— Рыжехвостая, сняла бы ты своё платье, или я сам его сейчас с тебя сниму. Ты, конечно, мастер бытовых магических воздействий, и ещё вот замки строить умеешь, но — ты уже местами липкая и сладкая, — он стёр пальцем крем с её щеки и облизал тот палец.

И поцеловал в то самое место — возле угла рта, и коснулся самым кончиком языка. Она задохнулась от того, как неожиданно отозвался в ней тот поцелуй — да что это такое-то, почему она ни сама не сбежала, ни его не прогнала, а ещё и груши какие-то — дурацкие и сладкие!

Впрочем, поцелуи после груш тоже были сладкими. И терпкими. И медовыми, и ещё — невероятно нежными. А от него очень славно пахло — мятой, и полынью, и ещё чем-то таким же.

А что — она тоже может, чтоб нежно и ласково. Наверное. И чтоб трепетал, и жмурился, и вздыхал ей в ладонь.

А потом обхватил и уложил. И впрямь, зачем платье? И так хорошо…

— Где ты учился?

Времени до рассвета оставалось всё меньше, но спать не моглось. И не хотелось. Казалось, пока она не спит, можно ещё что-то узнать, услышать, понять… что-то важное.

— В школе Ордена Света, в Фаро.

— И что это за школа?

— Ты не знаешь? Ой, прости, прости-прости-прости, — он виновато улыбнулся. — Ты не в ответе за то, что родилась на краю света. И что твои родные — простецы и глупцы. И у мужа твоего — такие же.

— Знаешь, здесь даже мои небольшие силы бывают очень полезны. Для моей земли и моих людей.

— У тебя есть земля? — не поверил он.

— Конечно. Торнхилл. Моё наследство по праву крови. Я его Телфордам не отдам. Я весь последний год туда вкладывалась. Но скажи, кто и чему учит в этой школе?

— Это лучшее магическое образование, какое только бывает, — с гордостью сказал он. — В Фаро верят в Великое Солнце, и там издавна есть три Ордена — священные и магические. Там славят Солнце и изучают мир, в том числе — магию. Орден Света — это учёные, там очень много знают о природе всех действующих в мире сил. Орден Луча — это прибежище воинов, и магов, и простецов. Там учились мои друзья. Орден Сияния — это изучение природы божественной силы Солнца, и там тоже учат, но прикладным видам магии, полезным в жизни. В общем, учёные, воины и священнослужители, и все они считают своим долгом обучать одарённую молодёжь.

— Только мальчиков, конечно же? — горько усмехнулась она.

— Вовсе нет, — возразил он. — Если у человека есть магическая сила, его нужно учить ею пользоваться. Потому что иначе рванёт. Вот расскажи, кто тебя учил? Как ты поняла, что маг?

— Я не помню, как это было в начале, — вздохнула она. — А потом госпожа Мэгвин просто сказала — ты маг, пользуйся. Я так поняла, что до… тех событий никак не могла взять свою силу под контроль. Она приходила хаотически, в минуту опасности. Вот, как сегодня. Я не помню, какими аргументами меня убеждал мой первый учитель господин Бервик, но Грейс рассказывала, что он очень сердился, когда у меня не выходило ничего. И обвинял меня в лени и нежелании учиться.

Вот ведь дурак, думала Катерина. Ну кто так учит? Этот вот Жиль и то умеет объяснить лучше! И погладила по щеке этого вот Жиля, он счастливо вздохнул и прокомментировал:

— Ну и дурак был тот господин. Тебя бы в Фаро, конечно, или хотя бы в Паризию. Мой крёстный — изумительный маг-менталист. Он бы поучил тебя, я думаю. Он ведёт занятия в Королевской магической академии, и просто учеников тоже берёт. И с девицами занимается, его лучшая ученица — рокелорская принцесса Катрин, он всегда ставит её в пример ленивым парням. И вообще, универсалу выучиться проще, чем тому же некроманту, вот.

— Но ты выучился, — сощурилась она.

— Мне повезло. А моему отцу — не особенно, его учил дед, а после смерти деда — никто. И если б он не повстречался с господином Жанно и его милостью Марканджело, великим герцогом Фаро — то и меня бы, наверное, ни в каком виде на свете не было, и он бы уже умер давно. А теперь — я лучший выпускник моего года, моя единоутробная сестричка учится там же, и малявка Марго тоже пойдёт туда, как десять лет стукнет. До меня некромантов в Свете систематически не учили, только от случая к случаю. А теперь — уже очень даже. И одарённых детей туда прямо привозят, вот вроде моих парней.

— Они твои ученики?

— Сейчас да. Ганса привез в Фаро отец, ему было пять. Он был старшим сыном кузнеца, и вдруг — оказался не просто магом, а ещё и некромантом. Его отец долго изумлялся такому делу, пока супруга не созналась, что некромантом был её не то дед, не то прадед, не то оба. Почтенный кузнец почесал затылок и понял, что как бы он сына не любил, а оставлять его дома опасно — и для окружающих, потому что сила очень уж своеобразная, и для него самого и всей родни — потому что заполучить обвинение в ереси и чернокнижии как нечего делать, говоря словами госпожи Анжелики. Тогда он и предпринял очень неблизкое путешествие в Фаро, и согласился расстаться с сыном — но чтобы того выучили пользоваться своими силами, и чтобы он остался жив. И при расставании сказал ему — домой не возвращаться, чтобы не накликать ничего на мать и младших. А Оливье вообще выбросили в канал, прямо там, в просвещённом Фаро, когда из него сила полезла. Отца он не знал никогда, матери не было в живых, воспитывала его тётка — материнская сестра. И когда оказалось, что он — такой вот хитрый маг, то его просто завернули в сеть и сбросили в воду. И совсем другие люди нашли, спасли и когда поняли, что с ним дело непростое, позвали мага. А маг уже смог понять, в чём там вопрос, и отвёл в Орден Света, там приняли. А ту тётку его милость герцог сурово наказал — потому что надо было сразу в Орден, зачем в канал-то?

— Какой кошмар, — искренне высказалась Катерина.

Она никак не могла привыкнуть к такого рода историям. Которые, как оказалось, встречаются даже в тех местах, которые у здешних почитаются за цивилизованные. Впрочем, так ли всё хорошо в её собственном мире? Тоже хватает дикости и варварства.

— Но для них всё закончилось хорошо, — он погладил её по щеке, прямо как она его перед тем.

— А почему сейчас они с тобой?

— Когда стало известно, что его величество отправляет меня с поручением на Полуночные острова, мой магистр Асканио призвал меня и сказал — бери молодёжь с собой. Пусть набираются опыта, и если возникнет нужда в вашей специфической силе — то пусть учатся пользоваться. А у вас тут — прямо тот самый случай, где б я такое нашёл в просвещённом Фаро или в цивилизующейся на глазах Франкии?

— Так уж и просвещённом, сам рассказывал сейчас про мальчика.

— Не был бы просвещённым — мальчик бы не выжил. А так всё закончилось хорошо, — он запустил пальцы ей в волосы, под растрепавшуюся косу. — Ладно, рыжехвостая Кати, будем прорываться. Вместе мы сильны, веришь?

— Верю, — улыбнулась она.

Потому что и правда верила.

Наутро до обеда снова тренировали атаку. Катерина уже довольно сносно жгла те самые порождения тьмы — а их выпускали на неё всё больше и они лезли с разных сторон. Устала, обессилела, но — справилась. Жиль хвалил, и говорил — что для неопытного мага она действует очень толково.

А после обеда он погнал мальчишек во двор — размяться, сказал он. И они взяли шпаги, и гоняли друг друга по двору, и валяли в снегу — а мальчишки визжали от счастья, потому что в Фаро снега не бывает, ну, почти никогда, а во Франкии — бывает, но нечасто, а вот чтобы прямо сугробы — так это что-то невиданное.

Джейми вышел во двор в окружении своих парней.

— А со мной рискнёшь? Просто так, без магии?

— Отчего ж не рискнуть, — улыбнулся Жиль. — Всегда любил хороший поединок.

Джейми велел своим отойти и обнажил палаш — с которым не расставался всё прошлое лето. Уж конечно, он был тяжелее шпаги, и смотрел Джейми с видом нескрываемого превосходства.

— Только мы тут, на границе, не привыкли к тоненьким палочкам, — заметил он.