— Говорил я Робби, не нужно на тебе жениться, — покачал головой Рональд.

— Он, наверное, способен сам решить — нужно ему жениться, или не нужно.

— Вот-вот, единственный раз в жизни поступил, как сам решил, — усмехнулся он. — Но понимаешь ли, нам с тобой есть, что держать в секрете, хоть и ты, как говоришь, этого и не помнишь.

— И не помню, и ещё не верю.

— Так я напомню, — улыбнулся он.

Довольно мерзко, говоря правду.

— Попробуй, — пожала она плечами.

Рональд шагнул и обхватил её, и поцеловал, то есть — попытался. Потому что Катерина даже не стала применять неотрепетированную ещё магию, а просто пнула коленом между ног. Как когда-то Катя Василькова — вредного одноклассника. Он, очевидно, не ожидал — отскочил, налетел на ступеньку, но сориентировался и не упал.

— Ну ты…

— Я? Скажешь тоже. Может, ты? Невероятная самоуверенность и наглость. Всё время так, да? И это был ты, да? Я-то думала, Джейми. А всё проще. Дай пройти.

Подхватить юбки и переть на него танком — чтобы даже не усомнился ни на минуту, что она его просто подвинет, если он не даст дорогу.

Посторонился, дал пройти. Катерина и за ней Грейс поднялись на три ступеньки, вышли в коридор второго этажа, и она огляделась.

Рональд смотрел ей вслед своими голубыми глазами — даже с некоторым восторгом.

— Моё восхищение, миледи, — поклонился он. — Мы ещё встретимся.

— Не сомневаюсь, — поджала губы Катерина.

В комнате она заперла дверь и шёпотом спросила Грейс:

— Что это такое? Что ему от меня надо?

— Ох, миледи. Он же вам прохода не давал. Его так взбесило, что вы согласились выйти за милорда Роберта, что он чуть вас не поубивал обоих. Они с милордом Джейми тогда орали оба, как резаные — один, что нечего жениться на дочери и сестре подлого врага, а второй — что вы тут жили не понять как и не понять с кем, и давно уже не годитесь в жёны наследнику Телфордов. Скандалище был знатный, под сотню человек по углам и из коридора слушали, затаив дыхание. Вы стояли бледная-бледная, и только слёзы текли, а милорд Роберт и впрямь единственный раз в жизни поступил, как мужчина — стукнул по столу рукоятью палаша и рявкнул, чтоб заткнулись оба, потому что это его дело, на ком жениться, и миледи Кэтрин Торнхилл ему для этих целей подходит. Потому что она из знатного рода, хорошо принятого при дворе ещё недавно, и она не должна отвечать за придурь своих отца и брата. И у неё очень подходящее приданое. На этих словах ещё милорд Джон поддакнул — что приданое отличное, и лучше Телфордам получить эти земли через брак, чем через захват, а если выплывет, что Торнхиллы — заговорщики, так и вовсе в казну отойдёт, и кому от этого будет лучше? На этих словах милорд Рональд сразу же замолчал — он так-то умный и выгоду понимает, а кровь — не водица, и Телфорды ему не чужие, хоть и двоюродные. Милорд Джейми ещё разорялся, пока милорд Роберт не дал ему подзатыльник, а рука у него тяжёлая, хоть и характер лёгкий. Так и успокоились.

Вот те здрасьте. И этот гад ползучий Рональд ещё о ней сплетни распускает?

— И что, милорду Рональду верили — что я жила с кем попало?

— Может и верили, а может, и нет, но после брачной ночи ваш супруг всем доказал, что это были именно что сплетни, и не более того. Но милорд Рональд к тому моменту уже напился так, что не стоял, даже если за стену держался. Ему потом рассказали. Он обозлился и уехал в столицу, и с месяц не возвращался. Но потом всё равно вернулся — скучно ему там, а здесь как раз ещё и заварушка на границе была.

— Опять заговор? — не поняла Катерина.

— Нет, опять скотты полезли, провалиться им всем, сколько их там есть, вместе со всем их родом! Своего мало — и земли, и пропитания, вот и лезут почём зря каждый год. А наши их бьют. Чаще бьют, но бывает по-всякому. Скажем, старший брат милорда Грегори попал в плен и сгинул в том плену, больше его живым и не видели. Правда, милорд отомстил, но брата-то не вернёшь.

Это верно, брата не вернёшь, вздохнула про себя Катерина. Но углубиться в вопрос ей не дали — застучали в дверь.

— Миледи, спускайтесь вниз! И к обеду, и милорд Грегори повелел вам спуститься! — пропищал тонкий женский голос из коридора.

Что ж, повелел так повелел, придётся спускаться. Катерина попросила полить ей на руки по-быстрому, потом так же по-быстрому полила на руки Грейс, не слушая её возражений — обед же, нечего с грязными руками за стол идти! — и можно было отправляться.

В обеденной зале находились хорошо если половина ужинавших накануне людей. И первым делом Катерина увидела Молли, ту самую женщину, сына которой лечила Мэгвин. Она рыдала, вытирала слёзы пополам с соплями и говорила:

— Я пришла туда, а её — нет! И кто теперь мне поможет? Кто вылечит Мэтта? Её совсем нет, и стены выстыли, и постель пуста! И даже ни одной птицы на пороге!

Лорд Грегори выслушивал всё это с мрачным выражением лица, а потом повернулся к Катерине и так же мрачно взглянул на неё.

— Куда делась ведьма Мэг?

— А мне откуда знать? — не поняла Катерина.

— Роберт сказал, что когда он забирал тебя из её дома, ведьмы там не было. Куда она делась?

— Она не извещала меня о своих планах, — покачала головой Катерина.

А если бы и извещала — то милорду-то о них точно знать не нужно.

— Было у неё кольцо? Приметное такое? С камнем странным?

— Было, — Катерина решила принять бой, выпрямилась и взглянула лорду Грегори в бородатое лицо.

Тело вопило и трепетало, и подавало сигналы о том, что пора убегать и прятаться, но кто в том теле хозяин — она, Катерина, или какие-то там остаточные нервные импульсы?

Но лорд Грегори не церемонился — схватил её за плечо и подтащил к себе.

— Кто, какая подлая тварь отдала ей кольцо?

Было больно, но Катерина изо всех сил сохраняла спокойствие.

— Не знаю. Я это кольцо увидела впервые в жизни на руке госпожи Мэгвин. Она сказала, что это её собственность, украденная у неё некоторое время назад. У меня не было причин не верить госпоже Мэгвин.

И смотреть на него, не отводить взгляда. Я ничего не знаю, и я тебя не боюсь.

И вправду не боюсь — подумала вдруг Катерина. Что он сделает? Убьёт? Ну так она уже однажды умерла. Вдруг теперь удастся попасть, куда следует, а не в дурацкое магическое прошлое?

— Ты врёшь. Все вы врёте.

— Милорд, откуда бы я узнала об этом кольце? Спросите тех, кто был в курсе вопроса. Уж наверное кто-нибудь знал, и где вы его храните, и как туда попасть!

— А чего это ты сегодня по замку шныряла вместе с девкой своей?

— Так не помню ничего. Ни где мои комнаты, ни где спальня супруга. И сегодня никакого кольца госпожи Мэгвин в замке определённо не было. Ни в моей комнате, ни в коридорах, ни на кухне.

— Что-то ты дерзишь, девка, — он продолжал хмуриться.

Конечно, девка. Вообще-то изрядно старше тебя, бессовестного хама.

— А мне нечего терять. В этом доме на меня уже покушались, а я никогда не поверю, что такие дела происходят вопреки воле лорда.

— Ты о чём, тварь?

— О том, что сомневаюсь, будто вы позволили кому-то из своей семьи или своих людей самоуправство. Вы смиренно едите из грязных тарелок и с грязной скатерти, но ваши люди в замке знают своё место. Поэтому я думаю, что вы всё знали. Какая разница, когда вы меня убьёте — сейчас или чуть позже, по какому-нибудь очередному надуманному поводу?

— Не смей говорить так о лорде Телфорде, отродье изменника! — ох ты, оказывается, у нас и Джейми где-то тут!

Вопль раздался из-за спины, Катерина даже и пытаться не стала это увидеть.

— Велико дело — заговор! Если мы покопаемся в родословных всех, кто сейчас здесь есть, то непременно найдём родственников или предков, которые участвовали в каком-нибудь заговоре. Только, наверное, участвовали более удачливо, чем мой отец и брат, царствие им небесное.

Это она брякнула наобум, просто потому, что в земных исторических хрониках было так. Или ты участвовал и победил, или ты участвовал и проиграл, или отсиделся в кустах и о тебе никто ничего не знает. А в хрониках писали как раз либо о победителях, либо о побеждённых.