Странное разделение его личности только подтвердило его нехорошее опасение — он начал сдавать, и разум его, кажется, не вынес этой нагрузки.

Вайенсу казалось теперь, что Дарт Акс — это реальный человек. Нет, не такой, которого видит он один, а другие не видят.

Дарт Акс пророс в нем, в Вайенсе, выкормился его кровью и отделился от него.

Он не исчезал никуда. Он не то существо, которое можно заставить исчезнуть простым отказом от Силы, от крови Императора, дающей эту самую Силу.

Дарт Акс не желал становиться всего лишь именем. Он хотел жить, он претендовал на тело Вайенса, и Вайенс в ужасе понял, что скоро исчезнет, растворится как личность, а в человеке, который придет на его место, не останется ничего, что хоть как-то напоминало бы его.

Дарт Акс придет ему на смену; как только он при помощи Вайенса разделается со своими врагами, он покончит и с самим Вайенсом. Он прогонит Вайенса пинками, и всецело займет его тело.

Теперь дороги обратно нет; ситх словно живет отдельно, не подчиняясь Вайенсу, и просто не привлекает к себе внимания. В этой суматохе, когда люди не обращают внимания ни на что, кроме жгущих их тело ран и радости, тревожащей душу, разве кто-то увидит неподвижного человека, затерявшегося в толпе..?

Кажется, это бой и все произошедшее после него здорово повлияли на Вайенса.

Да, да, это последние события совсем свели его с ума!

Он тряхнул головой, словно стараясь вытряхнуть из нее все эти страннные, бредовые мысли, и вернулся к своему плану.

К своему ли..? Или все эти планы, все эти желания принадлежат другому — тому, кого не видно, но кто приказывает так властно, что противиться невозможно?

А, впрочем, какая разница!

План, план мести! Только он один и важен!

Вайенс глянул на свою пленницу, приводящую себя в порядок.

На миг ему показалось, что он испытывает некое подобие угрызений совести, вспоминая, как истязал женщину, но тут же чей-то властный голос в его голове приказал ему отринуть все сомнения и раскаяние, и помнить только об одном — о мести. Мести Вейдеру и Еве, и особенно Еве, за то, что она позволила себе отвергнуть его, Вайенса!

Неужто ты позволишь пренебречь собою, нашептывал ему в уши гадкий хитрый и злобный голос, неужто позволишь воттак запросто вытереть об себя ноги какой-то тощей девчонке. И от одной его интонации, от той издевки, что сквозила в нем, от хриплого хихикания Вайенс багровел, и ему трудно становилось дышать от смеси стыда и ярости.

Красотка, видимо, окончательно пришла в себя. Глядя, как она приводит в порядок свое лицо, Вайенс с отвращением подумал, что эта шлюха слишком быстро оправилась от полученного удовольствия. Она еще неделю должна была рыдать! И его взбесило это — то, что он не смог причинить ей такую боль, которая сломала бы эту женщину окончательно.

Даже этого ты не можешь, шептал все тот же голос, уже презрительно.

— Смотри сюда! — зашипел Вайенс женщине на ухо, ухватив ее за локоть, нарочно причиняя ей боль, и она нервно вздрогнула.

Ее тонкие пальцы разжались, и ампула с каким-то лекарством упала на пол и разлетелась вдребезги. Вайенс с наслаждением наступил на нее, слушая, как под подошвой сочно хрустят мелкие осколки, превращаясь в стеклянную крошку. Что это было? Обезболивающее? Наверняка.

— Вот она, наша цель, — он чуть заметно кивнул на ситха, приближающегося к ним. — Лорд Вейдер.

Темные глаза красотки метнулись в указанном направлении, и женщина ощутимо вздрогнула, и на шаг отступила назад, интуитивно стараясь отнять у Вайенса свою руку.

— Тихо, тихо, тихо, красотка! — Вайенс силой вернул ее на место, и заставил склониться над препаратами, словно они вместе подыскивали необходимое ему лекарство. — Я не прошу у тебя невозможного. Я прошу у тебя лишь подойти к нему и прикоснуться — и все. Можешь перекинуться с ним парой слов.

Женщина, в ужасе глядя на приближающуюся темную высокую фигуру, лишь молча замотала головой. Ужас перед лордом ситхов был намного больше того ужаса, что она пережила наедине с Вайенсом, и тот понял это.

Осознание того, что даже в этом оношении он, Вайенс, проигрывает Вейдеру, взбесило его, и он едва ли не зарычал от злобы, яростно кусая губы.

— Я кому сказал! — злобно зашипел он, встряхнув ее как следует. От ярости у него вдруг начался нервный тик, глаз его задергался, а кончик рта потянуло вниз так, что он и слова не мог сказать. С секунду он молча бесился, справляясь со ставшими вдруг непослушными лицевыми мышцами, мыча что-то невразумительное, дергая головой так, будто пытался проглотить кашу из невыговоренных слов, и словно ком из этой каши застрял у него в горе и никак не проходил, удушая Вайенса.

Наконец, взяв себя в руки и сглотнув в последний раз, он трясущейся рукой мазнул по губам, стирая выступившую кровавую пену, и произнес четко, сухо и спокойно, словно говорил другой человек — да, неверное, это так и было, это Дарт Акс, брезгливо оттолкнув личность Вайенса, пинком отправив этого человека, мямлящего нечто непонятное, в угол, и проговорил:

— Делай, как я говорю, или сегодня же познакомишься с Дартом Аксом. Поняла, о чем я? — его рука опустилась и чуть сжала ягодицу женщины. — И я говорю не о твоем парадном входе. Там ничего интересного нет.

Эти слова возымели просто волшебный эффект. Женщина чуть слышно вскрикнула, хрипло, словно он снова насиловал ее, и едва не упала, навалившись грудью на ящик с медикаментами.

Ее ужас наполнил сердце Вайенса наслаждением, и он припомнил ее жалкие стоны и хрипы.

Одновременно с этим Вайенс своим обострившимся чутьем почувствовал, как защитная аура ужаса окутывает сознание женщины. Теперь сколько бы Вейдер не всматривался в сознание женщины, он не увидел бы ни тени опасности для себя. Все инструкции Вайенса в ее сознаниии отошли на второй план, и осталось только одно — всепожирающий ужас, ужас перед Дартом Аксом.

— Иди, — Вайенс отпустил ее руку и оттолкнул женщину от себя. О том, что он делал с ней, лучше не вспоминать, а не то он не сможет сдержать возбуждения.

Оказывается, человеческие страдания очень приятны на вкус…

… Капсула с Люком остановилась у медицинского пункта, развернутого в ангаре крейсера, и Ирис легко оттеснила плечом дроида. Ей очень хотелось выглядеть профессиональнее и увереннее машины, не то лорд Вейдер просто схватил бы ее за плечо и отшвырнул от сына.

При первом же беглом осмотре Ирис поняла, что мастер Люк серьезно пострадал. Кроме ничего не значащих рассечений осколками у него, кажется, сломаны ребра и серьезный ушиб головы. Именно удар в голову и является причиной его слабости.

— Его нужно срочно в медицинский центр, — быстро произнесла Ирис. — Здесь мы ему не поможем ничем, это не пара пустяковых царапин, которые можно было бы обработать и забыть о них.

Под пристальным взглядом Вайенса-Акса она даже позабыла, что нужно опасаться Лорда Вейдера. Да и как можно опасаться того, кто может всего лишь убить? Минутная агония, и все кончено. Это не сравнится с мучением, которое может устроить Дарт Акс, ненормальный психопат и садист. Он любит причинять боль; и эта боль может длиться долго, очень долго!

От одной этой мысли у Ирис начали дрожать руки, и очередная ампула выскользнула из ее пальцев и разбилась об пол вдребезги. Кажется, Лорд Вейдер заметил ее нервозность, и Ирис поспешила исправиться. Но, несмотря на ее старания, ей не удалось взять себя в руки, и вышло только хуже. Ее руки дрожали, и она, обламывая кончик ампулы, поранила палец.

Эта нервная дрожь женщины-врача не могла укрыться от Вейдера; но страх ее был вовсе не от того, что рядом находился он. Прикоснувшись к ее сознанию, Вейдер с изумлением услышал лишь одно имя — Дарт Акс, — и от того животного ужаса, что испытывала женщина по отношению к ситху, Вейдера едва не стошнило.

Вот как. Дарт Акс.

Новый безумный ученик Императора в ее сознании рисовался просто чудовищно.

— Лорд Вейдер! — Вайенс, выглядевший как клоун, выскользнул откуда-то сзади, отвлекая Вейдера от персоны врача. — Вот так встреча!