— Вот видишь, тебе повезло! На восстановление много времени не уйдёт — Ангелина быстро регенерирует. Не знаю, как ты поступишь теперь, зная о её беременности… Может, действительно, вернуть её Борису? Пусть нянчится. Я буду прилетать и выполнять необходимую работу.

— Так не пойдёт, мне нужен агент под рукой. А вопрос беременности больше не стоит.

— Как так?

— Похоже, она потеряла ребёнка…

Вернулся в купе Секуров озабоченным. Не смотря на радужные заверения говорливого Сергея, он не верил, что девушка скоро придёт в норму. Ей всего пятнадцать, Бог знает, чего ждать от этого покалеченного жизнью ребёнка. У него даже мелькнула мысль отправить её домой — его аналитики начали разрабатывать новый план, когда она отказалась от сотрудничества. Но глупо было терять настоящего инвертора, да и послужной список у барышни — будь здоров! Секуров решил дать ей шанс. Из досье следовало, что Ангелине необходима была эмоциональная связь с руководящими ею людьми и вера в правое дело, что она не терпит принуждения и не корыстна. Всё это было так, но какой она стала сейчас — на этапе отторжения, и как поведёт себя в дальнейшем, ведь в няньки полковник не годился?

Ещё в поезде Иван Кириллович начал проводить с Ангелиной инструктаж.

— Некий представитель иностранной общественной организации проявляет излишнюю активность: много путешествует, общается с людьми, завёл отношения с дочерью крупного чиновника. Есть подозрения, что он подбирается к секретным разработкам, которыми занимается учреждение, возглавляемое отцом девушки — по имеющейся информации имя молодого человека вспыло во время расследования, связанного с промышленным скандалом в другой стране. Государство может понести большие материальные и репутационные потери, проиграть в приоритете разработки.

Нужно отследить все его контакты, обыскать жилище, офис. Кое в чём нам сильно помог бы инвертор. Ты же умеешь обращаться в других людей?

— Да. А почему вы просто не предупредите этого директора?

— Чтобы не вспугнуть иностранца. Есть подозрение, что основной канал утечки информации уже отработан. И это может быть как раз директор предприятия. К тому же, этот человек — заметная политическая фигура со связями в правительстве. Нам нужны доказательства.

— Хорошо, — вяло согласилась Ангелина, занятая подкинутой Секуровым идеей: если она обернётся сейчас Егором, что тогда случится с её кровотечением, ведь у мужчин всё устроено по-другому?

— Ты меня внимательно слушаешь?

— Да-да…

— Если не получится узнать о планах этих людей другим способом, тебе придётся войти с подозреваемым в личный контакт, например, обернуться его невестой и выведать информацию. Для этого я хотел определить тебя в группу, где учится эта девушка, но, вот в чём загвоздка — дочка директора изучает языки на факультете востоковедения.

Гелька хихикнула, представив себя перед доской, исписанной иероглифами. Секурова её улыбка порадовала: кажется, с кисейной барышней всё обстояло не безнадёжно.

— Я подготовил возможность ввести тебя в число студентов в нескольких вузах. Метрику мы тебе исправим. Учёба твоя будет формальностью — она нужна для прикрытия. Ты всегда должна быть на связи и готова к действию. Кроме основного, будут и другие задания — одноразовые. Справишься?

— Я постараюсь.

— Неправильный ответ. Не «постараюсь», а «так точно». Значит, так, в нашем деле важна полная секретность. Ты должна решить для себя, действительно ли ты готова работать, подчиняясь военной дисциплине, потому что за нарушение придётся отвечать перед законом. Речь идёт о безопасности государства. Это не ваши игры в супергероев.

Я готов разрешить тебе сообщение с домом, но только по своим каналам, чтобы не произошло утечки информации. В общем, болтать по телефону с подружками я тебе позволить не могу, слать письма напрямую — тоже. Если твои друзья-родственники узнают, где ты, они понаедут и сорвут мне запланированную операцию. Ты же уехала без их согласия?

Мне нужны полная конспирация и чёткое выполнение моих приказов. Подумай, у тебя есть ещё возможность отказаться и вернуться домой, если ты понимаешь, что задание или мои условия тебе не по плечу. Даю тебе время до прибытия на место назначения, потому что там ты получишь паспорт, станешь совершеннолетней и подпишешь мне бумагу о неразглашении.

Если передумаешь, отправишься обрато этим же поездом.

Секуров замолчал, глядя выжидательно на задумчивую Гельку, словно проверяя, дошло ли до девицы услышанное, и не перегнул ли он палку.

— Что мне придётся делать? — спросила, подумав, Ангелина.

— Всё, — ответил недовольно Секуров. В его понимании, подчинённый должен был отвечать «есть» на любой приказ, не перебирая, что ему больше подходит. Но всё-таки пояснил, ведь случай был особый. — Следить, проникать в помещения, производить обыск, выведывать информацию, обернувшись нужным человеком. Что ещё ты хочешь узнать?

— Я не буду убивать.

Секуров даже опешил, издав негодующий звук.

— Надо будет, без сопливых обойдёмся! Но физическое устранение — это крайняя мера, мы в своей работе предпочитаем обходиться без этого. Вычислить, обезвредить, выяснить, чьи интересы шпион представляет, и как нам его лучше использовать: завербовать, обменять или выслать со скандалом — вот суть нашей работы.

— Хорошо. Я готова.

— У тебя есть какие-то условия, пожелания?

Ангелина задумалась.

— Вы мне измените имя?

— Только фамилию. Твоя история не вышла за рамки местных сплетен, так что опасаться нечего. Паспорт у тебя будет.

— Где я буду жить?

— У нас есть несколько вариантов квартир, выберешь подходящий. У тебя есть какие-то особые условия к жилью?

Ангелина вначале помотала головой, а потом энергично кивнула.

— Да, это должен быть старый дом с чердаком, печными трубами, слуховыми окнами, открытым подвалом или чёрной лестницей, в общем, с разветвлённой системой ходов для инвертора. Желательно, чтобы квартира выходила окнами и во двор, и на улицу, а сам двор имел пару выходов.

— Хорошо, — задумчиво протянул мужчина, — думаю, мы найдём подходящее жильё в старой части города. Что ещё?

— Ещё, если со мной что-то случится, меня не должен лечить обычный врач. Вам придётся связаться с Сергеем Петровичем и… и спросить, что делать.

— Сомневаюсь, что по телефону он сможет объяснить, как тебе помочь.

— Он знает, что делать, — грустно пояснила Ангелина и невпопад спросила, — у вас найдётся лишняя одежда?

Иван Кириллович понял, что дело может выгореть, когда уже через четверть часа сидел в купе с приятным молодым человеком в собственном, Ивана Кирилловича, спортивном костюме и слушал потрясший его, человека закалённого, по-детски наивно-честный рассказ о невероятных подвигах девочки Ангелины.

Он отметил так же, что Гешка старалась не упоминать имён и деталей, которые казались ей не подлежащими разглашению, словно привычка к конспирации въелась в её сознание. Шефа несколько обеспокоила явная тяга девочки к самовольным действиям, что Сергей в своём досье постарался преуменьшить. Но, с другой стороны, это означало также умение быстро сориентироваться в ситуации, принять правильное решение и взять ответственность на себя. Кажется, ему решительно повезло.

Возможно, то, что Ангелина так молода, даже играло ему на руку: гибкая психика, отсутствие въевшихся стереотипов, свободное мышление подопечной позволяли ему лепить из неё то, что он посчитает нужным. Хотя, влияние Петровича бросалось в глаза — чудо, что у девушки остались хоть какие-то принципы.

Разговор за чаем затянулся до ужина, и Иван Кириллович пригласил Ангелину, у которой в теле Егора ничего не болело, в ресторан. Ему хотелось посмотреть, насколько уверенно держится девушка в чужом обличье.

Не считая того, что она частенько погружалась в себя, словно ловя отголоски своего горя, да иногда не вписывалась широкими мужскими плечами в узкие вагонные проходы, всё сошло гладко. Секуров с усмешкой наблюдал оценивающие взгляды женщин, направленные на симпатичного парня.