— У меня были причины так поступить! — Макар сжал мои плечи сильнее.

— Какие еще причины?!

— Я… не могу тебе сказать.

В его голосе прозвучало что-то новое. Открыв глаза, я увидела на его лице то же выражение. Будто он взглядом пытался поведать мне о чем-то, будто невысказанные слова распирали его изнутри.

— Я сделал ужасную ошибку.

В его голосе было столько сожаления и боли…

Я не знала, что ему ответить. Не знала, что думать. Понимала, что не должна ему верить, просто не могу верить ему после всего, что было.

И все равно верила.

Макар наклонился ко мне еще ниже, коснулся лбом моего лба.

— Ева, — прошептал он нежно.

По моим щекам покатились слезы. Не могу… не могу это слышать. Он снова уйдет от меня, снова исчезнет!

— Ева, мне так тебя не хватало.

И в этот миг с моим сердцем произошло что-то безумное. Волна невероятных эмоций накрыла меня с головой. Его слова лишили меня защиты, уничтожили желание бороться с этими чувствами.

Я ощутила прикосновение его губ к своим губам. Ощутила их невыносимую нежность. Из моих глаз все еще текли слезы, они придавали поцелую горький болезненный привкус, и все равно я чувствовала, как с каждой секундой, с каждым проведенным рядом с ним мгновением, мне становится легче.

Не знаю, сколько времени мы провели так, несколько минут или долгие годы. Я забыла, кто я и где нахожусь, оставила позади свою боль и даже одно воспоминание о ней. Просто растворилась в трепете этих прикосновений, тепле объятий, сладости поцелуев.

В чувствах и ощущениях, равных которым нет, и не может быть.

Голова кружилась, мысли не могли принять единое направление, и все мое тело пребывало в каком-то расслабленном, утомленном и возбужденном состоянии одновременно. Настоящие чувства в его голосе, в глазах, в словах и поцелуях сделали что-то со мной, изменили меня до неузнаваемости.

Забрав верхнюю одежду из гардеробной, мы направились к машине Макара. Где-то на задворках моего сознания притаилась мысль ‒ мы должны поговорить, объясниться, окончательно расставить все точки над «i». В один день он бросает меня по каким-то непонятным причинам, в другой снова делает своей, говорит тепло, обнимает нежно. Смотрит так, будто больше всего на свете хочет быть со мной!

Но я не могла заставить себя поднять ни один из серьезных вопросов. Я позволила себе жить одним моментом, не думая о завтрашнем дне. Потому что в глубине души я знала ‒ еще одного удара мне просто не перенести. Эти эмоции сделали меня как никогда хрупкой и восприимчивой, не оставили во мне сил даже на призрак борьбы.

Опустив автомобильный козырек, я посмотрелась в небольшое зеркальце. Мои глаза сияли каким-то безумным блеском, на бледном лице горел лихорадочный румянец. И все же выглядела я хорошо. Привлекательно. Роскошная блондинка в сверкающих украшениях и красивой шубке. Мое сердце кольнуло тревогой.

Повернув голову, я увидела на его лице все то же выражение. Словно он хотел что-то сказать мне, но никак не мог решиться. Совершив еще один поворот, Власов остановил машину в темном узком переулке.

Нам навстречу выехал тонированный микроавтобус, из него вышли какие-то люди, их было не меньше дюжины. Они были одеты в дорогую темную одежду, и казались серьезными и сосредоточенными.

— Прости меня, — почти беззвучно произнес Макар.

Его Порше был окружен. Высшие или их подчиненные? Невысокая женщина в зимнем пальто поверх брючного костюма открыла дверь с моей стороны.

— Ева, пожалуйста, выйди из машины.

Мне все еще не верилось в это.

Он завез меня в ловушку.

Снова завоевал мое доверие, только чтобы…

Мой рот приоткрылся, по щеке покатилась слеза.

— Макар, — произнесла я его имя болезненным шепотом.

Но парень даже не посмотрел в мою сторону:

— Ева, делай то, что они тебе говорят.

Последнее предательство.

Ощутив, как смерзлась, окаменела моя душа, я вышла из автомобиля, двигаясь словно на автомате. Еще один удар больнее и ужаснее предыдущего. Но я не чувствовала боли.

Больше я не чувствовала ничего.

Открыв глаза на рассвете, в первую секунду я не поняла, где именно нахожусь. Меня окружала роскошная обстановка ‒ минималистичная мебель, плавные стильные линии современного декора, обманчиво примитивные, явно очень дорогие картины без рамок, идеально вписанные в интерьер, вид на Москву из огромного окна во всю стену.

Верно, меня похитили Высшие.

И в этом им помог Макар.

То странное состояние онемения все еще владело моей бедной душой. Будто струна порвалась где-то в глубине моего истерзанного сердца, не выдержав силы натяжения. Нет, чувства не ушли окончательно, они все еще были где-то здесь, и я понимала, что рано или поздно они снова настигнут меня. Но пока этого не произошло.

Выбравшись из-под одеяла, я отправилась в ванную, примыкавшую к спальне. Привезя меня сюда, те люди сказали, что не причинят мне вреда, а потом заперли в этой комнате, закрывающейся на кодовый замок, просторной и роскошной, тем не менее, имеющей только один выход. Я просила их дать мне возможность позвонить маме, чтобы она не волновалась за меня, но они мне этого не позволили.

Приняв душ и почистив зубы, я переоделась в одно из платьев, которые нашла здесь же, во встроенном шкафу. Через пару минут мне «в номер» принесли завтрак ‒ воздушные круассаны, подкопченную семгу, красную икру, сливочный сыр, кофе, и разнообразие крошечных пирожных на одной большой тарелке. Голодом меня морить явно не собирались.

К еде я едва притронулась, съела кусочек рыбы, только чтобы желудок не болел от голода. Включив телевизор, села на ковер рядом с окном. Попробовала немного отвлечься от мыслей о своем мучительном прошлом и неясном будущем.

Потекли долгие томительные часы, наполненные ничегонеделанием.

С ужасом я ощущала, как постепенно с меня сходит вчерашнее оцепенение, как в мое сердце проникает эта истина, простая и жестокая ‒ я все еще люблю человека, который поступил со мной хуже, чем кто бы то ни было в моей жизни. Хуже всех школьных хулиганов, встречавшихся на моем пути, хуже всех подлых мажоров, надеявшихся воспользоваться моей низкой самооценкой в своих целях.

Люблю того, кого никогда не прощу.

Люблю того, кто никогда не будет моим.

Встав с ковра, я легла на кровать, уставилась в потолок бездумным взглядом. Обняла себя руками. Так прошло еще несколько невыносимо долгих часов.

Затем дверь открылась, и в комнату вошел парень, мысли о котором заставляли меня страдать на протяжении всего времени нашего знакомства.

В мою тюремную камеру пожаловал Макар.

— Я не хочу тебя видеть, — мой голос дрожал.

— Ева, они прислали меня поговорить с тобой.

— Скажи своим хозяевам, чтобы прислали кого-нибудь другого!

— Они прислали меня. Ничего не могу поделать.

При виде его лица, холеного и красивого, ненависть к нему на какое-то время лишила меня дыхания, возможности двигаться и говорить. И одновременно я ощутила странную, мучительную растерянность. В моем горле встал ком, в глазах защипало.

С огромным трудом мне удалось взять себя в руки. Отойдя к окну, я снова взглянула на раскинувшийся перед нами городской пейзаж. Макар подошел ко мне, встал рядом со мной. Несколько минут никто из нас ничего не говорил.

— Не знаю, с чего начать, — негромко сказал парень.

Я прерывисто вздохнула.

— Можешь рассказать, что Высшим нужно от меня. Можешь рассказать, почему помогаешь им.

— Ева… у меня не было выбора.

Вновь услышав боль и сожаление в его голосе, я повернулась к нему, хоть и знала, что не смогу перенести его вида.

— Макар, говори, что тебе велели, и уходи… — через силу выдавила я. — Скажи, что тебе пообещали, если ты притворишься, что чувствуешь ко мне что-то, а потом предашь меня в очередной раз, в очередной раз выставишь безвольной тряпкой, которая позволяет негодяю вытирать о себя ноги, и уходи!