Вот тут-то королева и приказала — схватить и в темницу. И так бы и сталось, но отец взял его на поруки.

Правда, дома, когда Рона привели в его собственную спальню под охраной королевской стражи, отец отказался помогать ему бежать и добавил сурово, что он, Рон, уже сказал и сделал всё, что мог. И единственное, что герцог Морни может сделать для сына — потянуть время, чтобы история хоть немного подзабылась, и казнь может быть заменили бы изгнанием. Пускай некромант убирается в свою Франкию, пускай королева займётся другими делами, а там, глядишь, и смилостивится, учитывая его, Персиваля Морни, заслуги перед короной. А пока — чтоб сидел тихо и сложностей новых не создавал.

Сказал тоже — тихо. Ну как тут тихо-то, разве же можно?

Из всех людей Рона к нему допускали одного лишь Джонни Палаша — тот сказал, что будет пока и камердинером, и выполнять назначения целителя будет тоже он. Рон прямо так и сказал ему — да сделай же уже что-нибудь, невозможно же так!

И Джонни сделал, всё же, не первый день в столице живёт. Он нашёл где-то, не поверите, некроманта. Мальчишку сопливого, вроде тех, что при де Риньи болтаются, но — он вроде как должен был помочь похитить из дворца Кэт. И даже под видом слуги провёл его в спальню Рона — чтобы тот изучил там все углы, для чего-то это ему было надо.

Рон не доискивался, чем таким Джонни того некроманта заставил работать на себя, но — заставил. И они отправились, и Рон извёлся ждать — выйдет у них что-нибудь, или нет.

Вышло. И первой на ковре его спальни появилась как раз Кэт. Возмущённая, разъярённая и оттого прекрасная.

Но теперь уже — его, и ничья больше.

— Я рад приветствовать тебя, дорогая Кэт, — сказал, ухмыляясь, Рональд.

Но выглядел он не слишком-то хорошо — бледный до серости, а с той стороны, где его Жиль приложил — так и вовсе тёмно-серый, с жуткой коростой.

Катерина поднялась на ноги, опираясь на пол и на стоящую рядом лавку, но тут же снова упала, задев головой столбик кровати — потому что сзади в неё врезалось что-то тяжёлое. Потёрла висок, оглянулась — тяжёлым оказался тот мерзкий гад со сломанным носом, который угрожал Джорджи. Уж наверное, флейтист расскажет Джону, что случилось, и даже сможет назвать имя вот этого недоразумения.

Она зло сощурилась и, не поднимаясь, шарахнула похитителя разом и болевым импульсом, и огненной плюхой. Тот с воплем откатился, попытался подняться на ноги, но Катерина добавила — как нежити, потому что такая тварь — ещё хуже нежити, и жалеть таких нечего. Всё равно они не понимают хорошего отношения.

Кривой Нос всхлипнул и затих. Уже хорошо.

Но следом посреди комнаты возник тот маг, которому она, выходит, обязана этим неприятным приключением. И пока она соображала — бить или нет, он успел прикрыться, она прямо поняла, что прикрылся, и что защита у него того же рода, что ставит Жиль, когда хочет защитить мир за пределами её спальни от своей неконтролируемой силы. Только защита Жиля мощнее.

— Сгинь, нечистая сила! — сказала ему Катерина.

— А вот и нет, — русоволосый мальчишка сверкнул голубыми глазами. — Меня лорд Рональд должен сначала освободить от службы.

Одет он был как-то странно — вроде и добротно, и чисто, но — будто с чужого плеча.

— Что ты должен был для него сделать? — она надавила совершенно непроизвольно, просто от того, что была очень зла.

— Ой, — изумился он. — Леди, вы кто?

— Ты не знаешь, кого похитил? — изумилась она.

— Особу, которую привёл Палаш, — пожал он плечами. — Какая мне разница-то.

— А по голове получить не боишься? Нет ему разницы, видите ли!

— От кого бы? Лорд Рональд сейчас отпустит меня, и только меня тут и видели, — фыркнул мальчишка.

— Что-то он пока не торопится тебя отпускать, — покачала головой Катерина. — Говори, что у вас за условия! Вот прямо как обещал, так и говори!

— А что — я обещал служить ему, пока не отпустит, — ответил мальчишка. — И он обещал, что одно задание — и всё, выкрасть человека из дворца. И сказал ещё — мол, ты не сможешь, наверное. А чего я не смогу-то, смогу!

— Смог, успокойся. А теперь глаза разуй и уши протри. Ты что, считаешь, что единственный маг на свете? И что некому тебя отследить и найти?

— А я таких больше не знаю, кто бы так же мог. Только прадед мой, но он давно уже старая развалина, и из своего поместья носа не показывает! — хвастливо сказал мальчишка.

— И кто же твой прадед? — тоже потомок Старших, что ли?

— Лорд Горэй, — пробурчал мальчишка.

Имя Катерине было неизвестно, но она же и не знает всех-всех лордов королевства?

— И что с тобой сделает лорд Горэй, когда узнает, во что ты вляпался? — поинтересовалась Катерина.

— А можно подумать, он людям услуги не оказывал никогда, и сейчас не оказывает, — пренебрежительно фыркнул мальчишка.

— И государственным преступникам — тоже? — осведомилась Катерина.

Ей пока было непонятно, что это за фрукт — или такая же скотина, как Рональд, или просто задурили мальчишке голову.

— Не так резво, Кэт. Мне пока ещё не предъявили никакого обвинения, — Рональд, похоже, наслаждался происходящим.

Лежал, подперев голову рукой, как римлянин с барельефа, и смеялся.

— Ну так предъявят, не сомневайся, — бросила ему Катерина.

— А я предъявлю тебя, дорогая Кэт. И если кому-то там, за пределами этих стен, дорога твоя жизнь, то они сделают всё, что я скажу. Роб, ты можешь сделать так, чтобы она не шевелилась? — кивнул Рональд мальчишке. — Вообрази, Кэт, его тоже зовут Роб. Мужчины с таким именем преследуют тебя, не находишь?

Катерина быстро глянула на пошевелившегося мальчишку. Тот открыл рот, чтобы что-то сказать, но она его оборвала:

— Замолчи! — и добавила силы в приказ, и подумала ещё, чтоб не двигался.

Помогло — он так захлопнул рот, что даже зубы лязгнули. Завалился на пол, и мог разве что мычать и кулём кататься по полу. Вот и отлично.

— Сиди и слушай, потом будешь свидетелем, — сказала она мальчишке Робу. — А ты говори, чего тебе в голову взбрело! Последний ум растерял, так? Я-то думала, ты хоть не глупый, только злобный, а оказалось — такой же дурак, как мой покойный супруг, царство ему небесное.

— Ну уж не скажи, у меня хватило ума не уходить с возвращенцами!

— Зато у тебя не хватило ума не связываться с магом, когда ты сам — простец, — усмехнулась Катерина. — Ну, притащил ты меня сюда, точнее — этот малец для тебя притащил. И что дальше?

— А дальше я сделаю с тобой всё, что захочу.

— А может, это я наконец-то сделаю с тобой всё, что захочу? — спросила она. — Ты уже сколько мне крови-то попил, хватит! И как я понимаю, не только мне. И твоим людям доставалось, и твоим родителям, думаю, тоже. Вот наказание-то для них! Про леди Мэри ничего не скажу, но твой отец выглядит приличным человеком. Как только у него такое чудовище выросло! Ты, скорее, племянник лорда Грегори, ты даже и лицом-то больше на Телфордов похож, чем на всех остальных Морни.

— Это не твоё дело, Кэт. Ты не поняла — а я ведь любил тебя. Но где тебе, убогой разумом женщине, это понять! Не откажи ты мне тогда, давно — то может быть, и твои отец с братом были бы до сих пор живы!

— Да, конечно, и глупости-то они не сами по себе делали, а исключительно, чтобы тебе насолить. Мир велик, Рональд, и людей в нём много, и у каждого — свои желания и свои запросы. Мои родные сглупили, оба, и поплатились за это. Тебе же до сих пор сходили с рук и глупость, и подлость, и предательство, и что ещё? Думаешь, конца этому не будет?

— Ты сама не представляешь, как прекрасна, когда вот такое говоришь. На щеках твоих румянец, губы алые, а грудь поднимается, когда ты дышишь. Тебя трудно не любить, Кэт.

— Да что ты заладил — любовь, любовь! Какая там любовь, не любовь это вовсе! И близко тут не лежало никакой любви! Вожделение — да, есть. Желание заполучить то, что не даётся — тоже есть. И настоять на своём, во что бы то ни стало. Где тут любовь? Нет никакой любви!