Он поцеловал меня снова, и еще раз, и каждый новый поцелуй становился жарче и слаще предыдущего. В его руках я совсем растаяла. Все, чего мне хотелось ‒ это чувствовать его прикосновения, его дыхание, движение его рта на моих губах и коже…

— У меня есть одна идея. — Макар с неохотой разжал наши объятия, и я слегка покачнулась, внезапно оказавшись без опоры. — Идем!

Я еще до конца не пришла в себя, но все же без возражений последовала за ним, хоть мне и не хотелось, чтобы он перестал прикасаться ко мне. Через неширокий пешеходный мост, изящной аркой изогнувшийся над водой, парень потянул меня за собой на другую сторону канала и пригласил зайти в одно из старинных зданий, расположившихся здесь же, на набережной.

Дом, в который он привел меня, оказался небольшой уютной гостиницей. Мы прошли к стойке администратора через узкий вестибюль, обставленный стильно и приятно, в светло-бежевой гамме.

— Нормальный отель, надеюсь, у них есть свободные номера. Ева, ты захватила паспорт? Если нет, нам придется вернуться в машину.

Покопавшись недолго в сумочке, я нашла свой паспорт и протянула его Власову ‒ тот при виде него облегченно вздохнул и ощутимо расслабился. Видно, ему действительно не терпелось поскорее снять с меня одежду. Я почувствовала, как против воли с меня спадает магия этого неземного поцелуя, еще совсем недавно пылавшая в моей крови, кружившая, дурманившая мне голову.

Но он ведь честно признался, что хочет меня и ему трудно терпеть этот голод. Да и что в этом плохого? Было бы хуже в тысячу раз, если бы он меня не хотел.

Просто это слегка неромантично, вот и все. Вместо того чтобы провести этот день, гуляя по Москве, держась за руки и целуясь в наиболее живописных местах этого города, мы проведем его в постели какого-то отеля, в котором Власову явно уже доводилось останавливаться раньше и, вероятнее всего, с какой-то другой девицей. Я вздохнула.

Желание или настоящее чувство ‒ я так и продолжаю гадать, что именно испытывает ко мне Макар. Любовь и страсть это не одно и то же. То, как нежно он шептал мое имя, как тепло и крепко обнимал еще минуту назад, стараясь защитить от ледяного осеннего ветра… значило ли это что-то, или мне только так кажется?

Мы зашли в номер, маленький и довольно тесный, большую часть которого занимала двуспальная кровать под шелковистым бежевым покрывалом. Мой взгляд наткнулся на отражение в зеркальной стенке гостиничного платяного шкафа.

Мы стояли друг рядом с другом, я и Макар. Мои глаза были расширены от беспокойства, в позе и движениях читалась типичная для меня застенчивая зажатость; Власов казался спокойным и самоуверенным, как обычно.

Загородив от меня наше отражение, Макар потянулся к пуговицам моего пальто. Я заглянула ему в глаза.

— Макар, погоди…

Я понимала, что мне нет смысла его останавливать. Чего я жду от него? Что он в любви мне признается, прямо сейчас, в этот самый момент?

Но Макар, кажется, даже не услышал моих слов. Сняв с меня пальто и платье, парень кинул их на трюмо. Проведя горячим ртом по моему декольте, он поцеловал меня в губы глубоко, с языком, и я сразу растеряла все свое беспокойство, забыла вопросы, которые собиралась ему задать. Я отложила их на потом. Потом серьезнее подумаю над этим, еще успею выяснить, что именно значу для него…

Я тоже начала раздевать Макара, мне не терпелось ощутить его всей кожей, снова увидеть его обнаженным. Он всегда был слишком красив! При одном взгляде на него, всякое сопротивление начинало казаться бесполезным и ненужным. Не будь он так великолепен внешне, может, мне и удалось бы рядом с ним услышать голос разума, а не сердца и всего этого неразумного, распаленного его присутствием тела.

Уложив меня сверху на покрывало, Власов легко провел ладонью по моем бедру, расстегнул молнию на сапоге и медленно его стащил с меня. Я закусила губу. Эти неспешные эротичные прикосновения снова сделали мое желание невыносимым. Едва касаясь моей кожи, Макар снял с меня кружевные трусики, и я раздвинула ноги. Он же так меня хотел ‒ и вот, наконец, я его. Не будет же он снова мучить меня ожиданием?

Макар спустился губами вниз по моему бедру. Я ощутила между своих ног его горячее дыхание, и даже не успела ни о чем подумать, как прикосновение его рта сделало с моим телом что-то невероятное, просто запредельное.

— Боже…

Выгнув спину дугой, я издала негромкий чувственный стон. Власов продолжил ласкать меня губами я языком, и более необычных, приятных, тонких и нежных ощущений мне еще не приходилось испытывать.

— Макар!..

Я прерывисто дышала, вцепляясь пальцами в покрывало и его волосы. Мои стоны начали напоминать плачь ребенка, тихий и жалобный, неутешный, не поддающийся контролю. Сердце наполнилось чудесными возвышенными эмоциями, благодарностью и обожанием.

— Макар, я люблю тебя! — вырвалось признание из глубины моей души.

В этот момент Власов напрягся, перестал прикасаться ко мне, замер на несколько секунд. Подняв голову, он встретился со мной взглядом.

— Не останавливайся, — прошептала я.

Поколебавшись пару мгновений, Макар подвинул к себе мои бедра, с силой сжал их ладонями и проник в меня одним движением. Я застонала и раздвинула ноги шире. Ощущения изменились, стали более глубокими, мощными, тяжеловесными. Подавляющими. Он обнял меня, прижал к груди и снова приник губами к моему рту. Мыслей в голове не осталось.

Я позволила волнам этих ощущений унести себя далеко-далеко, захлестнуть целиком, сделать слабой и покорной, но живой и как никогда чувствующей. Вся вселенная сжалась до этой комнаты, наших переплетенных тел, смешавшегося дыхания, настойчивых движений и сладострастных стонов…

Вот что бывает, когда занимаешься сексом с человеком, которого по-настоящему любишь и при этом хочешь, как безумная. С красивым парнем, умелым любовником. Можно сказать, я настоящая счастливица…

Как бы ни так.

После наступления оргазма, каким бы сумасшедшим он ни был, в голове становится яснее, и все то, что непосредственно в процессе кажется очевидным, непреложным и правильным, приобретает противоположное значение и совсем другой смысл.

От одной мысли о вырвавшемся у меня признании я покрывалась яркой краской смущения и стыда.

Конечно, все, что сказано во время секса, можно просто не принимать во внимание, и я надеялась, что Власов это понимал. Но то, как он напрягся, посмотрел мне в глаза, будто спрашивая, имела ли я в виду то, что говорила… В тот момент я была не состоянии размышлять над его реакцией, но сейчас до меня, наконец, дошло, что он принял мои слова всерьез.

Я сказала ему чистую правду, но… я в жизни не сделала бы этого, если бы не эти ощущения! И дело не только в том, что еще слишком рано для таких признаний. Я просто не смогла бы так раскрыться перед ним, обнажить душу, оголить сердце, своими руками вручить ему оружие против меня!

И что он теперь об этом думает? Я знала, что для большинства парней (да и для многих девушек) эти слова звучали слишком серьезно, по-настоящему дико, пугающе, что они способны были развалить, на корню уничтожить многообещающие, но все еще хрупкие едва зародившиеся отношения, такие, как наши. Власов и куда меньших обязательств испугался, а того, что сейчас творится в его голове, я и представить себе не могла.

Оставшуюся часть этого дня мы провели в постели, занимаясь сексом, болтая ни о чем, стараясь избегать неловких разговоров. По крайней мере, я старалась избегать их. Как ни странно, Власов не казался ни напряженным, ни задумчивым, он шутил, смеялся и выглядел вполне довольным жизнью.

К концу нашего свидания я решила для себя, что он либо не придал значения моим словам, либо не был ими раздосадован, либо вообще уже забыл о них.

Вечером он отвез меня домой. После такого в самом лучшем смысле утомительного, веселого, восхитительно сладкого дня, было очень просто забыть о любых тревогах и переживаниях. Поцеловав меня на прощание, парень обещал позвонить мне завтра.