Она с благодарностью кивнула:

— Вы единственный, кто заботится о моём здоровье. Спасибо, господин Ван Ромпей.

— Не сетуйте на мать, милая госпожа Руз. Будьте к ней снисходительны и терпимы. Непомерная тяжесть утраты застила её разум. В вашей жизни грядут серьёзные перемены.

— Мама поделилась с вами своими планами? — насторожилась Ника.

Банкир поиграл бровями:

— Дайте время, всё образуется. Отдыхайте, — поцеловал тыльную сторону её ладони.

Его траурный венок, составленный из живых цветов, был самым роскошным и дорогим. Ника видела, как по приходу господин Ван Ромпей украдкой сунул в руку госпожи Маргрит туго набитый монетами кошель.

Проводить Якубуса в последний путь собрался весь город.

Ника не удивилась: Чёрного Капитана знали все. И это было связано не только с именем одной из уважаемых семей в округе. Мальчишка у таверны ясно дал понять, что Якубус имел вес в кругах иного рода, а значит, и врагов у него было предостаточно.

Священник почитал Библию. Гроб покрыли чёрным сукном, украшенным гербом семьи и вынесли в ожидавший катафалк.

Перед катафалком с гробом шли те, кто раздавал милостыню. За катафалком — судья, губернатор, герольд с мемориальной доской с изображением герба семейства Ван Вербумов, близкие родственники. В их число вошёл и Ван дер Меер.

Шествие замыкали траурные кареты с сидевшими в них уставшими женщинами.

Процессия двигалась в церковь в полном молчании.

Якоба предстояло похоронить в часовне в церкви, где был погребён его отец.

Пройдя до центральной улицы, Ника незаметно вернулась в дом. На кухне хозяйничали незнакомые женщины, которые знали Руз и попытались втянуть её в разговор.

Сославшись на плохое самочувствие, она поднялась в комнату Якубуса.

На столе стоял взломанный ларец, накрытый чёрным шёлковым платком с длинной бахромой.

Ника вспомнила, как Хенни принесла ларец, водрузила на стол и сказала:

— Тяжёлый.

— Это ларец Лукаса! — воскликнула госпожа Маргрит. — Не думала, что он ещё есть.

Сдвинув посуду в сторону, она принялась осматривать его со всех сторон.

— Ключа нет, — напомнила Хенни.

— А он нужен? — Ника погладила шероховатую поверхность выпуклой крышки, ощупала замочную скважину.

Ладони чесались от нетерпения разнести вдребезги кубышку Якубуса. Не будь никого рядом, она не слишком бы церемонилась с ларцом, но воздержалась проявить неуважение к памяти покойного отца Руз и вскрыть ларец варварским способом.

Откровенно демонстрировать не свойственные Руз знания и умения Нике не хотелось. В последнее время она и так говорила и делала много чего непонятного для окружающих, чем вызывала повышенный интерес к себе не только домочадцев. Может быть, ей стоит измениться? Подстроиться? Стать уступчивой и сговорчивой? Стать нежным цветком, какой была Руз?

Госпожа Маргрит прошлась ладонью по крышке ларца:

— Хенни, неси большой нож. Тот, которым ты режешь мясо.

Служанка вогнала лезвие в щель между крышкой и стенкой ларца, поднажала и… крышка поддалась, откинувшись в сторону.

Сверху лежали бумаги. С опасением заглянув под них, госпожа Маргрит тут же вернула их на место и прижала ладонью.

— Выйди, — сказала она Хенни. — Гульден получишь после.

— Там есть золото? — спросила служанка, безуспешно стараясь заглянуть внутрь ларца. — Моего хозяина будет на что похоронить?

— Будет, — ответила хозяйка, удерживая ладонь на бумагах. Добавила: — Закрой дверь за собой.

— Я так и знала, — пробурчала Хенни, не спуская глаз с руки госпожи. — Как нож нести и ломать дорогую вещь, так Хенни иди сюда, а как поделиться с Хенни радостью, так иди вон. Чтоб вы делали, если б не я?

— Я бы нашла ларчик. Утром, — напомнила Ника, с интересом глядя на побледневшую маму.

— Сказала же тебе, что дам гульден, — недовольно повысила голос хозяйка. — И жалованье получать будешь, как и обещал мой сын.

— Четыре гульдена? — уточнила служанка, поворачиваясь в сторону выхода.

— Да, — подтвердила госпожа Маргрит. — Иди.

Когда за Хенни закрылась дверь, мама села в кресло. Взволнованно прижав ладонь к груди, не могла спокойно дышать. Оставалась напряжённой.

— Дочка, посмотри, что там, — указала глазами на ларец.

Ника убрала бумаги и стала выкладывать на стол набитые монетами мешочки. Открыв один, высыпала перед госпожой Маргрит гульдены. Последним она достала мешочек с женскими ювелирными украшениями.

В этот раз Якубус Нику не разочаровал.

«Неожиданно», — призналась она себе. Вот вам и игрок! В нужный момент умеет… умел остановиться. Всё продумал! Знай Руз о том, что денег в семье хватает, стала бы она помогать ему с подделками?

— Это не наше, — растерянно сказала госпожа Маргрит, осторожно раскладывая на столе в ряд четыре золотые броши, шесть массивных колец с камнями, толстую цепь с овальной подвеской. В её центре в обрамлении прозрачных камней выделялся рубин. В свете свечей камни заискрились всеми цветами радуги.

«Бриллианты?» — восхитилась Ника, рассматривая подвеску, впервые наблюдая за игрой света на тонких гранях алмазов:

— Сколько она может стоить?

Мама поспешно обернулась на дверь и накрыла украшения бумагами.

Ника вздохнула, взяла верхний документ и стала его изучать.

Госпожа Маргрит выстраивала столбики из золотых монет.

Руки Ники задрожали, когда она поняла, что перед ней вексель Анники Ван дер Меер, оформленный на предъявителя и датированный январём текущего года.

«Три векселя», — добавила к нему два оставшихся. Осмысливала итоговую сумму.

— По сто в каждом мешочке, — глухим голосом сообщила мама о результатах подсчётов.

— На похороны хватит? — уточнила Ника, не глядя на женщину, углубляясь в изучение бумаг.

— Зачем?.. — услышала она слабый голос госпожи Маргрит. — Зачем Якоб собирался брать кредит, если мог купить пивоварню на эти деньги?

Игнорируя вопрос, Ника думала о своём. Если Якубус за подделку завещания взял с Анники десять процентов от полученной в банке суммы, а столько обычно и берут, то… наследство у Ван дер Меера действительно немалое.

— Зачем он заложил наш дом? — спросила мама, растеряно глянув на дочь.

Ника посмотрела на неё с удивлением — не понимает?

— Видимо, на тот момент у него не было всего этого, — бросила взгляд на жёлтые столбики монет, мягко отражавшие свет свечного пламени.

— Откуда столько золота? — госпожа Маргрит, наконец, задала правильный вопрос.

— А вы не догадываетесь? — едко усмехнулась Ника, наблюдая, как женщина беспорядочно сбрасывает монеты в ларец.

— Ах, Якоб, Якоб, — всхлипнула мама, глядя на бумаги в руках дочери. — Что там?

— Векселя жены Ван дер Меера из нашего банка, оформленные на предъявителя.

— У Якоба её векселя? Все?

Ника наклонила голову к плечу и оставила вопрос без ответа.

— Не пугай меня, дочь! — госпожа Маргрит схватилась за край столешницы, чтобы не упасть. — Сколько? Сумма… какая? — прошептала еле слышно.

— Смотрите сами. Три векселя, — вручила бумаги женщине. — Судя по всему, плата за оказанную услугу. Их надо вернуть Ван дер Мееру.

— Зачем? — заметно успокоившись, щурясь, мама вчитывалась в прописанные суммы на бумагах.

— Во-первых, Ван дер Меер обо всём знает и молчит. Во-вторых, чтобы он молчал и дальше, мы ему должны вернуть всё до коп… до последнего стювера, — со вздохом поправила себя. — Чем больше ему отдадим сейчас, тем меньше останется долг. В-третьих…

— Долг? — госпожа Маргрит вскочила и бросила векселя на стол. — Руз, о каком долге ты говоришь? Ван дер Меер убил твоего брата! — вскрикнула с ненавистью.

— Не кричите, — шикнула на неё Ника, оглядываясь на закрытую дверь гостиной. Что за ней стояла Хенни, она не сомневалась. — Как он это сделал? Я опоила его снотворным. Он заснул прямо за столом. Когда Якубус утонул, Ван дер Меер крепко спал.