Впрочем, это его дело, нотации я ему читать не собираюсь. Даже не подумаю. Уверена почти наверняка, Макар не пропадет, в конце концов, жизненный успех в большей степени зависит не от образования и даже не от интеллекта, а от куража, умения взять свое, а этого добра Власову не занимать.

Мне ли не знать, взять свое этот парень умеет.

— Разве тебе не понравилось?

— Макар, ты же знаешь, мне трудно сдерживать стоны в такие моменты, — мои щеки снова порозовели.

— Ну, так и не сдерживай, — засмеялся парень.

Отлично, он снова опозорить меня пытается?

— Ты поэтому сел со мной за одну парту?

— Вроде того, надеялся развеять скуку. Ева, ты все время беспокоишься из-за какой-то ерунды. Будь проще!

Снова он произнес эту фразу, которая всегда бесила меня, вне зависимости, от кого я ее слышала!

— Ладно, постараюсь, хоть и не обещаю, держать руки при себе. Но если ты захочешь доставить мне удовольствие во время урока, ничего не имею против.

Я смущенно промолчала, мои щеки еще сильнее покраснели. Нет уж, мне и представить такое дико! К тому же у меня почти нет опыта в этих делах, я не смогу доставить кому-то удовольствие, даже если захочу. «Наверное, я то еще бревно в постели», посетила меня неожиданная мысль, только добавившая мне неуверенности в себе.

Переходя из класса в класс вместе с Макаром, я привыкала к новым реалиям школьной жизни. На переменах мы с ним перебрасывались шутками и легкими подколками, смеялись и безумно приятно проводили время. Но потом он говорил что-то такое, отчего я обижалась на него, ощущала себя непонятой или получала очередной удар по самооценке и думала, что на этом наше общение должно завершиться, а потом делал что-то такое, отчего сексуальное напряжение между нами становилось невыносимым.

Сплошные эмоции, хорошие, плохие, а так же африканские страсти. И как тут не вспомнить добрым словом моего уравновешенного, деликатного Витю? С ним я всегда знала, чего от него ожидать.

Наступило время физкультуры, и зайдя в женскую раздевалку, я поняла, что уже успела настолько пристраститься к присутствию Макара, что даже это недолгое расставание стало для меня болезненным. Эти отношения вызывали серьезную зависимость, боль и острое наслаждение одновременно. Я не знала, на сколько еще меня хватит, как долго я смогу выдерживать его манеру общения, тем не менее, о том, чтобы снова остаться без него я и подумать не могла.

Умудрилась же я связаться не с тем парнем на свою голову!

— Ева, вы с Витей расстались? Ты ушла от него к Макару Власову? — мои размышления прервала подошедшая ко мне Даша.

Я вздохнула:

— Да, расстались.

— Так жалко, но я тебя понимаю. Любая предпочла бы его Макару и даже думать бы не стала, — мечтательно произнесла она.

— Мне так не кажется. С Витей мне было намного спокойнее и комфортнее, а теперь я словно…

Словно подсела на тяжелые наркотики.

Даша округлила глаза:

— Зачем же ты тогда ушла от него?

Мне не хотелось рассказывать ей, что я полюбила Макара, и выбора у меня не было ‒ он прекратил игнорировать меня, и я тут же кинулась к нему, самоубийственно безрассудная, глупая и неосторожная.

— Власов взял меня измором.

— Так вы встречаетесь? — задала Даша очередной неудобный вопрос.

— Понятия не имею, — нехотя ответила я.

— Выглядит, как будто встречаетесь, даже сидите теперь вместе и вообще постоянно вместе. Ты рядом с ним все время смеешься. Так ты его любишь?

От такой бестактности у меня на секунду приоткрылся рот, но я постаралась взять себя в руки. Хоть это и очень личное, вопрос резонный.

— Я не знаю, насколько это серьезно для него, вот и все. Для меня серьезно, — выдавила я из себя.

— О-о-о. Понимаю.

Видно, Даша действительно все поняла, потому что на этом задавать вопросы она прекратила.

Переодевшись, мы прошли в спортивный зал и заняли свои места в шеренге вдоль затянутого защитной сеткой окна. Чем-то занятия в зале мне нравились даже больше, чем в бассейне ‒ по крайней мере, после них не нужно было мыть голову и заново краситься. Волосы я убрала хвост, чтобы они не лезли мне в лицо.

После пробежки и разминки мы начали играть в волейбол; я ходила в спортивную секцию и даже состояла в сборной, и потому присоединилась к одной из команд. Даша с Настей сели на трибуну. Мы с Макаром оказались в одной команде, а Витя в другой. На самом деле такое и раньше случалось, в группы ребят объединял тренер, делая это практически как попало, ориентируясь только на рост и пол.

По прошествии десяти минут наша команда начала выигрывать. Я заметила, что Витя старался не смотреть на меня, и сама пыталась поступать так же, хоть это было и нелегко ‒ разделенные волейбольной сеткой, мы находились на виду друг у друга. Зато Макар не упускал случая сказать мне что-нибудь, когда оказывался рядом, и не всегда приличное. Против воли я краснела и смеялась, хоть и обещала себе не делать того, что могло причинить боль моему бывшему парню.

После того, как Рита запустила в аут один из пущенных мною мячей, Власов поздравил меня с победой громким шлепком по моей пятой точке, обтянутой серыми тренировочными легинсами. Среди ребят послышались смешки, я тоже через силу засмеялась, но лицо мое при этом залилось краской пуще прежнего. Внутри меня поднялась горячая волна смущения со стыдом, мне захотелось попросить Макара перестать меня позорить ‒ ведь я, и правда, скромница, и он отлично это знает! Что для одной девушки ерунда, то для меня постыдная ситуация.

Внезапно я встретилась глазами с Витей. Судя по всему, он прекрасно понял, что в этот момент творилось в моей душе. Его взгляд говорил, «вот на кого ты меня променяла», и при этом я не заметила в нем ни тени сочувствия. Так значит, он действительно злится и ведет себя пассивно-агрессивно! Почему-то это открытие шокировало и глубоко уязвило меня.

Мы с ним так долго были друзьями, и я по-прежнему считала его другом, он продолжал поддерживать и успокаивать меня даже после того, как я ему изменила. Но, выходит, с нашим расставанием от его доброты ко мне не осталось ничего, и если теперь Власов разобьет мне сердце, Витя первый порадуется тому, что я получила то, что заслужила?

После этого беспокоиться о его чувствах я сразу как-то перестала и даже перестала бояться демонстрировать свое расположение к Власову.

Люди расстаются, с этим ничего не поделаешь. В чем же я здесь виновата?

После звонка ко мне сразу подошел Макар:

— Ева, переоденешься, жди меня в главном холле.

Он провел руками по моей талии и легко поцеловал в губы, и от его прикосновений мое сердце снова чуть не остановилось.

— В главном холле?.. — переведя дыхание, переспросила я. — Но ведь сейчас обед.

— Пообедать можно где угодно, не только в нашем заведении. Я целый день ждал, когда смогу тебя раздеть, — шепнул он мне на ухо, проведя ртом по моей щеке.

О Господи… От одной мысли о том, что должно было произойти, меня обдало жаркой волной, невыносимой, до дрожи в коленях. В столовую идти мне сразу расхотелось.

— А как же самостоятельная работа? — спросила я без уверенности в голосе.

— Со мной самостоятельно позанимаешься, — Макар улыбнулся, прищурив глаза.

От его улыбки и голоса мою кожу словно закололо тысячей тонких иголок, и в глубине живота что-то перевернулось.

— Хорошо, тогда до встречи в главном холле…

Вернувшись в раздевалку, я мигом приняла душ и переоделась. Распустив и вспушив волосы, оценила свое отражение в зеркале ‒ взволнованное лицо, огромные глаза, яркий румянец на щеках.

— Сдалась на милость победителя?

Анжела с ухмылкой наблюдала за мной, мое возбуждение было видно невооруженным глазом, как всегда, эмоции скрывать я не умела.