«Колл. какт.», смутивший Лиса, оказался именно тем, чем сочла его Яэль: коллекцией кактусов. На самом деле квартира, как выяснилось, не трех, а четырехкомнатная, – но упоминать в объявлении четвертую комнату было бы не вполне уместно: она была целиком занята мясистыми листьями и разнообразными колючками, и причудливые кружевные тени с тяжелыми вкраплениями плотных кругов и треугольников от горшков и контейнеров создавали на полу сложный старомодный узор. Лис стоял за герметически закрывающейся дверью и смотрел сквозь стекло на то, как в мире кактусов капает вода из специальных трубок, мигают лампочками маленькие приборы для подачи удобрений, как ползают по листьям крошечные электронные тестеры. Странный довесок к неплохой, в общем-то, квартире, – мозаичные потолки, круглые огромные окна, дому, стало быть, лет десять или двенадцать, сейчас здесь строят иначе немножко, кажется. На совсем новый район жалко денег, Яэль говорит – и не надо, ну, и не надо, это Лису после скитаний хочется пижонствовать и барствовать; а на самом деле неплохо и тут – вот только кактусы… Кактусы – это хорошо или плохо? Внутри оранжереи находиться практически невозможно: жарко, душно, а главное – очень странно… Некоторые кактусы умеют, обьяснил хозяин, поворачивать листья и ветки вслед за перемещающимся обьектом – чтобы нельзя было напасть с тыла… По-моему, ужасно. Надо спросить Яэль, потому что в остальном квартира хорошая, стоит даже немножко меньше, чем планировали платить за съём, – потому что какие-то расходы есть на уход за кактусами, правда, сказал хозяин, я вам все напишу, объясню, тут раз в неделю приходит человек, все делает сам, вы ему только деньги отдавайте; и еще придется заплатить сразу за год вперед: они уезжают вроде как насовсем, хотят плату погодично. По крайней мере, сейчас они думают, что насовсем. Говорят, некоторые переселившиеся черные начинают возвращаться из Африки – не выдерживают обстановки «золотого гетто»; ну да посмотрим. В квартире что, кроме кактусов, непонятно? Непонятно, хорошо ли спланирована детская, потому что мне не нравится окно во всю стену: это безопасно? Насколько? Еще не нравится, что мало шкафов в стене – Яэль велела проверить, чтобы было много шкафов в стене, но не сказала, много – это сколько? Но тут один, а один не вяжется у меня все-таки со словом «много». И еще – джет-спот есть, а стоянки для машины нет, надо ставить на улице или покупать на крыше за отдельные деньги. Деньги хозяин выяснит, но пока что мне это не очень нравится, неприятно.

р-н Гиват Морицки, 2 круг, д. 6. Полдома, автономн., 21/2 комн., джет-спот, авт. стоян., 2-х стац. комм 32, крыша-сад, хорошие хозяева, спец. оборудование.

На этих хороших хозяев хорошо бы все-таки посмотреть – а их, как назло, нет сейчас, но, может, вечером, когда заберу Яэль и приедем вместе, они будут? Впрочем, тут в основном всякие университетские люди, наверное, и эти тоже, хотя – знаем мы одного учителя математики, уж лучше б он напивался, – хоть молча бы лежал. Полдома и сад-крыша – в данном климате это просто рай какой-то, тем более что сад на крыше – ну, не сад, конечно, дюжина растений в кадках и посредине шезлонг и пластиковый стол со стульями – но все равно прекрасно, ребенок может быть целыми днями на свежем воздухе – и при этом в безопасности, поставить тут вольер… Непонятно, почему такое счастье сдают так дешево, – ах вот почему, – «две с половиной комнаты» – это фактически две, потому что третья – крошечная и без окон, подсобка, и окно в ней прорубить невозможно: одна стена идет к соседям, другие две выходят в коридор и спальню. Зато, говорит маклер, здесь звукоизоляция очень хорошая, видите – показывает наклейку на стене – специально делали; может, детскую тут хотели? Если бы покупать – можно было бы сделать здесь стеклянную крышу и тогда детскую, но на сьемной квартире, конечно, ни под каким предлогом, разве что хозяин согласится сам – но это, говорит маклер, вряд ли. Ну, значит, этот вариант фактически отпадает; а что это за панель на стене? Ох, господи; так же разрыв сердца можно получить: с грохотом отъезжает панель, и под ней какие-то крюки, кольца вмонтированные, кожаные ремни, ни хрена себе, а ну вторая стенка? Крест с шипами, откидывается с грохотом какая-то треугольная доска, обшитая кожей, облепленная заклепками – дыба? Падают с потолка какие-то ремни и крепления – и шипит, включаясь, встроенная камера, помаргивает красным глазом; прекрасное спец. оборудование, веселая бы тут вышла детская… Только затем бы сюда вернулся, чтобы познакомиться лично с хорошими хозяевами.

Сахаров 31/1, 2 этаж. 3 комн., подсобн. пом., дет. ванная, стац. комм 32 дюйма, стоянка, дж.-спот, на долгий срок.

Самое лучшее, что здесь есть, – это детская ванная, причем сравнительно большая – два на два, и она же превращается во вторую подсобку, если ванну вот тут и вот тут отсоединить. Прекрасная штука, сразу – ванночка с перилами, с прозрачным низом, с нескользящим покрытием; голубые стены в корабликах, в стенах торчат бибикающие рыбки, стол для пеленания с бордюром, безопасные розетки, ящики со сдвижными дверцами, все углы круглые, все поверхности обиты мягким, ковровый пол с просушкой и подогревом, бэби-пруф выемка в стене с лекарствами и шампунями, автономное отопление, ноу-вайрс, – оборудовать подобную штуку стоит бешеных денег, немудрено, что они хотят такую квартплату. У самих четверо погодков, понятно, что стоило превратить подсобку в такое чудо, но сейчас уже младшенькому шесть, жить в трехкомнатной квартире – даже такой большой, гостиная у них разгорожена ширмами, между прочим – жить в трехкомнатной совсем уже невозможно. Хотят сдавать дорого – прекрасно оборудованная детская, вся квартира бэби-пруф, сигнализация на окнах, – но цена такая, мамочки… непонятно даже, как маклер меня сюда затащил. Видимо, чует во мне будущего безумного отца – а я сейчас, стоя в детской ванной, глядя на бибикающую уточку, подвешенную к потолку, думаю о том, что будет, если уточка сорвется и детке брызнет в глаза водою, да он же испугается! – о, я сейчас хорошо понимаю, каким отцом я буду. Вот так, наверное, и становятся взрослыми: когда вдруг оказывается рядом кто-нибудь маленький, беспомощный, зависимый, тобой на свет произведенный по любви и по выбору, а не навязанный тебе в качестве младшего брата судьбой-злодейкой… Бабушка, правда, говорила, что взрослыми становятся не тогда, когда заводят ребенка, а тогда, когда умирает последний, кто помнит ребенком тебя самого, – но тогда я уже не просто взрослый – я древний. Не считать же Виталика, в самом деле.

– А вот интересно, товарищ Завьялов, ваши коллеги никогда не пробовали фделать фильм про Голема? Ну, найти какого-нибудь карлика помассивней, загримировать немного – и фделать. Как почему карлика? Сказано же «размером с маленького ребенка», что означает, уфловно говоря, не выше метра двадцати, наверное. Впрочем, у Майринка все немного по-другому, я знаю, но это уже поздние напластования. Майринк же на фамом деле ничего не знал про каббалистическую традицию, его скорее интересовала, так сказать, алхимическая часть. Так сказать, трансфигурация. Что, как вы фами понимаете, пан Фокуп, неудивительно для жителя Праги. Все-таки Прага – это Майринк прежде всего, тут вы со мной фогласитесь, при всем вашем чешском патриотизме. Конечно, Грабал и Грошек – великие чешские пифатели, кто фпорит, но душа города лучше всего передана у Майринка. Вот, давайте пофмотрим: повернитесь немного налево, нет, нет, ближе к середине мофта, прошу, как говорится, пане – и вот теперь лицом к Хухле – вот хорошо! Сейчас мы фактически видим все три места, где Голем был фделан так или иначе. Места эти, если мне не изменяет память – а я фпециально освежил ее перед поездкой, гофпода, – так вот, местами этими являлись Хухле, Браник и какое-то место на «К», располагающееся где-то на берегу Влтавы, то есть у наших ног. А вот теперь, мифтер Завьялов, будьте любезны, наклонитесь к перилам, пожалуйста, и не бойтесь, я вас держу! – ну хорошо, хорошо, не наклоняйтесь, – но вот в той стороне – а, да вы знаете же, наверное, где Фтаронова синагога? Ну нельзя же так, мифтическое место, неловко, неловко… ну, ничего, как я говорю своим ученикам: «Век живи – век учись». Одним фловом, там, где Фтаронова синагога, вся ифтория с Големом и завершилась, как вы, конечно, знаете. Рабби Бецалель вынул у взбунтовавшегося Голема табличку изо рта – или это была не табличка, а лифток бумаги или даже небольшой камень, – итак, он его вынул, вырвал, так сказать, грешный язык, говоря фловами поэта. И Голем стал обратно чурбан, простите, чурбаном, просто как Буратино. Вы, пан Фокуп, не знаете фказку про Буратино? О, это был бы ваш клиент, да! У него был длинный нос, причем в сказке подчеркнуто, что нос был такой от рождения, то есть неморфированный! И профеффионально Буратино этот был мой, так сказать, коллега, то есть тоже актер, игравший в театре. Кукольном, разумеется. Тут интересный фюжет, на этот раз новозаветный, потому что бэд, как выражались в старину, гай этой фказки, был некто Карабаф-Барабаф. Наше флавянское ухо, пан Фокуп, не различает в слове Барабаф оригинального корня, а будь мы англофаксы, мы бы фразу поняли, что имеется в виду Варрава, префловутый разбойник, который был освобожден вмефто Господа нашего Иешуа. Но я отвлекся, потому что сейчас мы, так фказать, не в Иеруфалиме, а в Праге, и искренне надеюсь, что мы с вами дойдем вскоре до Фтароновой, где, говорят, до сих пор хранится Голем. Нет, нет, я предпочел бы именно пешком, мне кажется кощунственным пользоваться в такой день машиной, тем более что вы молоды, гофпода, вы младше меня; мы окажемся там не более чем через полчаса. День какой прекрафный, гофпода! – а дайте-ка я вас на комм сниму, нет, ближе, ближе становитесь, вот так, – а не хотите записать биончиков на память, покатать потом друзьям, деткам? – ну, фмотрите, фмотрите, я вот записываю. Так вот, именно там, в комнате, как подчеркнуто у Майринка, без окон, и хранится до сих пор Шлем. В какой-то момент в наши годы туда лазил даже какой-то журналист, ну и вообще лазили люди – ан не нашли. Что неудивительно: потому что должна же быть в мире тайна? Да, должна. Есть, знаете, даже секта – думают, ушел он и вернется как, так фказать, мессия. Вы не в курсе, пан Фокуп? Нет, жаль, жаль, вы же мефтные, вам интересно быть должно; ну ничего, дойдем потихоньку до синагоги, может, узнаем там.