Опасалась поднять голову. Чувствовала спиной впившийся между лопатками сверлящий взгляд Кэптена. Собирала листы, разглаживала, складывала в стопку.

— Ты поддержал страну и правительство в военное время, — говорила горячо, запальчиво, торопливо. — Получить положенную компенсацию всё же лучше, чем искать в жёны невесту без титула, но до одури богатую. Проще говоря, продать ей себя, стать зависимым от денег её семьи. Ты же не просто так стал присматриваться к Виллемине Ван дер Ваал? Знаешь, что её отец подыскивает ей мужа с титулом. Разведёшься и…

На громкое тяжёлое дыхание над собой подняла голову, встречаясь с грозовым взором мужчины. Закончила тихо и не так уверенно:

— Ей повезёт. Ты молодой и вон какой красивый. Ты ей нравишься.

— Руз, тебе лучше уйти.

Угрожающий тон голоса Ван дер Меера не остудил её пыл. Раз уж Нике выпала возможность высказаться, молчать она не будет:

— Сегодня вот так же продаёт меня мать. Не меня — наш титул. Не знаю, будет это сын горшечника или пожилой лавочник. Маме всё равно. Лишь бы тот оплатил её долги и долг тебе в том числе. А я так… иду к титулу в нагрузку, как залежалый, никому не нужный товар, — голос сорвался, задрожал. — Я пришла к тебе за помощью, а не ссориться.

Чтобы не разреветься, поспешила прикусить нижнюю губу. Подтянув последнюю бумагу, поднялась, прижала стопку к груди. Не смотрела на Кэптена, продолжавшего стоять рядом. Близко, слишком близко…

Окутало мятно-можжевеловой свежестью.

Не в силах себя контролировать, Ника раздула ноздри, жадно вдыхая волнующий запах мужчины. Подняв голову, смотрела в его глаза. Встать бы на носочки, дотянуться до его лица, губ — опустила на них глаза, — коснуться его скул, подбородка, запустить пальцы в распущенные мягкие волосы, притянуть к себе…

Встрепенулась, встретившись с его прищуренным взглядом. Не злым или недовольным. Ласкающим? Нет, показалось. В глубине его чёрных зрачков билось яркое пламя. Веки дрогнули, брови приподнялись.

Адриан отступил, отёр ладонью лицо, выдохнул:

— Руз, что ты говоришь?

— Что я говорю? Что? — отвернулась, пряча повлажневшие глаза. — Я вынуждена искать другой выход, чтобы меня не использовали, не сломали мою жизнь. Я не хочу жить с удавкой на шее. Брат издевался надо мной, мать не хочет слушать. Теперь будет издеваться какой-то там муж?! Ну уж нет!

Направилась к выходу. От двери обернулась:

— Не поможешь ты, поможет Алан Матфейсен. Знаком с ним?

По тому, как дрогнул мускул на щеке Кэптена, поняла: знаком. Вспомнив, что оставила на столе серьги, вернулась.

— Если женщина уходит к другому, то неизвестно, кому повезло, — растянула рот в насильственной саркастической улыбке. — Радуйся, Ван дер Меер. Тебе повезло. Женщина, предавшая один раз, не задумываясь, предаст снова.

Он ответил такой же улыбкой:

— Ты и себя имеешь в виду?

Ника не ожидала подобной подножки. Тряхнула волосами:

— А ты? Три года ты был верен жене, когда в каждом порту есть шлюхи на любой вкус?

— Руз! — гаркнул мужчина, багровея, сжимая ладони в кулаки.

Ника ошеломлённо замолчала, поняв, что вопреки всему он был верен Аннике. Бросилась к выходу:

— Время всё расставит по своим местам! — поддавшись порыву, хлопнула дверью.

В проёме кухни стояла расстроенная госпожа Бригитта и качала головой:

— Я же говорила, что к хозяину сегодня лучше не ходить.

Ника замедлила шаг:

— Не переживайте, он поест. Вот увидите, успокоится и поест. Зверский аппетит на подходе, — голос прерывался.

— Зверский? Такой бывает?

— Я оказала на вашего любимчика сильное психологическое давление, и теперь его организм потребует восполнения энергии, захочет порадовать себя вкусной едой. Подайте ему рыбу с черносливом.

Уходила раздраконенная, злая. В душе раскалённой лавой клокотала обида. Заталкивая за лиф бархатный лоскут с серьгами, норовивший выскользнуть из дрожащих пальцев, бормотала:

— Дурак… Какой дурак…

Не плакала. Прижимала к груди свои расчёты:

— Справлюсь и без тебя, Ван дер Меер. Иди к чёрту…

Осознав, что ругается и думает на русском языке, Ника горько усмехнулась и прислушалась к себе. Показалось странным, что в ход её мыслей не вмешалась Руз. Неужели Неженка отстала от неё? Быть может, её душа подыскала для себя подходящий сосуд, обживается в нём, занята чужими проблемами, которые в ближайшее время станут её?

Если бы Нике сию минуту представилась возможность вернуться в своё время, она бы не колебалась, ушла бы не оглянувшись. Ван дер Меер? К чёрту его! Какой смысл думать о мужчине, для которого ты пустое место?

Ника миновала свой двор, вошла в дом и поднялась в комнату. У кровати стояли два дорожных ящика — вместительных и тяжёлых.

Девушка подошла к зеркалу и придирчиво всмотрелась во всё ещё непривычные черты чужого лица. Несмотря на миловидность Руз, знатное происхождение и полученное образование, у неё не было ни близкой подруги, ни поклонника. Скорее всего, подруг для неё выбирали мать и брат. В своё время прекратилось общение Руз с некой Аделхейт, которая вышла замуж, живёт во Франции и которая не нравилась госпоже Маргрит. Взамен настойчиво навязывалась дружба с Виллеминой. Поклонник? Зачем он Руз, если есть госпожа Сникерс, которая всё устроит наилучшим образом?

Ника машинально укладывала отобранные вещи в сундук. Дождётся кузена, продаст ему за сто гульденов бизнес-проект похоронного бюро и уйдёт в гостевой дом господина Киккерта. А дальше будет видно.

Наполнив вещами первый сундук, девушка бросила на его крышку бизнес-проект кофейни. Листы помялись и перемешались. Сложить их, пронумерованные по порядку, дело одной минуты. Кстати, Ван дер Меер делал в них пометки.

«Ну конечно», — хмыкнула Ника, перекладывая и просматривая бумаги.

Птичками отмечены пункты, не вызвавшие вопросов.

Вычеркнуты: отступление «Клиенты кофейни станут проводить в ней долгое время, чтобы отдохнуть и насладиться атмосферой» и пометка «Составить портрет типичного покупателя, перечислить его предпочтения и понять, что и для кого мы делаем».

Вопросы стояли возле пунктов с приготовлением продуктов навынос, официальной регистрацией кофейни и найма охранника.

Несмотря на то, что Ника особо указала, что в меню не будет пива, Кэптен написал слово «пиво» большими буквами и дважды его подчеркнул.

Девушка задумалась: а если он прав? Пока супруга и детишки будут лакомиться горячим шоколадом или ароматным фруктовым чаем, отец семейства выпьет кружку качественного пива. К нему предложить закуски, такие как жареные куриные крылышки, сырные палочки, гренки, сухарики, горячие бутерброды, сырную и мясную нарезки.

Ника тяжело вздохнула: Адриан прочитал бизнес-проект до конца и, практически, со всем согласился. Даже с продажей серёжек. Если бы она не помянула об Аннике и прошении в адмиралтейство, а затем и его меркантильном интересе к Виллемине, смотришь, уже сегодня договорились бы до чего-нибудь хорошего.

Мысли повернулись к возврату долга Ван дер Мееру, точную сумму которого она до сих пор не знает и сможет вернуть ой как нескоро.

— Перетопчется, — проворчала она, разглаживая ладонями плотные листы. Подождёт, сколько нужно.

Он не бедствует: у него есть военная пенсия, плюс векселя, которые отдала Ника, плюс деньги, которые вернула Анника. Подавать на Руз в суд с требованием возврата долга он не станет — у самого рыльце в пушку. Помнить о своём участии в смерти Якубуса будет до конца жизни.

Конечно, глупо со стороны Ван дер Меера не отправить прошение в адмиралтейство и не попытаться получить хотя бы треть оценочной стоимости потерянных судов. Выбить страховку однозначно не получится — корабли отданы на войну собственными руками. Но попытаться можно. Нужно! Только под лежачий камень вода не течёт.

Понятно, что совесть не позволяет Кэптену просить за себя. Верно заметила госпожа Бригитта, что другие могут просить, оставшись при этом героями, а Ван дер Меер не может.