Колокольным звоном до неё донёсся вопль Якубуса:

— Убью мерзавку!

Словно напоровшись на препятствие, Якоб застыл с поднятой шпагой.

— Ты?.. — судорожно выдохнул и опустил оружие. Дышал прерывисто, надрывно. На лице выступил пот. — Ты… давно?.. — вдохнув, он проглотил окончание фразы и отступил на шаг.

Адриан ответить не торопился. Бледный, ссутулившийся, со сведёнными над переносицей бровями, он тяжело опирался на трость, но слабым или немощным не казался. Черты его лица обострились, носогубная складка углубилась, уголки губ скорбно опустились, прибавив ему лет.

Медленным мрачным взором он обвёл глазами гостиную, мазнул по госпоже Маргрит, сжимавшей спинку стула побелевшими пальцами, скосил глаза на сидевшую у стены Руз.

— Давно, — ответил он бесцветным голосом.

Схватившись за голову, Ника беззвучно шевелила губами, не сознавая, что говорит по-русски:

— Не стой… Уходи… Какого чёрта ты вернулся?

— Я слышал всё, — добавил Ван дер Меер, подписав себе смертный приговор.

Якубус криво осклабился — кэптен пришёл без оружия, и он в зоне поражения. Всего-навсего следует вытянуть руку. Победа будет лёгкой. Он сильнее сжал рукоять шпаги и с угрожающими рычащими нотками произнёс:

— Тебе конец.

— Якоб! — закричала мама, бросившись к сыну. Ноги подкосились. Рыдая, она кулем осела на пол.

Ника ахнула, рванулась к Ван дер Мееру, но отползла назад.

«Тпру, Руз! Стоять!» — осадила себя. Не вмешивайся! Отвлечёшь внимание Адриана, сыграешь на руку Якубусу.

В ушах зашумела кровь. Сердце ударилось в рёбра и затихло. Резко втянув воздух, Ника затаила дыхание. Молча, наблюдала за происходящим.

Ван дер Меер не испугался, не отступил. На короткий выпад бывшего друга среагировал мгновенно — подставил трость, молниеносно повернул кисть.

Шпага Якубуса, проделав перед носом хозяина сложный кульбит, взмыла вверх и воткнулась остриём в потолочную балку.

Якоб от неожиданности растерялся, замер на месте с разведёнными руками, и Ника увидела в его глазах то, что так жаждала, но не ожидала увидеть именно сейчас — страх! Первобытный, панический, тошнотворный.

Как заворожённая, она любовалась кэптеном, его чётким профилем, стройной фигурой, широкими плечами. Он был ниже и худее Якоба, но ни один мускул не дрогнул на его лице. Смотрел на бывшего друга открыто, прямо, не отводя глаз. Такой не ударит исподтишка, в спину, чтобы уж наверняка, насмерть. Не станет суетиться и искать обходной путь. Бросит в лицо перчатку, вызовет на поединок.

Отбив удар Якубуса, Ван дер Меер изменился. Взгляд стал жёстким, холодным, расчётливым. Металлической пяткой трости он упёрся в грудь предателя. Надавил.

— Иуда, — проронил глухо.

Якоб отшатнулся, обмяк, опустил голову. Багровое лицо залил пот.

Проходя мимо Ники, Адриан наклонился к ней и посмотрел в лицо. Из глубины его глаз на неё смотрела карающая мёртвая пустота.

— Помощь нужна? — спросил он.

Ника торопливо отрицательно закачала головой. Она бы приняла его помощь, ушла с ним не задумавшись, если бы в его глазах увидела хотя бы толику понимания, теплоты и участия. Его разум принял предательство, а сердце ещё нет.

«Дань вежливости, не более», — Ника подтянула колени к груди, обхватила их руками и вжалась в стену:

— Он меня не тронет, — тихий голос дрогнул. — Без меня он не получит кредит.

Ван дер Меер вскинул брови и презрительно ухмыльнулся:

— Кредит?.. — повернулся к Якубусу. Засмеялся. Злорадно. Красиво. — Либо вы возвращаете мне всё до последнего стювера, либо… Срок вам пять дней.

Бросив на съёжившуюся соседку последний взгляд, ушёл с высоко поднятой головой, оставив входную дверь настежь открытой.

«Вернётся», — облизнула Ника губы. Вернётся через пять дней, чтобы получить долг или острый клинок в сердце. Якоб не смирится с поражением.

Смотрела, как госпожа Маргрит побежала закрывать дверь. Откуда только силы взялись?

— А всё так хорошо складывалось, — услышала Ника над собой сдавленный голос Якубуса. — Если бы не ты.

Он присел перед ней на корточки:

— Как думаешь, что я с тобой сейчас сделаю?

Потерянная, оглушённая Ника забыла об опасности. Она втянула голову в плечи и закрыла её руками, защищаясь от удара.

Якубус не ударил, он грубо схватил сестру за волосы, вынуждая её запрокинуть голову.

Ника уцепилась за его руки и зажмурилась от боли. Сжала зубы, но не издала ни звука. Попалась — терпи.

О случившемся не жалела. Перед глазами мелькнуло перекошенное от страха лицо Якубуса, стоявшего напротив Ван дер Меера.

Якубус трус, а трусов надо бояться. Трусость помогает трусу не только выжить, но и с помощью хитрости и коварства достигнуть многого. Например, власти.

Сейчас мужчина упивался властью над слабой, беспомощной сестрой.

— Якоб, оставь её, — умоляла госпожа Ма, стоя за спиной сына, боясь к нему прикоснуться. — Я отпишу тебе склад и лавку… Только не трогай мою девочку.

— Не-ет, — протянул Якоб, — кто виноват в случившемся, тот всё и исправит. Так, сестрёнка?

Он рывком вздёрнул Нику на ноги. Затылок прошило острой болью. Вкус крови в прокушенной губе опьянил. В глазах потемнело; потекли слёзы.

Госпожа Маргрит гладила сына по руке, приговаривая ласково:

— Она сделает, сделает. Всё сделает, что прикажешь. Руз, не молчи! — с трудом разжала его негнущиеся пальцы.

Раздув ноздри, Якубус поморщился и хлопнул ладонью по стене у головы Ники:

— Сделаешь, что я скажу, поняла?

Ника плюнула мужчине в лицо. Не сдержалась, не успела остановить охватившее её чувство гадливости и презрения.

Расплата не заставила себя долго ждать.

Якубус отёр рукавом щёку, схватил сестру за горло и сильно сдавил:

— Коль смеешь идти против меня, держи ответ. Вот думаю, не определить ли тебя в лечебницу Хет Долхейс²³ в Харлеме? Или может, пожелаешь обустроиться в больничке Питье-Сальпетриер²⁴ в Париже? Ты всегда хотела поехать в Париж, вот и поедешь.

По телу Ники пронеслась нервная дрожь; от ужаса подкосились колени. Отвратительная тошнота скрутила живот и комом подступила к горлу. Даже тогда, когда Якубус получит деньги, ему ничего не помешает засадить вышедшую из повиновения сестру в психушку. В этом времени признать любого недееспособным и отделаться от него навсегда не пачкая руки кровью проще простого. Попасть в лечебницу легко — уйти невозможно.

— Якоб… — застонала мать. — Чего ты хочешь, сынок? Я… я всё сделаю, что ты скажешь.

— Сделает Руз! — он с силой впечатал Нику спиной в стену.

Продолжая держать за горло, приблизил своё лицо к её лицу и тихо, словно боясь, что их подслушают, заговорил:

— Дам тебе пузырёк. Как стемнеет, пойдёшь к Ван дер Мееру. Делай что хочешь, но он должен выпить то, во что ты вольёшь зелье. Оставишь дверь открытой. Не ту, что выходит на улицу, а ту, что ведёт во двор. Утром с матерью уедешь в Амстердам.

— Якоб, сынок, — заныла мама, плаксиво всхлипывая. Гладила его по плечу. — Дай мне пузырёк. Я пойду, я сделаю. Я отравлю Ван дер Меера.

— Не ной! — прикрикнул он на мать. — Я не собираюсь его травить. Он крепко уснёт. Остальное не ваша забота.

— Я… я пойду, — теребила госпожа Маргрит сына за рукав.

— Тебя он не впустит в дом, а вот её впустит, — Якубус сильнее сдавил горло сестры. — Ты меня поняла, Руз?

Ника захрипела. Перед мутнеющим взором зароились кровавые мошки. Слабыми пальцами тщетно пыталась разжать железную хватку мужчины. Утвердительно закивала и просипела:

— Поняла.

Якубус убрал руки.

Ника захлебнулась воздухом, закашлялась, согнулась пополам. Массируя шею, через силу прохрипела:

— А когда мы вернёмся… через пять дней… Ван дер Меера уже похоронят. Устроишь ему несчастный случай?.. В его доме случится пожар?