— Петя, подожди, — позвала она, перегнувшись через перила, когда он уже спускался по лестнице. — Ты просто приходи, мне было очень интересно сегодня!.. До встречи…

Петя улыбнулся и ушёл. Домой Ангелина возвращалась в растрёпанных чувствах: Егор — Петя, школа — занятия, а завтра с утра чёрной бездной разверзлась встреча с Соларом.

Гелька открыла дверь ключом и замерла: она поняла, что уже жутко поздно — везде выключен свет, брат похрапывает в своей комнате, только у мамы с папой светится ночник, и в прихожей в ожидании её прихода горит свет. На мобильном — половина первого: она и не думала, что так загулялась — время пролетело незаметно. Как же Петя попадёт в общежитие? В спальне родителей скрипнула кровать, мама выглянула в прихожую.

— Ангелина, это ты?

— Мама, извини, я не знала, который час.

— Завтра поговорим, ложись спать.

Гелька на цыпочках сбегала в ванную, прихватила на кухне яблоко и залезла в постель, взбудораженная и уставшая. Она обняла кота и сразу заснула под его уютное мурлыканье.

Быстро уснув, ночью она несколько раз просыпалась — ей снился кошмар: Петя сидел на кушетке в знакомом кабинете, а Солар рядом зловеще пульсировал огоньками; она знала, что вот-вот что-то случится, но не могла предупредить Петю об опасности, потому что должна была молчать, и просыпалась, когда детектор прибора начинал угрожающе шевелиться. А под утро, когда уже стало сереть небо, ей приснилось, что она — Егор. А в его комнате, в проёме распахнутого настежь окна, стоит она сама в своей белой куртке, держась руками за оконную раму; её золотые локоны перебирает ветер, она смеётся и, так же смеясь, начинает падать из окна спиной назад. Когда он подбегает к окну: её не видно — внизу разлито слепящее сияние, как отражение солнца в воде. Проснувшись, Гелька не могла понять, чей это был сон — её или Егора.

Ангелина не выспалась, но заснуть больше не могла. Она лежала, ждала звонка будильника и думала. Всё в её жизни встало с ног на голову. Поскорее бы утрясти и выровнять изменившийся миропорядок, чтобы чувствовать себя на своём месте. Хотела ли она, чтобы всё было, как прежде? Да, в ней жила ностальгия по безмятежным "детским" временам, но в то же время она чувствовала, вернись всё на свои места, в душе её останется неудовлетворённость, и тяга к острым ощущениям уже никогда не даст ей жить спокойно. Болезненней всего было то, что она как будто потеряла себя прежнюю, а "новой" себя ещё не обрела. Что там говорил Борис Витальевич, тыча в неё пальцем: что это для вас, зачем вы с нами? Она тогда ответила, что любит людей. Это вырвалось само, и она до сих пор не знала, как относится к этим своим словам — действительно ли это так, или она просто отбивалась таким образом от жестоких упрёков? Разве можно любить всех людей вообще, разных людей — плохих и хороших, без разбора? Ангелина хотела думать, что не покривила душой, иначе её задача из высокой миссии превращалась просто в щекочущее нервы развлечение, вроде запатентованной охоты на людей.

Ещё, об этом ей было страшно даже думать, Борис намекнул, что опасность может грозить её близким!.. Только не это! Только не это! Она отныне в ответе за всех, кто её окружает. А что будет с мамой, если ей предъявят доказательства того, что её дочь совершила ужасное преступление?

"…Она не видела маминого лица — его закрывали широкие спины вооружённых людей из правоохранительных органов, а она, цепляясь за ступеньки, бежала наверх, на чердак, который станет её вечным убежищем — местом, где всё закончится, оставаясь местом, с которого всё началось…"

— Ангелина!.. — наклонилась над ней мама. — Ты не слышишь? Будильник звонит уже пятый раз! Вставай. На счёт твоих прогулок, я с тобой ещё поговорю.

Гелька, душераздирающе зевая, села на кровати, протянула к коту руки, потом уронила на него, как на мягкую подушку, свою голову. Коту это не понравилось — пятясь задом, он вылез из-под её объятий, спрыгнул на пол и, гордо задрав хвост, отправился на кухню. Ангелина поплелась следом.

— А где папа? — спросила она, берясь за ручку двери в ванную.

— Он сегодня ночевал в лаборатории, — откликнулась из кухни мама, — какой-то у них там эксперимент… круглые сутки крутится. — Это Нина Михайловна произнесла с лёгким раздражением. — Садись завтракать.

— Сейчас. — Гелька вползла в ванную. Рассказать маме, что она сегодня не идёт в школу? Тогда придётся сказать, что ей опять надо в поликлинику. Мама встревожится, начнёт расспрашивать… Нет уж!

Ангелина с содроганием умылась ледяной водой — надо же проснуться. Немного взбодрившись, она прошла на кухню, где мама готовила ей завтрак и "разнос". Выглянув в окно, чтобы узнать погоду, Гелька ахнула — за окном лежал снег: тонкий, осыпающийся с веток и испещрённый уже кое-где чёрными проплешинами от следов прохожих, но настоящий первый и белый-белый.

— Мама, ты видела?

— Что, снег? Видела. К обеду он растает, и будет грязь непролазная. Зато тебе, возможно, не захочется гулять где-то до часу ночи. Ты последнее время дома почти не появляешься, ты заметила? И совсем перестала мне помогать!

— Я же на занятия хожу…

— И как успехи?

Гелька вспомнила контрольную и промолчала.

— Мне хочется верить, что ты действительно занимаешься физикой, и что тебе это интересно, — последние слова Нина Михайловна подчеркнула, — но если твои занятия мешают остальной учёбе и домашним обязанностям, то лучше их прекратить.

Ангелина похолодела.

— В конце концов, папа с братом всегда тебе помогут.

— Но там совсем по-другому! — вскричала Гелька. — Мы там практические опыты ставим и… и в компьютере у них программы специальные!

— У них?

— Ну, Егор не один преподаёт…

Мама удивлённо взглянула на Гельку.

— Там не один преподаватель, вы ставите опыты, и всё это бесплатно?

— Да, это какая-то заграничная благотворительность… для одарённых детей, — соврала Ангелина и покраснела. Нина Михайловна с подозрением посмотрела на дочь.

— Хорошо, я тебе доверяю — не забывай, и если ты меня подведёшь, то мне придётся всегда тебя контролировать и проверять. Ладно, хватит об этом, садись и ешь.

Расстроенная Гелька плюхнулась на стул. Только она поднесла ложку с овсянкой ко рту, мама спросила:

— Почему ты вчера так поздно вернулась?

— Мы с Петей в кино ходили, разве Гоша тебе не сказал?

— До часу ночи?

— Мы пришли в двенадцать с "копейками"… просто гуляли.

— Ангелина, если ты уже ходишь на свидания, то должна знать… ты должна отвечать за свои поступки и быть готовой…

Гелька удивлённо взглянула на маму.

— Ты о сексе, что ли?

— Ну, — оторопела Нина Михайловна, — В общем, да.

— Я всё знаю и не собираюсь делать глупости.

— Всё знаешь? — всполошилась мама.

— С нами в школе беседу проводили, — начала сердиться Ангелина, — и я уже наслушалась!

— Хорошо. Только домой возвращайся не так поздно, в девять — крайний срок!

— В девять?

— Не позже! И всегда предупреждай, куда и кем ты идёшь.

Нина Михайловна ушла одеваться, а Гелька принялась рассеянно ковырять ложкой в тарелке с кашей: что будет, когда мама узнает о вызове в школу?

В кухню, потягиваясь, вошёл Гоша.

— Что ты ешь? Фу, овсянка! Как вы вчера с Петькой погуляли?

— Классно, — грустно ответила Гелька.

— А по твоему тону не скажешь. — Гоша оглядывался в поисках чашки. — Где мой чай?

— В чайнике! — съязвила Ангелина.

— Ну и гангрена, не потрудилась своему брату чая налить! И вообще, ты меня вчера пробросила — обещала всё рассказать!.. Когда вы вернулись?

— Тебе-то что?

— Ты смотри у меня — без глупостей! Я держу руку на пульсе!..

— Ещё один!

— Что, от мамы втык получила? — брат рассеянно перебирал на полке чашки, разыскивая любимую, которая стояла на столе, потому что из неё пил папа. Почесав в затылке, Гоша выбрал свою "прошлую" любимую чашку с надписью "Выпускник 2017 — это круто!"