— И конечно же, все маги это знают, — саркастически произнесла Катерина.

— Конечно, знают. Маги или учатся в школе, где всё объясняют, или их учат дома такие же маги, и тоже объясняют. Потому что про силу — это важно. Как выжить в тот момент, когда она прорезалась — а бывает по-разному. Как обуздать, как пользоваться, как не терять, как восстанавливать, как наращивать. Чему из этого тебя учили?

Катерина задумалась.

— Наверное, всему, но… я думаю, совсем не так, как тебя.

— Что не так, как меня — это точно. Какое-то очень странное обучение, возможно — заточенное под ваши местные реалии. С другой стороны, если у вас тут то и делают, что дерутся, а ты не умеешь атаковать — куда это годится? Нападут на твой замок — и что ты будешь делать?

— Если скотты придут? Пошлю отряд. А что ещё можно сделать? — не поняла она.

— Многое, боевых магов специально учат и брать крепости, и оборонять. Ворота — как вынести и как защитить, окна, стены и проломы в них, атака с воздуха и с земли, и из-под земли — вообще придумано очень многое.

— А есть учебник какой-нибудь? — нахмурилась Катерина.

— Да, есть, но он, скорее всего, устарел. Самые ценные сведения всегда можно получить от живых участников сражений. Они расскажут — где и как хорошо, где — не очень, и что лучше использовать в какой ситуации. Слушай, хватит про теорию, вода остынет, — он дотянулся, поцеловал её губы, потом ещё раз поцеловал, а потом не удержал равновесия в тесной бадье и едва не утянул её под воду.

— Эй, не смей мне волосы мочить! — и хорошо, что Грейс стянула косу в узел.

— Всё-всё, не смею. Но так-то можно? — и брызнул на неё воды из-под ладони.

Да что такое-то! Она сама не поняла, как тоже взялась обливаться и брызгаться. Какие уж тут волосы, честное слово! Зато оба хохотали, как ненормальные, или как люди, которые дрались с возвращенцами и остались живы.

Выбрались наружу — он вылез и вытащил её, и хорошо, что она подумала и заранее бросила на пол тряпицу. Потом она сушила его, сушилась сама, он распустил её мокрый узел волос, и они вместе их перебирали, и даже холод куда-то отступил. Он сел на лавку и усадил её к себе на колени — чтоб волосы сохли и пушились, так сказал. Потом лег на ту лавку и тоже усадил её сверху. А когда оказались в постели, то только и дела было — скользить губами по обнажённой коже, касаться и трепетать от ответных прикосновений, ловить дыхание — и так было хорошо и правильно, после всего, что они уже вместе пережили.

— Спать-то будем? — со смешком спросила она куда-то в его шею.

— Надо, — он легонько вздохнул и коснулся губами её макушки. — Эх, рыжехвостая, какая же ты… хорошая и добрая.

— Я? — изумилась до крайности Катерина. — Добрая?

Вот уж доброй-то её никто не называл. Организованной, хозяйственной, талантливой, умной, усердной, старательной, ответственной — да. В новой жизни — ещё и красивой. А вот доброй…

— Конечно, ты. И дурака Джейми ты не убила, хотя могла бы. И остальных дураков — кто тут ещё к тебе нехорошо относится. И замуж тебя, говорят, против твоего согласия взяли. А ты о них обо всех заботишься. Другая бы уже давно помахала всем ручкой, и отбыла, хоть в столицу, хоть в свой замок, а ты тут с ними возишься.

— Да вроде не чужие, — вздохнула Катерина.

— Говорю же — добрая, — он снова поцеловал её. — И даже мне перепало твоей доброты. Как же хорошо-то с тобой!

Она слушала — и не верила, что это о ней. Слёзы потекли сами собой.

— Не плачь, маленькая Кати. Или наоборот — плачь, чтобы потом не плакать, когда снова встанем насмерть, — он гладил её по голове, по спине, и вообще где только мог. — Но засыпать в слезах никуда не годится, ясно тебе? Спать нужно с хорошими мыслями. Давай их добывать!

Поцелуи из ласковых стали настойчивыми и горячими, и она ловила их и возвращала — потому что тоже хотела спать с хорошими мыслями. И просто — потому что.

Утром Грейс встретила ошеломляющей новостью — в церкви нашли тела поварихи Полли и Мэгги, служанки леди Маргарет. Да, обе они вчера были в церкви, и что это получается — Жиль их достал-таки? Они не успели сбежать?

— Представляете, миледи — лежат! Холодные! Будто в ночь сегодня померли! А когда ушли-то, сколько уже времени прошло! Но так их хоть оплакать смогут, дочка Полли как услышала — так и пошла туда, и отец Мэтью тоже, молиться.

Рядом с Грейс хлопал глазами Джорджи — он-то и не подозревал, как тут всё страшно и по-серьёзному. Но сказал, что раз так, то миледи тем более нуждается в охране. Подумаешь — маг! Магов тоже нужно охранять!

Получается, думала Катерина, они что-то могут? Жиль может не только пугать? Но всё равно, их там почти три десятка…

Завтракали вновь узким кругом — у Джона. Пытались строить планы.

— Кэтрин, ты видела, когда в церкви появились тела? — сурово спросил Джон.

— Нет, — покачала она головой. — Они все ушли… и всё.

— И я не видел, — кивнул Жиль. — Миледи права, просто ушли.

— Да может вы там все со страху в штаны наложили, оттого и не видели ничего, — пробурчал Джейми.

— И вообще, кто может подтвердить, что вы там были? — с усмешкой спросил Рональд.

— Я могу, — сказал отец Мэтью. — Я… был там, но не решился приблизиться. Зато видел всё, и раз достало сил и веры у Кэтрин, то и у меня достанет, я надеюсь.

— И ваши молитвы, отче, будут только в помощь — так я полагаю, — подмигнул Жиль.

Он отчаянно пытался разбавить тягостную атмосферу за столом — подмигивал, дёргал своих мальчишек то за вихры, то за носы, гладил под столом ногой ногу Катерины. Но ничего из того не работало — слишком уж тягостно было всё происходящее.

После завтрака отец Мэтью отправился в церковь — на заупокойную службу по двум несчастным, которые, однако, упокоились, и для которых теперь была, как он сказал, какая-то надежда. А что же остальные?

Жиль понял бесплодность своих попыток, попросил освободить большой зал и позвал Катерину тренироваться.

— Если страшно — не смотри на них. Глазами не смотри, поняла? Ощутить их ты сможешь и не глядя, правда-правда. Вот закрой сейчас глаза. Ты ощущаешь меня?

Катерина послушно закрыла. О да, вот он — тёплое серое пятно.

— А так?

Очертания и цвет пятна не изменились, но от него повеяло могильным холодом.

— Да…

— Бей! Не открывая глаз, бей! Прямо сейчас!

— А ты? — жалобно проговорила она.

— А я прикроюсь, — выдохнул он.

Холод пропал, вернулся обычный нормальный Жиль, подошёл, обнял её.

— Я умею защищаться, ясно? Я много тренировался с боевыми магами, с теми, у кого это — преобладающая сила, или — ярко выраженная. И как видишь, до сих пор жив. Чтобы без запинки действовать в бою, нужно отработать до одури, понимаешь? Чтоб совсем само. Ощутила — бей. Почуяла — бей. Тогда только у них не останется никакого шанса.

И Катерина зажмуривалась — и била. По восклицаниям мальчишек понимала, что бьёт правильно — кажется. Потом подключился один из них, наверное, Ганс, он старше и умеет больше. С двумя было сложнее, но — возможно, и под конец она довольно резво уворачивалась и отбивалась от обоих.

Правда, настал момент, когда она опять обессилела, но — сегодня это случилось позже, чем накануне, она продержалась дольше и — вроде бы результативнее.

— Умница, рыжехвостая, — Жиль и вовсе вытирал пот со лба. — Ну ты и загоняла нас, молодец! Будешь вечером так же ваших дохлых гонять.

— Сегодня мне попроще, — проговорила Катерина, сидя на лавке и прикрыв глаза.

— Ещё бы! Во-первых, ты учишься и растёшь. А во-вторых, помнишь, что я тебе вчера говорил? Про восстановление и рост магических сил об другого мага?

Она открыла глаза и с недоверием на него посмотрела.

— Так это что, если маг живет с магом, то…

— То обоим хорошо, — заключил он.

Услал мальчишек за подогретым вином от Виаля, навесил магический замок от посторонних, а сам сел рядом на лавку и беззастенчиво её целовал, пока они не вернулись.