А ведь я даже не задумывалась о том, что он чувствовал, когда видел нас с Витей или когда слышал все эти оскорбительные слова, на которые я привыкла не скупиться. Мне и в голову не приходило, что ему могло быть больно и тяжело, что и он мог жалеть о том, что встретил меня.

В то время, когда я ненавидела Макара, мне хотелось нанести ему удар побольнее. Тем не менее, даже тогда я не стала бы причинять ему настоящую боль. Ведь если бы я знала, что он способен испытывать такие эмоции, то просто не смогла бы ненавидеть его так сильно.

Макар… он казался таким непробиваемо-самоуверенным, но в глубине души был куда более ранимым, чем можно было предположить. Мое сердце пронзила смесь нежности и печали.

Но было одно «но», которое мне хотелось прояснить окончательно.

— М-м-м, Макар, скажи честно, о чем ты думал, когда решил выставить мои трусы на всеобщее обозрение? Должен же ты был понимать, что я не смогу тебе этого простить!

Извиниться перед девушкой, начать целовать и ласкать ее, чтобы потом… Это по-настоящему подло. В моем представлении на такое был способен только пропащий человек, не имеющий ни малейшего представления о порядочности. Теперь я знаю, что ошибалась, и о людях нельзя судить так категорично и поверхностно. Тем не менее, со мной еще никто и никогда не поступал столь изысканно-гадко, а мне было с чем сравнить, учитывая, что надо мной полжизни измывались школьные хулиганы.

Парень хмыкнул:

— А ты все вспоминаешь тот случай.

— Не могу не вспоминать.

— О чем я думал? Скажу, о чем я не думал. Не думал, что после этого ты месяц не будешь со мной разговаривать, не думал, что мне будет так сложно заслужить твое прощение. Просто хотел немного тебя проучить. Ты же помнишь, что сказала мне накануне? Или помнишь только то, что я тебе сделал?

— Я назвала тебя ничтожеством, но и ты мне в ответ тоже много чего наговорил.

— И все равно эту войну развязала ты. С чего ты вообще так взъелась на меня с самого начала?

— Причин было много, но основная из них… — немного поколебавшись, я все же решила все ему рассказать, — я подслушала тогда твой разговор со Стасом. Ты назвал меня закомплексованной скромницей, скучной, как мышь. Сказал, что между нами ничего не может быть, и что ты хотел… трахнуть меня с тех пор, как увидел в том полотенце.

Прости Макар, но ты с лихвой заслужил все, что я тебе тогда наговорила.

Какое-то время мы ехали молча. Мне все еще казалось странным, что мы с Власовым вот так запросто разговариваем, говорим правду, рассказываем о том, что чувствовали в те далекие времена.

— А я думал, ты так отреагировала на наш поцелуй с Анжелой, — наконец, сказал Макар.

— Да, кстати, с чего ты вдруг решил ее поцеловать? В смысле, ты же очевидно подстроил все так, чтобы я увидела это. Но зачем?

— Просто хотел как-то предупредить тебя, чтобы ты мне не доверяла. Ты выглядела такой влюбленной и беззащитной; мой отец велел втираться к тебе в доверие, а мне не хотелось этого делать. Подумал, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Так вот, выходит, что это было ‒ еще одно проявление заботы обо мне! Кто бы мог подумать?

— Это было лишним, я никогда тебе не доверяла, — на моих губах сама собой возникла улыбка. — Ну, что, не хочешь извиниться за все гадости, что ты наговорил? В этот раз искренне?

Власов приподнял брови.

— Я же не знал, что ты меня слышишь. К тому же в то время ты боялась говорить со мной, да и с остальными нашими одноклассниками. И какое я должен был составить мнение о тебе?

— А я какое мнение должна была о тебе составить?

— Хорошо, извинюсь, но ты первая.

Хм… а вот с этим у меня возникли серьезные проблемы. Смогла бы я искренне попросить прощения у Макара за то, что говорила ему все это время?

— Ладно, обойдемся без извинений!

— Ну, и отлично.

Власов остановил машину возле высокого современного здания, стоящего на берегу Водоотводного канала; отсюда был виден дом из стекла и бетона, в который Макар занес меня на руках в тот вечер, когда его семейство попыталось меня похитить.

— А что это за здание? — спросила я, выйдя из автомобиля.

— Оно принадлежит моему отцу, там находится его офис. Он думал сам отвезти тебя к нашему начальству, но после того, как услышал новость о тех шести, которых ты случайно прикончила, резко расхотел встречаться с тобой лично.

Я хмыкнула.

— Даже в случае самообороны у меня не получилось бы убить его. Не хочется так думать, но я, и правда, беззащитна.

— Не скажи, — улыбнулся парень, — отец правильно делает, что держится от тебя подальше. А что случится, когда ты вырвешься из своей телесной оболочки, мы и представить себе не можем.

Когда я умру, я стану ангелом… Внезапно меня пробрало от этой мысли, и по всему моему телу побежали мелкие колючие мурашки.

— Ты говорил, что нефилимов все боятся, потому что их сила абсолютна, но при этом они не подчиняются Богу. А что именно ты под этим подразумевал?

— То, что ты будешь обладать огромной мощью, но в отличие от рядового ангела, вынужденного неукоснительно следовать Божьим заповедям, сможешь пользоваться своими способностями как угодно. Сможешь взорвать полпланеты и устроить апокалипсис, например.

У меня приоткрылся рот от шока и ужаса.

— Господи, ты это серьезно?

— Да уж, серьезно, к сожалению. А ты думаешь, почему Высшие так осторожничают с тобой?

Я покачала головой:

— И как ты сам не боишься со мной общаться, учитывая, что я бомба замедленного действия?

— Просто я вижу, и видел это с самого начала, что ты самая обычная девушка. И отношусь к тебе соответственно.

Самая обычная девушка… Надо было бы мне правильно воспринять его слова. Мне с огромным трудом удалось сдержать поток вопросов, вроде, как сильно я ему нравлюсь, что во мне его привлекает, насколько у нас все серьезно, и так далее.

Но мне, и правда, нужно быть проще. Пусть отношения развиваются своим чередом, меньше всего мне хочется спугнуть его лишней навязчивостью.

Вместе мы зашли в помещение и, пройдя в лифт, поднялись на последний этаж, а точнее на крышу, со всех сторон застекленную и окруженную летними верандами. Здесь расположился дорогой ресторан, изысканный и уютный, украшенный огромным количеством зеленых растений, цветущих, свисающих с потолка и произрастающих в стильных современных клумбах, расставленных между столиками.

Но главной отличительной особенностью этого места был открывающийся с него вид, совершенно потрясающий, невероятный. Казалось, отсюда была видна вся Москва!

— А когда я стану ангелом, у меня появятся крылья? — спросила я Макара, подойдя к одной из стеклянных стен этого просторного помещения.

Парень хмыкнул:

— Сомневаюсь. Ангелы — просто очень сильные духи, крыльев у них нет, как нет рогов у чертей. Ты знаешь, что даже в библии об этом нет ни одного упоминания? Просто людям было слишком тяжело представлять, как можно жить на небесах и летать, не имея крыльев, вот они и стали изображать их пернатыми.

— Значит, летать я все-таки смогу?

— Все духи умеют летать.

Нас проводили к небольшому столику возле окна. Заняв свое место в мягком удобном кресле, я задумчиво посмотрела на Макара.

— А тебя что ждет после смерти?

— Я тоже стану духом, как и все люди на земле, — внезапно его лицо стало замкнутым.

Я вспомнила его рассуждения об аде ‒ он об этом не хочет говорить? Считает, что после смерти его ждет ад?

— Ты что же, в обмен на магию и деньги продал Высшим свою душу? — спросила я, как могла, осторожно.

Взгляд серых глаз Макара стал еще холоднее.

— Можно сказать и так, — он сделал небольшую паузу, — да, после смерти меня не ждет ничего хорошего, но мне не обязательно умирать. Условия моей сделки подразумевают, что я буду жить вечно, по крайней мере, не умру своей смертью.

— О, — удивилась я, — что же это за сделка такая, если они получат твою душу только после смерти, но при этом ты никогда не умрешь?