В Свято-Успенском соборе ко мне неожиданно подошел Власов:

— Ева, а ты веришь в Бога?

Оторвав взгляд от богато украшенных сводов, я настороженно и недоуменно воззрилась на одноклассника. Да, именно такой вопрос ты и ожидаешь услышать от малознакомого парня, который еще пару дней назад над тобой смеялся.

— Не знаю, — ответила я, дотронувшись до крестика, который носила просто потому, что на меня его надели.

На лице Макара расплылась широкая улыбка, будто я сказала что-то чрезвычайно забавное. Ну, замечательно, теперь он над моей верой будет потешаться.

— А ты веришь?

— Мне нет нужды ни во что верить, — сказал Власов таким тоном, будто что-то подразумевал под этими словами, о чем не собирался говорить.

Пару мгновений я смотрела в его серо-стальные глаза, обрамленные темными ресницами, а затем снова перевела взгляд на потолок. Если во мне и могло остаться еще меньше симпатии к этому парню, то после этого разговора именно так и вышло. Так почему при одном взгляде на него у меня перехватывает дыхание, и слабеют ноги? Почему я продолжаю думать о нем, смотреть на него издалека? И почему мне так хочется, до безумия хочется ему понравиться?

Не знаю.

Продолжая осматривать нарядное убранство собора, я отошла от Макара как можно дальше. Наверное, если мы совсем перестанем общаться, даже вскользь, иногда, ненароком, это проклятие, наконец, спадет с меня, и я смогу навсегда выкинуть его из головы.

Потому что, я не знаю, сколько еще так выдержу.

Вечером нас заселили в гостиницу по трое в номере, девушек и парней раздельно, но все очень быстро собрались в одной из комнат побольше, и Даша с Настей позвали меня присоединиться к ним. Ребята достали настольные игры, а так же пиво и несколько бутылок крепких алкогольных напитков.

— Ева, ты пьешь? — спросила у меня Леся.

— Пью, — ответила я просто.

Да, по моему виду смирной тихой овечки этого не скажешь, но еще как пью. Алкоголь хоть и ненадолго, но помогает мне побороть стеснительность с неуверенностью, а так же нет-нет, да и завязать какие-то отношения с окружающими, чем-то напоминающие дружеские. Как говорила одна моя собутыльница, «Тот, с кем ты пил, если еще не друг, то точно приятель».

Если что — я никого не призываю решать свои проблемы с помощью бутылки (все равно не решите), курение и алкоголь вредят вашему здоровью и так далее. И да, все мы школьники. Увы, такие уж нынче школьники.

Начали вечер с простых карточных игр и «элиаса», потом начали играть в «мафию». Блефовать я никогда не умела, всякий раз, как мне выпадало быть мафией, меня вычисляли с первого хода. Я держалась немного в стороне, играла вместе со всеми, а сама налегала на «Куба Либре», один из моих любимых коктейлей. Вот уж точно, мне было нужно дойти до определенного состояния, чтобы перестать дергаться и каждую секунду ждать подставы.

И вот мир вокруг меня заволокло приятной мягкой пеленой, ребята показались милыми, веселыми и классными. Я участвовала в общих разговорах, смеялась и даже шутила.

— Ева, где же ты пряталась все это время? — спросила одна из девчонок, и все засмеялись, но по-доброму.

Дальше по классическому сценарию начали играть в правду или действие. Хоть я и была расслаблена настолько, насколько могла быть, но в этот момент слегка напряглась. С этой игрой мне никогда не везло. Вечно я или говорила что-то, из-за чего на следующий день мечтала провалиться под землю, или делала, да и мои «собутыльники», протрезвев, теряли свой благодушный настрой и припоминали мне все эти вещи.

Власов встал со своего места через три человека от меня и вернулся обратно с двумя бутылками абсента. Сняв с дивана подушку, он сел на нее по-турецки, и я получила возможность смотреть на него. Да, определенно, о каких-то вещах мне говорить не стоит, да и кое-чего делать тоже. Например, мне не стоит так откровенно пялиться на его лицо…

Вот, наконец, пришла моя очередь играть, и как назло, спрашивать меня выпало Анжеле.

— Ева, правда или действие?

— Действие! — бесстрашно улыбнулась я.

— Хорошо, хорошо! — девушка хмыкнула. — Ева, ты у нас скромница… сможешь съесть огурец с громкими стонами?

Я засмеялась, но щеки у меня снова стали красными:

— Я пока еще не настолько пьяна.

Да-да, примерно такие вещи и припоминали мне одноклассники на следующий день. Я, и правда, была еще слишком трезва для того, чтобы так подставляться.

— Загадай что-нибудь нормальное, — ни с того ни с сего вмешался Власов.

— Ладно… выпей полную рюмку абсента, как раз будешь достаточно пьяна для чего угодно!

Я засмеялась вместе со всеми.

Что ж, это задание мне по плечу. Налив полную стограммовую стопку пахучего семидесятиградусного напитка, я выдохнула и одним движением залила ее содержимое в рот, проглотив его так легко, словно это была вода. Ребята захлопали восхищенно и с изумлением.

— Вот это да! Умеешь пить.

Умею, что есть, то есть. Но абсент, да еще в таком количестве разом ‒ это вам не шуточки. Мое тело еще сильнее расслабилось, и одновременно я почувствовала, что теряю контроль над своими поступками. Время от времени я словно выпадала из реальности и не могла вспомнить, что делала до этого.

Мое сознание сумело сконцентрироваться на происходящем, когда в игре пришла очередь Власова.

— Правда.

— Макар, что ты думаешь о Еве?

Я как-то сразу пришла в себя и с беспокойством заозиралась.

— В смысле? Что я могу о ней думать?

— А разве не вы со Стасом наблюдали ее сольный выход после физкультуры? Ну, так и опиши, как это было, — засмеялась Леся, и ее смех подхватили остальные.

Я не стала дожидаться, когда кто-нибудь скажет что-то еще, поднялась с дивана и вышла из комнаты, покачиваясь и держась за стены. Нет уж! Школы им не хватает для издевок и оскорблений.

— Эй, постой! Ева, да не принимай это так серьезно! — крикнул мне вслед кто-то из ребят.

Я пыталась идти вперед, по возможности, ровно, но все равно коридор передо мной раскачивался, как палуба корабля.

— Постой. Давай я тебя хоть до комнаты доведу, — внезапно послышался голос Макара за моей спиной.

Обернувшись, я попыталась что-то прочитать по его глазам ‒ в них было обычное чуть высокомерное спокойствие и ничего больше.

— Помнишь номер своей комнаты?

— Трехсот пятидесятый.

Да, помощь мне, видно, и правда, не помешает. Власов уверенно выбрал нужное направление и пошел по коридору, придерживая меня за локоть.

— На ногах держишься?

— Да вроде.

— Соображаешь ясно? — он посмотрел на меня сверху вниз.

— Относительно, — я хихикнула. — А с чего вдруг ты стал таким заботливым? С каких пор тебе есть до меня дело?

В глубине глаз Макара что-то мелькнуло, но он промолчал.

Доведя меня до комнаты, парень дернул ручку двери, она поддалась, и он зашел внутрь вместе со мной. В окно номера лилось желтоватое сияние уличного фонаря, в этом скудном освещении было неплохо все видно.

Повернувшись ко мне, Власов положил руки на мою талию… а затем провел ими по моему телу снизу вверх.

Господи.

Я поняла, что он задумал. Со мной такое было, и не раз ‒ пьяная одноклассница, глубокий вечер, темная комната. Все те парни, что надеялись по-быстрому залезть ко мне в трусики, воспользовавшись тем, что я слишком много выпила… теперь и Макар станет одним из них? «Просто хочет переспать со мной», мелькнуло в голове.

Так эта забота была предлогом, чтобы прийти в мой номер…

Его губы коснулись моей шеи, и те слова, которые я хотела сказать ему, потеряли всякое значение.

Власов ласкал ртом мою кожу, одновременно раздевая меня, проводя ладонями по моей обнаженной спине. Сняв футболку, расстегнув лифчик, он подвел меня к кровати. «Сказать ему, что я девственница?», подумала, было, я, но тут Макар лег сверху на меня, раскрыл мои губы своими, и я почувствовала нежное движение его языка у себя во рту. Мое тело пронзил импульс невероятной силы, меня потрясла, ошеломила его мощь… С моих губ сорвался негромкий стон. Раздвинув ноги, я подпустила его как можно ближе к себе.