Завтрак был торопливым, но горячим и вкусным, и Катерина проследила, чтобы достаточное количество еды взяли с собой. Перекусить в дороге, и — неизвестно, что на месте. Джон смеялся — голодная смерть никому не грозит, не в пустыню отправляемся.

Отправились с рассветом. Конечно же, Катерине сразу же оказалось нелегко совладать с конём. Красавец Облак желал вышагивать, как на прогулке или на параде, но совсем не хотел бежать. Катерина разозлилась, пнула его пяткой в бок, высказала ему всё, что думает о таком способе передвижения и о нём лично, и мысленно приказала — вперёд! За остальными! Не отставать!

Сложно сказать, что оказалось самым действенным, но — конь всхрапнул и послушно побежал вперёд. А Катерина постаралась слиться с седлом, чтобы не отбивать себе зад, и держать равновесие. Впрочем, тело не растерялось, как-то село, как-то положило ноги, как-то разобрало поводья. Значит, втроём справимся, думала Катерина — Кэт, конь и я.

Она даже не замечала, где они едут — не до того было. Ничего, если всё будет хорошо, что этой дорогой придётся ездить ещё не раз и не два, так что — ещё рассмотрит, запомнит и соскучится. А пока — сосредоточиться на том, чтобы держаться в седле, и вперёд, вперёд, вперёд.

Обедали в леске, на берегу речки. Катерину снял с седла Роб — сама бы она не слезла. Ноги болели, но признаваться в этом она не собиралась — ещё начнут говорить, что сама виновата, только не хватало. Поэтому — потрясти ногами, поделать упражнения на растяжку, и — пойти приглядеть за обедом.

Грейс и Милли выглядели ничуть не лучше — но пересмеивались и пихали друг друга в бок, а Грейс ещё и кивала на кого-то из отряда Роба и на Милли — что там, неужели уже успели головы заворотить на какого-то парня? Ох, девицы!

На костре грели воду, и Катерина пристроилась рядом — резать мясо, и лук, и хлеб, и мазать его маслом. Полученные бутерброды она громоздила прямо на расстеленном плаще, и кивнула своим девицам — идти помогать, людей много, накормить надо всех. Девицы опомнились и прибежали, и вскоре на чистых тряпицах громоздилась гора бутербродов, две разделанных курицы, порезанный большой пирог и яблоки. Мужчины смотрели с уважением — не ожидали.

— Кэт, да ты просто молодец! — похвалил Джон, вгрызаясь в куриную ногу. — Отлично держишься и помогаешь. Половину пути проехали, к закату будем на месте.

Катерина улыбнулась — ну а как, не помогать-то? Кулём ехать, да и всё? Тогда её и впрямь проще было бы оставить в Солтвике с Анной!

В кипящую воду бросали какие-то листочки, по вкусу и запаху — вроде свинячьего багульника. Отвар придавал сил, и остатки разлили по флягам, Катерина тоже зачерпнула себе немного. Собрали разложенные вещи, затоптали костёр — и можно было отправляться.

Вторая половина пути оказалась ещё хуже первой — ноги уже устали и надавились-натёрлись, а нужно было ехать дальше. И как мужчины справляются? Правда, остатки разума шептали, что — нормально справляются, просто дело привычки. Значит, нужно заводить себе на новом месте новые привычки. Ходить, гулять, ездить верхом.

Катерина посмотрела — её девам приходилось ничуть не лучше. Милли ещё храбрилась, и даже поддерживала какой-то разговор с парой парней из отряда, а Грейс совсем приуныла. Она уже сейчас почти лежала на шее своей рыжей кобылы, того и гляди — начнёт отставать. Этого никак нельзя было допускать.

— Грейс, расскажи, что там было — в Торнхилле? Может быть, я увижу — и вспомню?

— Хорошо бы, миледи, — закивала Грейс. — Торнхилл — небольшая крепость, он ближе к границе, чем Прайорсли и чем Солтвик, и чем Телфорд-Касл. Конечно, до самой границы ещё, говорят, день пути, но — если напрямую, то больше и нет ничего, только маленькие деревни. В последний год там много времени проводил милорд ваш отец, наверное, потому, что готовил что-то там со скоттами. Только ведь не удалось ему ничего, да и что он сделать хотел — не говорил. Вам не говорил, ведь вы бы, наверное, мне сказали, если что-то важное. Управляющий там господин Айви — у него жена наша, из Прайорсли, Дороти, она дочка господина Силли, он в Прайорсли ведал кладовыми и запасами. Господин Айви лет пять назад приезжал в Прайорсли на праздник, и там её повстречал, и они потом вскоре и обвенчались. И хорошо, что они оба живы.

Так, значит — супруга управляющего хорошо знает Кэт, хоть и постарше должна быть, но всё равно — в одном доме росли. Ладно, разберёмся.

Ещё оказалось, что вокруг Торнхилла — действительно лесистые горки, и терновник там на камнях растёт, только в путь. В лесу есть съедобные грибы и ягоды — надо бы узнать, и ещё — дичь. Поля тоже есть, как же без них, растёт рожь и ячмень, пшеницу привозят. Росли, привозили — поправилась Грейс, как сейчас будет — кто ж его знает. Но урожай прошлого года достался Телфордам, ясное дело. Да, скотина тоже есть. Овцы — много, коровы, свиньи, и всякая птица — куры, утки, гуси. Утки и гуси — в речке, что возле замка, и на озере, куры — на подворье. То есть, вздохнула Грейс, так было. А как сейчас — ну, увидим.

— Ой, смотрите, миледи, это же… — вдруг вздохнула Грейс.

Катерина глянула туда, куда показывала камеристка — о да, впереди возвышалось строение на фоне леса. По какой-то природной прихоти закатное солнце послало луч прямо в высокую каменную груду — отразившись в разбитых окнах, пройдя по шершавой кладке, высветив рельефы стены и копоть. Да, главная башня Торнхилла являла собой пожарище — крыши не было, на стенах — чёрные подпалины, что внутри — и подумать страшно.

К воротам вёл мост через небольшую речку с каменистым дном, весело журчавшую, несмотря на начало февраля. Лёд скопился только у берегов, а посередине вода выглядела чистой и прозрачной. Катерина посмотрела — да, речка течёт с гор, значит — когда начнёт таять снег, станет полноводной. Для того и мост — высокий, каменный, основательный, и хорошо, что он цел. Отряд вступил на мост, копыта зацокали по деревянному настилу.

Кто-то впереди трубил в рог, извещая о появлении хозяина этих мест. Из домиков вокруг замка показывались люди, щурились на закатное солнце, глазели на отряд, снимали шапки.

— Приветствую, милорд Джон, — высокий черноволосый мужчина лет так тридцати вышел вперёд и поклонился.

— Доброго вечера, господин Айви, — ответил Джон. — Я к вам с хорошими новостями. Милорд Роберт Телфорд с супругой прибыли, чтобы именем лорда Телфорда управлять этими землями.

Господин Айви нахмурился… а потом разглядел Катерину — и облегчённо выдохнул.

— Милорд и миледи, я рад приветствовать вас в Торнхилле. Увы, ночевать в замке нет никакой возможности, вам придётся остановиться в моём доме. Прошу.

Наутро Катерина проснулась даже позже Роба — он уже шевелился и потягивался, а она только хлопала глазами, прогоняя остатки сна. А у неё болели ноги — мышцы натружены, связки потянуты, кожа надавлена. Конечно, он-то привычный к долгим путешествиям верхом, ему вчерашний день дался легко и непринуждённо. Но ничего, она привыкнет, она научится. Потому что теперь она уже почти в своём доме, в котором сможет всё.

— Кэт, — Роб увидел, что она не спит, потянулся к ней. — Ну что, ты рада? Ты так рвалась сюда.

— Да, спасибо тебе, что взял, — ответила она. — Я готова идти и смотреть, что тут есть, и каких наших усилий требует.

Он только посмеялся, глядя на её энтузиазм.

— Значит, поднимемся и посмотрим. Или не торопимся? Ещё немного?

— Хорошо. Не торопимся. Дай фляжку.

Вчера, судя по всему, хозяева уступили им свою спальню, а сами делись куда-то в комнату детей. Честно говоря, Катерина даже и не разглядела толком ни господина Айви, ни его супругу Дороти, которую должна знать Кэт, и которая знает Кэт. Ничего, разглядит, а пока — полить Робу на руки, пусть умоется, причесать — Катерине он такую вольность позволял, а потом позвать Грейс и самой умыться-одеться.

— Что говорят о нас? — спросила она у Грейс.

— Изумляются, — охотно откликнулась та. — Не могут понять, что сюда привело целых двух Телфордов — и в особенности того самого, кто здесь всё жёг о прошлом годе.