— Вот как, значит, спасли тебя от похищения, — усмехнулась Бранвен.

— И я совершенно не знаю, куда их девать на время занятий, — мрачно кивнула Катерина. — Потому что младший может и будет сидеть, где сказано, и разве что по сторонам поглядывать, а старший-то вряд ли. Больно любопытный.

— Старший — человек. А второй — с даром, неужели ты не слышишь? Разве сможет обычный человек так играть? — Бранвен прикрыла глаза, слушала и улыбалась.

— Все рыжие — маги? — поинтересовалась Катерина.

— Не обязательно. И даже маги не обязательно рыжие. Но совпадает часто. Если захотят в следующий раз — приводи, пусть. Больше знать о мире не вредно никому. И если они тебя охраняют, то пусть понимают твою ценность. А сейчас — к делу. Есть ли вопросы?

Вопросы по прошлому занятию были, у Катерины всегда были вопросы. Как меньше уставать, как точнее отдавать силу, как лучше понять, сколько её сейчас понадобится. Получила самый обычный ответ — слушай. Слушай себя, слушай окружающее. Тогда поймёшь, сколько отдавать. Да куда там слушать-то, надо ж быстро и точно! Бранвен смеялась и говорила — так не бывает, чтобы всё и сразу. Научишься.

И ещё — как заставлять человека делать то, что тебе надо, у неё вроде выходит, и даже на врагах выходит, но надо бы лучше. Точнее.

— Зови своих стражников, покажу, — усмехнулась Бранвен.

Катерина пошла и позвала. Оба настороженно глянули, но — пошли. А когда увидели Бранвен, то Рой с восхищением в глазах преклонил колено и склонил почтительно голову, а Джорджи просто встал, остолбенело вытаращился и даже рот разинул. Потом опомнился и неуклюже поклонился.

— Кто вы, прекрасная госпожа? — спросил Рой.

— Бранвен. В девичестве Телфорд, — усмехнулась сова.

— Я слышал легенду, но никогда не думал, что мне доведётся увидеть её воочию, — он снова склонил голову.

— Смотри, — пожала плечами Бранвен. — А ты отомри! — увидела вновь остолбеневшего мальчишку, рассмеялась. — Где твоя флейта? Не потерял? Садись тут и играй, так от тебя будет больше толку. А ты нам нужен, — строго глянула она на Роя.

— Для вас, госпожа, всё, что скажете.

— А для Кэт? — усмехнулась она.

— А для миледи — тем более, — улыбнулся он в ответ.

— Вот и хорошо. А тебя как зовут, дитя? — спросила у всё ещё стоящего столбом Джорджи.

— Джордж Анкрофт, миледи, — пробормотал он.

— Садись, Джордж Анкрофт, и играй. Что за песню ты играл сейчас?

— Не знаю, миледи, — звук его голоса упал совсем до шёпота. — Оно… само приходит, пальцы всё равно что сами становятся, куда надо.

— Выходит, тебя поцеловал ветер? — улыбнулась Бранвен и потрепала его по макушке.

Она поглядывала сверху на изящного мальчика, и даже высокий Роб, наверное, смотрел бы ей прямо в глаза, не наклоняясь.

— Поцеловал ветер? — тихо спросила у Роя Катерина.

— Да, и наделил даром чувствовать музыку, — прошептал он в ответ.

Джорджи отошёл чуть в сторону, сел на кочку и заиграл лёгкую, нежную мелодию — тихо-тихо. И впрямь очень красиво, а те, от кого ему достаются тычки за лишние звуки — дураки.

— А ты нужен нам с Кэт, — сообщила Бранвен внимательно смотрящему на неё Рою.

— К вашим услугам, — поклонился тот.

— Значит, слушайте внимательно. Твоя задача — подойти и взять Кэт за руку, — сказала она Рою. — А ты должна не дать ему этого сделать. Начинайте.

Рой двинулся… и Катерина мысленно приказала ему стоять. Не двигаться. Не шевелиться. Он же, однако, шёл и двигался, но потом застыл на полдороге.

Когда она вспомнила, что недостаточно подумать, а хорошо бы ещё отпустить на волю и добавить к словам немного силы.

— Сообразила, молодец, — кивнула Бранвен. — Освобождай его.

— Как? — не поняла Катерина.

— Выдохни сама и отзови то, что выпустила. Спокойно.

Катерина сделала, что велели — выдохнула, расслабилась, прикрыла глаза. Услышала, как зашевелился Рой.

— И помни, что если на тебя нападут, то времени вспоминать, как и что делать, у тебя не будет.

И Рой согласно закивал.

А дальше они с Бранвен словно сговорились и принялись выдумывать ей задания — она заставляла Роя лезть на дерево, Джорджи — играть танцевальную мелодию, потом снова Роя — подпрыгивать на месте, а потом он подошёл и попытался её поцеловать… и она остановила его, когда его губы были в паре сантиметров от её лица.

Он рассмеялся.

— Сработало! Вам удалось, миледи, — и поклонился ей.

— Спасибо, — кивнула она и в изнеможении села на кочку — устала.

Прикрыла глаза, подставила лицо солнцу, заслушалась флейту. И не сразу поняла, о чём говорят Рой и Бранвен.

— А тебя как зовут, и что ты здесь делаешь? Ты не здешний.

— Не зовут, сам прихожу, — судя по всему, Рой улыбался.

— Как будто гнездо, из которого ты выпал, находится по ту сторону границы.

— Верно, но…

— Но?

— Лгать вам я не хочу, а правды сказать не могу.

— Хорошо, не говори. А ей?

— А ей я поклялся служить до смерти.

— Хорошо, служи. Значит, ты понимаешь, что никому не следует говорить о нашей встрече? А послезавтра сопроводишь Кэт сюда же.

— Да, миледи.

Кэт открыла глаза и успела заметить глубокий поклон, которым он приветствовал Бранвен. А она обычным образом оборотилась и улетела.

— Откуда миледи знакома со Старшим народом? — поинтересовался Рой, пока они шли домой.

— Так вышло. Меня спасла мать госпожи Бранвен.

— От чего? — не понял он.

— От смерти, — недовольно ответила Катерина. — Неужели не сплетничают?

— Я ж их разве слушаю, сплетни-то, — вздохнул он. — Но как это вышло?

— Я не помню. Я очнулась в доме госпожи Мэгвин — ничего не помня о своём прошлом. Говорят, я упала со скалы в море. Возможно, этому кто-то помог.

— Узнаю — убью, — сообщил Рой.

И они направились в Торнхилл.

И время потекло — то просто быстро, а то и вовсе стремительно. Зеленели деревья в лесу, появлялись всходы на полях, возле замковой стены проснулись и обросли молодыми побегами розовые кусты. На рассвете громко пели какие-то местные птицы.

Роб ничего не понял, когда Катерина предложила ему проехаться по полям и поговорить с землёй и новыми посевами. Отродясь, сказал он, никто такой глупости не делал. Вот ещё — с землёй разговаривать. На возражение о том, что если ты, мил друг, не делал, то ещё не значит, что и никто другой не делал — только хмыкнул. А Катерина добила — ты ведь и лордом-то раньше тоже толком не был. А теперь если хочешь сытно есть и сладко пить будущей зимой — тогда вперёд.

Катерина и сама бы взялась всё сделать, но Бранвен однозначно сказала — лучше, если уважение сущему выскажет тот, кто называется здешним лордом. Кто владеет этими землями — то есть, отвечает за всех людей, живущих здесь, за их благополучие, и за всё то, что они делают. Правда, Катерина подозревала, что Роб понимает свои владетельские обязанности несколько иначе — ну да что теперь делать? Только убеждать.

Роб же считал, что его главная задача — гонять врагов. Безусловно, это было так, и после того раза, когда пробрались в замок, подобных происшествий больше не случалось. Границу патрулировали, перешедших её лазутчиков вылавливали и дальше поступали, как понимала Катерина, по-разному. Если пойманные не наглели, то могли и отпустить, предварительно побив. А если дерзили, то могли и повесить. Она всё пыталась понять, во имя чего это всё — но никто ей толком не ответил. Мол, всегда было. Они лезли — мы их гоняли. Мы лезем — они нас гонят.

Да-да, всегда так было. Но Катерина подозревала, что причиной был ещё и крайне невысокий уровень жизни. Нет толком ничего своего — вот и полезем к более сытому соседу, пускай поделится. Урожаем, скотом, женщинами. А Торнхиллы и Телфорды считались сытыми и удачливыми соседями, и потому — всё время были вынуждены отбиваться.

Но пока границу замкнули — надолго ли? Роб стал чаще бывать дома, больше улыбался не только Катерине, но и всем прочим, выглядел довольным. И после серии уговоров согласился проехаться по полям и сказать и сделать всё, как научила Катерина, а её саму — почтенные дамы Старшего народа. Если они говорят, что это работает, то отчего бы не сделать? Например, тётя Таня, папина сестра, умела заговаривать ячмени на глазу об сучок. И работало ведь, засыхали, как миленькие, хоть и была она атеисткой, материалисткой и всё такое. Так что — берём и делаем.