— Олвен, Крейри — в меньший покой, — кивнула она юным девам, и те безропотно туда пошли. — Кэтрин, подойди. Почему мне кажется, что у тебя ни крошки с утра во рту не было?

— Потому что так и есть, — пожала плечами Катерина.

— Ступай, поешь, и приходи, ты нужна. Кто у вас тут вообще за лекаря?

— Я, госпожа, — Джоан уже была бодра и нацелена на результат.

— Отлично, иди сюда, тоже будешь помогать.

И дальше их полевой госпиталь снова заработал на полную катушку. Шили, мыли, перевязывали. Бранвен погружала в сон одним лишь взглядом, и говорила Катерине:

— Ты тоже так можешь. Смотри, — брала её за руку и предлагала понять, что она делает.

С какого-то по счёту раза Катерина начала понимать. Взглядом у неё не выходило, Бранвен говорила — нужно тренироваться, и выйдет. Пока получалось — касанием, рукой. И то хлеб. Увы, сращивать ткани, как это делала Бранвен, или хотя бы фиксировать, ей было не дано, но — она могла многое сделать просто руками. Тьфу, почему в этом дурацком мире так редки обученные специалисты? Чему учат в университетах, они же вроде есть? Медицинские факультеты должны быть!

Катерина даже спросила Бранвен — раз опытные целители так нужны, почему их так мало? Почему нельзя подготовить специалистов в университете в нужном количестве?

— А ты знаешь, чему их там учат, в университете? — усмехнулась Бранвен. — Увы, целителем не стать без способностей, а вот на медицинский факультет попасть намного проще. Заплатил за обучение — и всё. И слушай про холод, жар, влагу и сухость, из которых состоит всякий человек. Я, конечно, не знаю, человек-то может и состоит, — усмехнулась она, — но если приглядеться, то мы увидим плоть и кровь, мясо и кости, и связки, и внутренности — ровно как у всех живых существ, — как раз в этот момент она снимала повязку с живота Тома Бойла, парня из робова отряда, памятного Катерине ещё по путешествию из Телфорд-Касла в Торнхилл.

Запах из-под повязки заставил двух помогавших девочек побледнеть и убежать на улицу. Катерина зажмурилась, зажала нос и присмотрелась. Бранвен ловко убирала из очень неприятной раны что-то, очевидно лишнее.

— Счастливец этот ваш мальчик — не так много внутренностей задето. Кишки — всегда неприятно, хоть у кого, но что поделать? Если мы созданы с кишками, значит — и они есть часть божественного замысла, — говорила Бранвен, а руки её не останавливались ни на мгновение.

— Что ж вы знаете о божественном замысле-то, прекрасная госпожа, — поинтересовался вошедший с улицы отец Томас.

— Примерно ничего, — откликнулась она, — и не претендую на большее. Я ремесленник — знаю, что нужно сделать, и делаю это, да и всё. Но полагаю, что раз вот это создание появилось на свет и сколько-то лет топтало землю — значит, оно для чего-то нужно, и не мне с тем спорить, — она завершила работу и кивнула Катерине — накладывай, мол, повязку.

Катерина поспешила исполнить.

На обед выбирались по очереди. Две младших совы — так их про себя называла Катерина — справлялись ничуть не хуже, чем Бранвен. Они были столь похожи на неё, что сомнений не оставалось — дочери. Ну да, Мэгвин говорила, что у неё уже внуки. И все три — совы, и мать, и девочки. Интересно, сколько им лет?

В течение дня привезли ещё пятерых — не самых тяжёлых, но тоже нуждающихся в экстренной помощи. Командовал этим остатком отряда Джейми, и не успел он сойти с коня, как затребовал выпить и провести его к Робу немедленно. Но Роб спал, и Бранвен сказала, что спать ему нужно до завтра, о чём Катерина Джейми и сообщила, распорядилась вынести эля и предложила горячей воды.

— Что? — он посмотрел на неё, как на насекомое. — Ты не расслышала? Мне нужно поговорить с Робом, сейчас. Скажи ему.

— Какой непонятливый юноша, — заметила появившаяся из дома Бранвен. — А с рукой-то что?

И впрямь, левая рука у Джейми была перевязана выше локтя. Не самой чистой на свете тряпицей.

— Не твоё дело, — огрызнулся Джейми.

— Что же это, мальчика в семье совсем ничему хорошему не учили? — поинтересовалась Бранвен у Катерины. — Значит, пусть лечит свою руку сам.

А показавшиеся в дверях младшие совы внимательно осмотрели Джейми и захихикали.

— Чего смеётесь? — среагировал он.

— Какой красивый, правда? — спросила одна юная сова у другой.

Катерина пока так и не поняла, кто там Олвен, а кто Крейри.

— Правда. Но злой. Это зря, — ответила вторая.

Они подошли, осмотрели Джейми со всех сторон, тот только рот разинул.

— Эй, девки, чем так ходить, принесли бы еды!

«Девки» переглянулись и рассмеялись.

— Забавный, правда? — спросила одна.

— Ещё какой, — улыбнулась вторая. — Может его… взять с собой? Утащить в норку?

— Зачем тебе человек? Да ещё и не совсем здоровый, и лечиться не хочет. Глупый, наверное.

Ошалевший от такого обращения Джейми сделал попытку поймать хоть одну — но они с радостным смехом отскочили в разные стороны, и в руках гадкого мальчишки не осталось ничего.

— Эй, вы кто вообще?

Девы-совы снова засмеялись.

— Мы — вообще — твоя очень дальняя родня.

— А с родичами нужно было вежливым, ясно?

— Олвен! Крейри! Работать. А мальчик пусть сам разбирается, нужна ему рука или без неё тоже неплохо, — позвала из дома Бранвен.

Джейми зашёл в дом, увидел масштабы разрушений, то есть — врачебной деятельности, попытался пробраться к Робу, но тут уже Бранвен не стерпела.

— Сядь! — приказала, и тот мгновенно упал на лавку, только глаза расширились.

Она позвала Дейзи и ещё кого-то, чтоб отшнуровали рукав дублета, и развязали шнурки на манжете сорочки, но оказалось, что рукав сорочки порван, испачкан кровью и грязью и присох. Тогда Бранвен ощупала рану, как поняла Катерина — уменьшила чувствительность, и резким движением оторвала засохший лоскут. Джейми заругался.

— Не можешь аккуратнее — не трогай вовсе!

— Решил, что без руки тебе будет сподручнее? — поинтересовалась Бранвен.

— С чего без руки-то? — вскинулся тот.

— А с того, что рана должна оставаться чистой, чтобы хорошо зарасти, — ворчала Бранвен. — Помогите ему снять дублет и сорочку.

— Зачем ещё? Эй, не трогайте меня, девки! — и добавил пару эпитетов «девкам».

— А ну замолчи! — Бранвен так глянула на гадёныша, что тот только рот разинул и часто задышал. — Надоел уже, право слово. Ты всегда такой трепливый? Особенно о том, в чём ни крупицы не понимаешь? Угомонись уже, или сейчас приморожу тебе язык на неделю, ничего не сможешь сказать, кроме «Отче наш»!

Где-то позади усмехнулся отец Томас.

Джейми, видимо, понял, что спорить бесполезно, и позволил помочь себе раздеться. А Бранвен осмотрела раненое плечо, и — чистила, стягивала края, бинтовала заново. После чего отправила его поесть.

Завершили к вечеру. Кажется, дальше уже оставалось только обрабатывать и менять повязки. Тоже немало, но хоть не помрёт никто ни от кровопотери, ни от сепсиса. Лекарская команда выбралась во двор — сели на выставленные туда лавки и смотрели в темнеющее небо.

— Спасибо вам, — сказала Катерина. — Мы бы не справились.

— Справились бы, но — с потерями. А так нам удалось обойтись без них, — проговорила Бранвен, было видно, что она тоже устала, хоть и держалась весь день, словно железная.

— Поешьте, госпожа, — Петронилла вынесла поднос с хлебом, копчёностями и сыром.

— Не откажусь, благодарю, добрая женщина, — кивнула Бранвен.

В мгновение ока на улицу вытащили пару столов и накидали на них тарелок и ложек, принесли пирогов, похлёбки и эля. Даже разговаривать не было сил, просто сидели, дышали теплом летнего вечера и ели.

— А вы сможете, ну, летать? — тихонько спросила Катерина.

— Сейчас — вряд ли, даже пробовать не буду, — отмахнулась Бранвен. — Но думаю, у вас найдётся, где переночевать.

— Конечно, миледи, — кивнула обретавшаяся тут же Дороти. — Мы приготовим вам комнату.

В итоге Бранвен без роскошества — но устроили, и девочек вместе с ней. Катерина убедилась в том, что все — и больные, и здоровые — в порядке, и уползла на свой второй этаж.