А потом, в день представления Жиля ко двору, что-то случилось — он и не понял, что именно — но в столичном доме Саважей объявилась строгая неулыбчивая дама, вдовствующая герцогиня де Линь. Она была… не похожа ни на кого, вот, эта госпожа Жийона, в девичестве д'Андрие де Нериньяк, внучка маршала Шамбора. Не самая красивая — бледная и суровая, очень сдержанная — не чета госпоже Лике, которая готова всех обнять, а если набедокурил — то сначала дать по лбу, а потом всё равно обнять. Но отец сидел рядом с ней, смотрел ей в глаза, держал её за руки — и изумлённый Жиль понял, что чего-то не знал и об отце, и о жизни в целом. А потом ещё и оказалось, что суровая дама — его, Жиля, матушка!

Он тогда, помнится, мог только разевать рот и смотреть. А потом опомнился, поклонился и вышел. Если люди так смотрят друг на друга — то их нужно оставить одних, даже если ты, как оказалось, сын этих людей.

И закрутилось — разом с матушкой в жизнь Жиля вошла сестрёнка Марибель де Линь — её нужно было отдать учиться в Орден Света. Жиль сам это сделал — потому что и отцу с госпожой Жийоной было немного не до того, да и он там накоротке со всеми, и лучше него никто не сможет объяснить магистру Асканио, что это за девица и зачем её в школу, и не убедит мастера Гильермо, бывшего десять лет наставником Жиля, что эту девицу непременно нужно взять в индивидуальное обучение именно ему. Сестрёнка прожгла мастера суровым взглядом и продемонстрировала отличный уровень силы и владения ею — для пятнадцати-то лет, и была безоговорочно принята. Сказала, что жить будет там же, в школе, ей так удобнее, потому что… потому что.

Это уже позже Жиль разобрался, что с родным братом у Марибель не сложилось хороших отношений — он её не любил и боялся из-за силы, но хотел, оказавшись главой семьи, просватать её за кого-то из друзей. И очень обиделся на мать, которая не позволила этого сделать, а на единоутробного брата просто обиделся, на сам факт его существования. Как это — у него и такой брат, сын не пойми кого и ещё некромант в придачу. Когда ему, бедняге, доводилось встречаться с этим не пойми кем при дворе, его прямо корёжило. И Жиль думал, что случись всё это лет на пять раньше — он бы не отказал себе в удовольствии подразнить Альбера де Линь — хоть своим наличием, хоть тем, что пока Марибель в школе Света, до неё никак не добраться. А сейчас всё это казалось глупым до ужаса, и на все попытки Альбера показать свою ненависть он смотрел со смехом, чем, однако, злил его ещё больше.

Но — Альбер просто герцог де Линь, просто как-то там смотрит за своими владениями, кажется — не слишком хорошо, потому что его величество Анри всё время недоволен, и как-то даже обращался к госпоже Жийоне, чтоб поговорила с сыном и поставила ему голову на место — так он сказал. Госпожа Жийона вроде даже поговорила…но Альбер только ещё больше озлобился. В том числе и на то, что матушкино приданое ему не досталось — она забрала его и доходы с него для себя, для Марибель и для родившейся вскоре Марго. А там было немало, потому что матушка не только знатна, но и богата. Но ничего, или жизнь научит дурака, или — ничего уже не поделаешь.

Сам же Жиль госпожу Жийону сначала оценил, как сильного мага и здравомыслящую женщину, которая, как оказалось, крепко любит его отца. Отец изменился и воодушевился — он всегда был жизнерадостным и довольным судьбой, а тут прямо лучился счастьем. И только за счастье отца уже можно было восхищаться ею, но — госпожа Жийона интересовалась и им тоже, его занятиями, его успехами и его службой королю. Они много беседовали, так вышло — и эти беседы всегда воодушевляли Жиля. С ней было интересно — её учили не так, как его, и у неё были книги, отсутствовавшие в Ордене Света, которые собрали её — и его, так выходило — предки-некроманты. Он уже и не думал, что сможет узнать о своём даре что-то новое, но — узнал, и всё это — благодаря ей. Госпоже Жийоне. Матушке.

Пожалуй, такой вариант матери — самый лучший, так думал Жиль.

И надеялся на то, что ему тоже, как и отцу, удастся найти себе супругу — одарённого некроманта. Потому что только с тем, кто с тобой одной крови, ты можешь чувствовать себя — собой. Кто поймёт тебя вполне. И в ответ на то, что ты снял сдерживающий свою страшную силу амулет, снимет свой.

Вообще Жиль любил женщин, и женщины любили его. Лет так… с шестнадцати, что ли? С друзьями и сотоварищами в школе было многое обсуждено, и найти, с кем перейти от теории к практике, для одарённого мага любой направленности в Фаро проблемой не было вот ни разу. Правда, двое ближайших друзей смотрели на эти вопросы совершенно по-разному. Фалько Велассио, внук его милости Морского Сокола, с ранней юности был влюблён в Аль, Алиенору де Саваж, она отвечала ему полной взаимностью, и этим двоим не был нужен более никто. А Жанно Саваж-младший наоборот, волочился за всеми и не любил никого. Он умел так посмотреть на девушку, что ту прибивало к нему, словно волной, и даже слов никаких не нужно было. От своего отца научился, тот, говорили, тоже так умел, и пока не встретил госпожу Лику — то и дело пользовался. Жиль тайной такого взгляда так и не овладел, но зато к его услугам были слова — «ну и трепло же ты, Жиль», говорила госпожа Лика — и ещё душа нараспашку. Этот приём он подсмотрел у собственного отца — искренний интерес к той, кого хочешь очаровать и заполучить. Здесь и сейчас, на час или на вечер — но дама должна запомнить эту встречу на всю жизнь. Да оба должны, чего уж. Ради проходного свидания ни о чём и стараться не стоит.

Но — все эти девы и дамы души его и сердца никак не задевали, как и у отца когда-то, до второй встречи с матушкой. Потому что Жиль искал идеал, путеводную звезду, ту, что будет с ним, потому что — это он, именно такой замечательный, каков есть. Правда, на пути поисков его поджидали сплошные разочарования — некроманты женского полу встречались ещё реже, чем мужского. Собственно, ему удалось познакомиться с парой почтенных дам, старше даже, чем его матушка, и ещё он знал двух дев, одну юную, а вторую — совсем юную, но обе они приходились ему сёстрами. Он говорил себе, что путешествия и королевская служба ему в помощь, мало ли, где ещё встречаются некроманты и где ждёт его судьба? Нужно рисковать, отправляться в самые странные места, знакомиться там с людьми — да кто ж знает, где ему улыбнётся удача!

Правда, всё это было до того, как в его жизни неожиданно, без каких-либо предупреждений свыше и знамений появилась рыжехвостая лисица с Полуночных островов.

Важное и деликатное поручение, которое надлежало исполнить на Полуночных островах, для Жиля было уже далеко не первым. Он только недавно вернулся из Арагонии, а перед тем провел три месяца у неверных. Чего не сделаешь для своего короля?

На Полуночных островах из знакомых бывал мало кто — Жиль только и мог назвать, что его милость Морского Сокола да старшего Жиля, но те вообще везде бывали. Чаще приезжали оттуда, чем ехали туда, и тамошние люди на первый взгляд ничем от всяких прочих не отличались. А на второй — ну, поглядим.

Жиль навестил своего тёзку принца Рогана, бывшего королевского мага и несомненного королевского дядюшку, и расспросил его о том, что можно встретить за проливом. Он всегда так поступал перед путешествием в новое место — находил кого-нибудь, кто там уже был, и расспрашивал. Мысль подсказала госпожа Лика, сказала она странно, что-то вроде — ну ты поищи информацию-то, если не хочешь приехать и на месте разбираться. Жиль и поискал, и был госпоже Лике за идею премного благодарен. Тогда нужно было ехать всего лишь на самый запад Арагонии, туда, где край земли омывает не море, но безграничный Океан. Про океаны кое-что знал его милость Морской Сокол, и он был совсем не прочь вспомнить молодость и дальние походы. В этом случае его тоже стоило расспросить — потому что королеву Полуночных островов он нет-нет, да и вспоминал — как выдающуюся правительницу.

Оба великих человека сказали примерно одно — поезжай и наслаждайся, там ты увидишь такое, чего не найдёшь больше нигде. Жиль тут же навострил уши — о чём это они. Оказалось — о магии. Что ли её там нет? — изумился Жиль, но над ним только посмеялись.