— Все лгут, — уверенно ответила Ника.

— Что ты хотела мне отдать? — пресёк мужчина бесполезный разговор.

Она протянула бумаги:

— Плата твоей жены за… — запнулась.

«За подделку?» — признаться в том, чего не делала, у Ники не хватило сил.

— За оказанную услугу, — сказала тихо. — Нашли в бумагах Якубуса после его смерти.

— Подержи, — Кэптен передал соседке трость.

Зажав между зубами длинную тонкую изящную глиняную трубку*, Адриан повернулся к яркому лунному свету. Щурясь, пристально вчитывался в текст первого документа.

Судорожно вздохнув, просмотрел два других. Сжал их настолько сильно, что потухшая во рту трубка не выдержала — хрустнула и обломилась.

Ван дер Меер выплюнул обломок, вытер рот рукавом кафтана, сжал губы и поднял голову. Тихо и яростно выругался.

Ника увидела изменившееся выражение его лица: глаза сузились, под кожей щёк заходили желваки, дёрнулся кадык. Пальцы смяли края листов.

С удивлением Ника поняла, что до сих пор Ван дер Меер не верил словам Якубуса. То, что сейчас он держал в руках, было прямым доказательством вины Анники.

— Когда уезжаешь в Арнем? — спросила она, чтобы разрядить обстановку.

— Завтра, — глухо ответил Адриан. — Ты разговаривала со стариком-банкиром. Он даёт тебе кредит?

Ника толкнула в его руку трость.

— Я похожа на слабоумную? — ответила с вызовом.

Адриан чуть отступил от её неожиданного напора.

Ника вскинула голову:

— Чем я стану отдавать долг банкиру, причём с процентами? Деньги отдам тебе и через месяц попаду в долговую кабалу? К тому же свои потерянные деньги ты найдёшь у жены. Пусть не все, но это лучше, чем ничего. Ты же не повесишь на меня остаток долга Анники?

— Разделю его между вами, — усмехнулся Ван дер Меер, убирая векселя во внутренний карман кафтана.

— Ты её простишь? — ахнула Ника.

Не верила! Такое можно простить? Её же он не простил!

— Не простишь, — кивнула уверенно. — Ты уже ищешь ей замену.

По сердцу полоснула режущая боль. Ника подавила стон. Ей бы замолчать, уйти, но язык молол без остановки:

— Виллемина красивая, богатая. Якубус ей шикарное кольцо купил. Показать? Там не одно. Он серьёзно готовился к перемене в своей жизни, — ухмыльнулась едко.

Нравилось злить Ван дер Меера.

И он злился. Смотрел хмуро, исподлобья; глаза налились тьмой.

— Открой калитку. Пройду здесь, — оборвал её, направляясь в глубину двора. — Руз, если бы я не знал тебя, то подумал бы, что ты одна из подавальщиц в таверне, что в тупике. Грубая, дерзкая, языкастая. Что с тобой стало?

— Воспитывать меня собрался? — шла за ним по пятам. — Отложи выплату долга. Он душит меня, перекрыл дыхание, — она потёрла шею у основания.

— Когда подпись мою ставила — не душил? — зло бросил Адриан через плечо.

— Я тебе объяснила, почему так поступила, — отзеркалила тон его голоса.

Ван дер Меер остановился, развернулся и пристально всмотрелся в соседку.

— Так старик даёт тебе кредит или нет? — трость яростно стукнула по камню дорожки.

— Делай со мной что угодно, но брать его я не стану. Заяви на меня! Только знай, я тебя не выдам ни при каких обстоятельствах. Якубус сам утонул. Если что, вали всё на меня.

Ника обошла Кэптена и распахнула калитку. Уже тише сказала:

— Мать меня замуж выдаёт. Хочет успеть до приезда кузена Питера, пока по городу слухи о нашем банкротстве не поползли. На днях придёт сваха. Госпожа… как же её… Шрай… сникерс.

— Шрайнемакерс, — поправил Адриан.

Ника собралась закрыть калитку за Ван дер Меером, но он поставил трость, не позволив створке закрыться. Спросил без тени участия:

— Всё так плохо?

— Всё прекрасно, как никогда, — Ника вздёрнула подбородок и криво усмехнулась. — Я получу богатого мужа, он — наш титул, чёрт бы его побрал, а ты — свои деньги. Надеюсь, после твоей встречи с женой, он станет подъёмным. Как ни крути, для всех взаимовыгодный обмен, — махнула рукой и опустила глаза на ноги соседа. — Как твоя рана? Не воспалилась?

Он промолчал, глядя на её шею. Траурный шарф съехал с головы, открыв взору пятна синяков.

— Почему молчишь? — настаивала на ответе Ника. — Воспалилась? Ты бледный. Жара нет? — вскинула руку, чтобы коснуться его лба, но Адриан отклонился, отступил.

Не отвечал, но и не уходил.

Ника сдалась, обмякла. Натянула шарф:

— Не сердись на меня. Я устала, себя не слышу. Не знаю, что делать.

— О Якобе и Виллемине правду сказала?

Ника хмыкнула:

— Думаешь, откуда у нас взялись деньги на погребение? Нашли сбережения Якубуса. Он собирался уйти со службы, купить пивоварню и вступить в гильдию. В его планы входила женитьба на Виллемине.

— Она знала о его намерении?

— Если бы ко мне открыто ходил парень, дарил дорогие подарки, оказывал другие знаки внимания, я бы знала, почему он так поступает.

У Ван дер Меера дрогнула верхняя губа:

— Ты не ответила мне, Руз.

— Спроси у неё, — буркнула Ника, опуская глаза. — Она честная, не солжёт. Ангел во плоти, — снова злилась.

Кэптен укоризненно качнул головой. Уходил.

Ника крикнула в его спину:

— Каждый верит в то, во что хочет верить!

Закрыла калитку и прикусила нижнюю губу: насильно мил не будешь. Как ни старалась сдержать слёзы, но они горячими каплями скатывались по холодным щекам.

Жалости к себе не испытывала. Она заслужила такое отношение. Могла сдержаться, сыграть роль убитой горем сестры погибшего брата, который был влюблён в красивую девушку и собирался на ней жениться.

Могла быть приветливой и дружелюбной, но охотно поддалась ревности Руз, граничащей с паранойей и даже испытала удовольствие, сыграв ведущую роль в разыгравшемся спектакле. Оболгала ни в чём неповинную… мелкую заразу.

Ника стёрла слёзы: пора делать выводы и умнеть. То есть пора становиться хитрой, изворотливой, лицемерной, лживой, какой никогда не была и вряд ли сможет стать.

Она немного постояла у открытой двери в дом, полной грудью вдыхая влажный воздух позднего весеннего вечера, и вернулась в дом.

Всё так же светила яркая луна; сместились тени, сгустившись в углах двора. Ничто не нарушало лёгкой весенней ночной тишины.

За высокой оградой соседнего дома недвижимо стоял Ван дер Меер. Сквозь щель в заборе наблюдал за повзрослевшей, дерзкой соседкой, изменившейся до неузнаваемости. Не мог её понять.

За три года изменилась не только она. Изменился и он.

За время отсутствия Ники почти все соболезнующие разошлись. Остались господин губернатор и банкир. Они сидели у стола в обществе хозяйки дома и о чём-то тихо беседовали.

Ника рассчитывала незаметно прошмыгнуть в свою комнату, но не вышло.

— Руз, дочка, иди сюда, — услышала она бодрый голос госпожи Маргрит.

Хенни убирала последнюю посуду, забивая до отказа поднос, стараясь как можно больше унести за один раз.

Из кухни слышались звуки льющейся воды. Раздавался звон фарфоровой и серебряной посуды, хрусталя. Кто-то из женщин остался помочь с уборкой.

— Мы тут поговорили… — мама дождалась, когда Хенни выйдёт и сказала дочери: — Закрой дверь и сядь, — указала на стул, стоявший напротив неё.

— Господин Ван Ромпей собирается уладить вопрос с нашим долгом Адриану Ван дер Мееру, — сообщила с воодушевлением.

Захотелось спросить: «Каким образом?», но Ника промолчала. Завороженно смотрела на опахало в её руке. Мягкое колыхание гибких пуховых перьев оказывало на неё странное действие.

Банкир деликатно прочистил горло:

— Насколько мне известно, господин Ван дер Меер намеревался купить подержанный торговый корабль, но у него для этого оказалось недостаточно средств. Если он отсрочит ваш платёж на три года, я дам ему кредит на покупку корабля и первой партии товаров.

— Кредит дадите под низкий процент? — уточнила Ника, мельком глянув на собеседника.