Мама позвонила моему школьному другу, чтобы он проводил меня на занятия.

— Очень хороший мальчик. Вы месяц встречались, но потом расстались из-за этого негодяя.

— Мой бывший парень? Может, не стоит?..

— Стоит, стоит. Вы с ним остались друзьями после расставания. Очень хороший мальчик, — повторила она, — отличник, сможете вместе заниматься. К тому же он может помочь тебе снова поладить с другими ребятами.

Так что выйдя из подъезда в понедельник утром, я огляделась по сторонам в поисках того самого «хорошего мальчика».

— Ева, привет! Ты меня не помнишь, конечно. Я Витя, — ко мне подошел высокий парень, русоволосый и, можно сказать, довольно симпатичный.

Он улыбался.

— Привет, — я застенчиво улыбнулась ему в ответ.

Мы направились к ближайшей станции метрополитена, и по дороге очень быстро нашли общий язык. Как хорошо, что у меня есть такой друг, как Витя, честное слово, не знаю, как справилась бы с этой ситуацией в одиночку!

Школа оказалась красивым зданием, богато украшенным лепниной и мозаикой, она располагалась в центре города, среди таких же нарядных исторических домов. Вместе мы вошли в просторный шумный вестибюль, но не успели пройти в нужный класс, как кто-то схватил меня и крепко сжал в объятиях.

— Ева… — послышался надо мной незнакомый мужской голос.

— Отойди от нее, — Витя говорил спокойно, но в его тоне слышалась настоящая угроза, какая-то кристально чистая, холодная ненависть.

Но обнявший меня парень его просто проигнорировал. Сама я застыла в полной растерянности. Неужели это был тот самый Макар Власов, о котором с таким ужасом говорила моя мама?

— Я знал, что ты жива, — шепнул он, сжав меня еще крепче.

— Отойди от нее, Власов. Ева не помнит тебя, но найдутся люди, которые все ей о тебе расскажут!

Наконец, расцепив эти объятия, парень слегка отодвинулся от меня, и я увидела его лицо… Он был красив. Он был невероятно, безумно красив, и как-то сразу я поняла, что эта красота могла обладать надо мной неограниченной властью.

— Ева, ты, правда, не помнишь меня? — негромко спросил он, вглядываясь в мои глаза.

Я медленно покачала головой.

На лице парня возникло какое-то непонятное выражение. Он отпустил меня и, отойдя на несколько шагов назад, перевел глаза на Витю.

— Значит, хочешь воспользоваться тем, что она не помнит, как бросила тебя? Выставишь себя ее рыцарем, героем, а обо мне наговоришь не пойми чего? Ловко, — его взгляд полыхнул ненавистью.

— Это ты мастер в том, как выставлять себя героем. Я просто расскажу ей правду. Как ты инсценировал ограбление и якобы защитил Еву, чтобы затем воспользоваться ее благодарностью. Как сделал все, чтобы отбить ее у меня, а затем, наигравшись, бросил всего через несколько дней. Как изменил ей. Ты был последним, кто видел ее в день, когда она пропала!

На лице Власова отразилась сложная смесь эмоций, главной из которых была ярость.

— Это все… полная чушь!

— Я не позволю тебе причинить ей вред. Еве повезло, что она не помнит тебя, не повезло, что она вообще была с тобой знакома!

Парень прикрыл глаза на секунду, словно пытаясь взять себя в руки, а затем снова посмотрел на меня.

— Ева, он понятия не имеет, о чем говорит. Перед твоим исчезновением мы помирились. Все это время я… — в глазах застыло какое-то особое выражение. — Если бы ты только вспомнила…

В этот момент в глубине моей души возникло странное ощущение, как дежавю, как дурное предчувствие. И дело было даже не в тех ужасных вещах, в которых его обвиняли Витя и моя мама. Меня будто накрыло волной далеких смутных воспоминаний. Воспоминаний о неуверенности, чувстве безнадежности. О том, каково это, быть загнанной в клетку, когда любое твое действие приведет только к новым мучениям.

Нет, я не помнила его. Но, кажется, я вспоминала, каково это ‒ любить его…

Моему голосу не хватало силы, но в нем были неподдельные чувства, эмоции, которые я ощущала в тот момент:

— Я не хочу вспоминать тебя.

От лица Макара отхлынула кровь, его рот слегка приоткрылся. Он ничего мне не ответил.

Витя приобнял меня за плечи и повел в класс алгебры и геометрии. Я шла, не оглядываясь по сторонам. Просто шла, пытаясь взять себя в руки, стараясь не обращать внимания на владевшие моим сознанием разрозненные впечатления, воспоминания и мысли.

Стараясь не думать о словах, произнесенных каждым из тех, кто знал обо мне больше, чем знала я о самой себе.

Конечно, я не могла не размышлять об этом парне, которого не помнила, о парне, сыгравшем в моей жизни роковую роль. Что-то в его глазах, в его словах и голосе заставляло меня сомневаться в правильности моего решения не дать ему ни шанса в чем-то убедить себя.

«Ева, он понятия не имеет, о чем говорит. Перед твоим исчезновением мы помирились…»

Да разве такое возможно? Все, что мне о нем рассказал друг, так и кричало, чтобы я держалась от этого человека как можно дальше. Но может быть, мне стоило выслушать и вторую сторону конфликта? Мы с Витей когда-то встречались, и на его мнение о Макаре могла повлиять обычная ревность.

К тому же, я понимала, что просто убегаю от проблемы, вместо того, чтобы взглянуть ей в глаза, как полагалось смелой и сильной девушке, которой мне хотелось быть.

— Это тебя. Милана, твоя лучшая подруга, — мама вошла в комнату и протянула мне свой телефон.

— Алло?..

— Господи, Ева, как мы за тебя волновались! Твоя мама говорит, что у тебя амнезия, скорее заходи в скайп, будем вместе восстанавливать твою память!

Я включила ноутбук, и мне сразу поступил видеозвонок от вроде как моей лучшей подруги. У нее было симпатичное лицо в веснушках, зеленые глаза и кудрявые золотисто-рыжие волосы.

— Прости, но я тебя не помню… — произнесла я немного сконфуженно.

— Ничего, зато я тебя помню.

Она рассказала мне, что мы с ней жили по соседству Нью-Дели, где моя мама участвовала в проектировании небоскреба, вместе ходили в посольскую школу, и были единственными русскими в своем доме. Сейчас подруга жила в Арабских Эмиратах.

— Ого, — только и могла сказать я.

Милана очень быстро мне понравилась, показалась разумной, рассудительной и в высшей степени заслуживающей доверия девушкой.

— Мы с тобой созванивались почти каждый день, и в последнее время… ну, как сказать. У тебя были проблемы с парнями.

— Да, я уже знаю об этом.

— Ты очень тяжело переживала разрыв, и потому все мы боялись, что ты что-то с собой сделала. Или Макар что-то сделал. Твоя мама была уверена, что за твоим исчезновением стоит именно он.

— И ты тоже так думала?

— Не могла перестать представлять финальную сцену из клипа «Вояж». Да, тоже думала, что тебе аукнулась эта любовь.

Я задумчиво замолчала на какое-то время.

— Такое странное ощущение, — попробовала я описать, что происходило сейчас с моим разумом, — я будто осталась собой, но при этом память о событиях из моей жизни, о знакомых и друзьях полностью исчезла.

— Уверена, рано или поздно ты все вспомнишь.

— Вспоминать… слишком страшно. Меня не перестает преследовать чувство, что я забыла о чем-то безумно важном, но одновременно я словно лишилась гангренозной части тела. Словно до этого меня мучили хронические боли, а теперь они прошли.

— Понимаю. Конечно, понимаю. Но все-таки рано или поздно тебе придется столкнуться со всем позабытыми проблемами. И хорошо, если ты будешь знать, что с ними делать, — ее слова вторили моим собственным мыслям.

— Мудрая подруга, — улыбнулась я.

Через несколько минут после окончания нашего разговора ко мне в комнату снова зашла мама.

— Ева, я хочу тебе что-то показать. Эту записку я нашла на твоем столе и прочитала ее, когда думала… Считаю, тебе тоже стоит на это взглянуть.

Она дала мне сложенный вдвое листок в клеточку, явно вырванный из какой-то тетради, и я развернула его.