоять на коленях передо мной!»

— А теперь послушай меня, — жестко сказал Вайенс. Выражение растерянности исчезло с его лица, и мужчина теперь выглядел теперь тоже очень решительно. — Мне действительно на это плевать. Это твоя жизнь, но это было раньше. Это прошло. И нужно смотреть вперед! Впереди такая же жизнь. И то, как мы проживем ее, зависит только от нас, — Вайенс скользнул ужом ближе, обнял женщину за плечи. Когда нужно, Вайенс был весьма красноречив. — Послушай меня. Ева, мы с тобой идеальные союзники. Вместе мы сможем добиться многого; я хочу, чтоб ты всегда помнила об этом. И подумай о ребенке, — Вайенс склонился к уху Евы, и женщина вздрогнула. Точно так же недавно склонялся над ней Вейдер. И говорил он прямо противоположные вещи. — Ты должна будешь объяснить его появление перед людьми. Ты готова всем сказать, что это ребенок Вейдера? Ты же помнишь, кто такой лорд Вейдер? Ты же знаешь, сколько у него врагов? Они захотят расправиться с ним; и они смогут захотеть подействовать на него, взяв твоего ребенка, — Ева в ужасе вскрикнула, и Вайенс закивал головой: — Да-да, такая возможность существует. Если ты дашь ему его имя, если ты поступишь так, как считаешь честным, ты сделаешь его уязвимым для всего мира.

— Я могу спрятаться, — в смятении произнесла женщина. — Я оставлю службу и спрячусь там, где меня никто не знает, и никто не слышал!

— Да? — глаза Вайенса вспыхнули хищным огнем. — Ты уверена, что никто не будет знать, где ты? Ты уверена, что о ваших отношениях с Вейдером не знает никто? Ты уверена, что тебя никто не станет разыскивать? И ты хочешь остаться одна, без помощи, с ребенком?

— Не знает никто, — отрезала Ева. — Только ты.

— Поэтому я и предлагаю свою помощь, — ответил Вайенс. — Лорд Вейдер тоже не должен знать… ты же знаешь, как он трепетно относится к своим детям. И еще, — Вайенс снова склонился к уху Евы, и, сощурив хитрые глаза, тихо-тихо произнес, — я слышал, что лорд Вейдер хотел бы, чтобы его сын воевал с ним на одной стороне. Мастер Люк отказался, как я знаю. А у ребенка, выросшего под опекой ситха, такой возможности не будет.

— Ты хочешь сказать..?

— Да, именно. Лорд Вейдер может забрать у тебя твоего ребенка.

— Зачем ему это?!

— Кто знает, кто знает, — Вайенс победно усмехнулся. Кажется, он добился требуемого эффекта, Ева была напугана. — Представь, что он вдруг захочет разыскать тебя. По старой памяти, — Вайенс отстранился от Евы, и она, перепуганная, с расширенными от ужаса глазами, обернулась к нему. Он усмехнулся, сложив удобно руки на груди. Ага, напугалась? И теперь готова слушать все, что я тебе говорю, да… — Например, чтобы отомстить. А тут… — Вайенс замолк, но молчание его было красноречивым.

— И что же делать?! — прошептала Ева.

— Ничего, — беспечно ответил Вайенс. — Не нужно прятаться, Ева. Все то, что хотят спрятать, всегда лучше всего оставить на поверхности. Вы выйдете за меня, и все подумают, что это наш ребенок.

— Орландо, да как вы не понимаете! Я не могу… теперь я не хочу за вас замуж! Это просто невозможно…

— Возможно все, — жестоко ответил Вайенс. От его растерянности, испуга, смятения не осталось и следа, он был спокоен и собран. Ева крепко сидела у него на крючке, он знал это. И никуда она не денется, согласится. — Это все чувства и эмоции. А разум говорит, что из этой ситуации нужно выйти, и выйти без потерь, не так ли? А если ты отклонишь мое предложение, я просто не смогу тебе помочь, — Вайенс посмотрел в перепуганные глаза Евы и произнес: — Я сам вынужден буду доложить о том, кто отец твоего ребенка. Или ты предлагаешь мне солгать Совету? А в Совете у Вейдера врагов очень много. И как только о вашей связи узнают, начнется все то, о чем я говорю.

Ева сурово сдвинула брови. Ее глаза потемнели от ярости.

— Это называется шантаж, — произнесла она свистящим шепотом, буравя Вайенса взглядом. — Я открылась тебе, я тебе доверилась!

— Это называется констатацией факта, — возразил Вайенс.