Гелька встрепенулась.

— Гоша, миленький…

— Ещё чего? Даже не начинай! Что надо?

— Всё, что хочешь, для тебя сделаю!

— Подумаем. Что дальше? — Гоша сосредоточенно считал ложечки сахара, который сыпал в чашку.

— Нужно сходить в школу!

— Что я там забыл?

— Ну, понимаешь, родителей в школу вызвали, а я из-за такой ерунды не хочу их беспокоить.

— Понятно — ещё один втык получить не хочешь. А почему ты решила, что я сгожусь?

— Потому что, в принципе, им там делать нечего — их вызвали по ошибке!

— Говори толком, а то я голодный, и меня этот разговор уже утомляет.

— Медсестра решила из-за позавчерашних уколов, что я наркоманка, и доложила директору, — скороговоркой пробормотала Ангелина.

— Чего?! Не совсем же они там идиоты, у тебя и справка из больницы есть!

— Ну… — замялась Гелька.

— Сестрица, — Гоша наклонился к ней, заглядывая в глаза. — Это уже не шутки! Давай серьёзно, а то я сам тобой займусь.

— Испугал! — фыркнула Ангелина. — Дело в том, что… что… ну, ладно! — она наклонилась над столом — не дай Бог, мама услышит. — У меня… только маме не говори! — наставила она грозно на брата палец. — У меня после болезни остались… небольшие галлюцинации.

— Что!

— Тише ты! Полная ерунда. Я вчера у Бориса Витальевича была и сегодня пойду — он всё вылечит. Ну, а чтобы не спрашивали, почему мол, родители не явились, и звонить им не начали, ты сходишь, скажешь, что они очень заняты — папа, и в самом деле, даже дома не ночует — отдашь справку, и всё в ажуре!

— В "абажуре"! — съязвил помрачневший Гоша. — Мать чуть Богу душу не отдала, пока ты в больнице валялась!

— Так я же поэтому и хочу…

— Только что-то ты крутишь — не сойти мне с этого места! — свирепо уставился на Гельку брат. — Если ты хоть раз!.. Я тебе ноги из задницы повыдёргиваю!.. Я схожу! Медсестру заодно расспрошу!

Ангелина победно вскинула кулаки.

— Гоша, ты — чудо, а я — не полная идиотка, что бы ты обо мне не думал!

Ангелина беззаботно отправила в рот ложку каши.

— Я ушла! — донеслось из прихожей, и щёлкнула входная дверь.

— Ну! — хлопнул в ладоши Гоша. — Бутербродик, и ты мне расскажешь, чему ещё у Егора научилась, кроме взрывания лампочек.

— А ты на занятия не опоздаешь?

— У меня первой пары сегодня нет.

— Везёт! И ты так рано встал?

— Тебе-то чего жаловаться — ты сегодня и так весь день прогуляешь!

— Да уж! — поёжилась Гелька, вспомнив о Соларе. — Ну, ладно.

Она с усмешкой продемонстрировала Гоше фокус с коробочками: в ход пошли все спичечные коробки и одна спичка.

— Давай ещё, — Гоша вошёл во вкус.

— Ещё? — Гелька оглянулась в поисках идеи. — О!

Она протянула руку к абажуру с лампочкой: "слабый импульс" — нет, чуть сильнее — лампочка зажглась, то тускнея, то разгораясь.

— Класс! А что ещё?

— Ну, — Гелька всмотрелась в брата: с первой попытки эта простая манипуляция у неё не вышла — существовало какое-то внутреннее противодействие, как будто она боялась сделать больно родному человеку.

— У тебя горло болит, — безапелляционно заявила она, — и (что там у нас справа?) печень пошаливает.

— Ух, ты! — изумился Гоша, хватаясь за печень. — Человек-рентген! Тебе можно в цирке выступать!

— Я бы на твоём месте к врачу сходила.

— А ты не можешь?.. Что это?

Из прихожей слышалось какое-то гудение.

— Телефон! — подскочила Ангелина.

Телефон дребезжал в кармане висящей на плечиках чёрной куртки, ударяясь о небольшое зеркало над обувной полкой. "Вряд ли на уроке такое не услышат", — промелькнула у Ангелины мысль, пока она лихорадочно высвобождала его из кармана.

— Алло, — выдохнула она в трубку.

— Ангелина, оставайся сегодня дома, — скомандовал Сергей Петрович. — Если планы изменятся, я перезвоню.

— А?..

— Ещё, — он помедлил, — проверяй своих близких, после того как они домой возвращаются. Вообще, проверяй всех приходящих.

Гелька ахнула.

— К сожалению, так, — прокомментировал Учитель и отключился. Ангелина сообразила, что не предупредила его, что собиралась пойти в поликлинику. Но ведь она договаривалась с Борисом Витальевичем о встрече при нём. Перезванивать Учителю она на стала, а к Борису решила идти — не зря же она школу прогуливает.

— Что случилось? — поинтересовался Гоша, неприлично прислушивавшийся к её разговору.

— Подслушивать чужие разговоры — не красиво!

— Ага, маме с папой лапшу вешать тоже не красиво. Может, это твой дилер звонит, должен же я знать!

— Кто?

— Толстый дядька с пачкой марихуаны, — хихикнул Гоша и отскочил подальше.

Сама напросилась! Теперь подколок не оберёшься. Только бы Гоша приятелям своим не сболтнул!

— Всего-навсего сказали, что занятий у Егора сегодня не будет.

— Егор Сафарович перенапрягся, обучая таких бездарей? Эх, уцелеют лампочки!

— А ещё сказали проверять, не превращается ли мой брат в монстра! Кажется, уже начинает!

К сожалению, это было правдой. Как перепутались в её жизни, правда и ложь! С дрожью Ангелина притворила дверь своей комнаты: как она сможет вечером посмотреть маме в глаза, заранее опасаясь, что перед ней злокозненный фидер?

Собиралась Ангелина долго, оттягивая свои мучения: для смелости подкрасила глаза и губы; перемеряла кучу одежды, имея возможность одеться не в чёрно-белое, как в школу; потом поискала свою синюю дублёнку — в короткой куртке сегодня было бы холодно. Она решила добираться в поликлинику обычным способом — вчерашнее фиаско с приземлением на кухне отбило у неё охоту к рискованным полётам.

Она уже надевало пальто, когда её точно обухом по голове ударило: Гелька бросила дублёнку и кинулась в комнату брата, молясь, чтобы тот ещё не ушёл.

— Гоша! — закричала она, распахивая дверь, и перепуганный Гоша выпустил из рук всю мелочь, которую, достав из кармана, старательно пересчитывал. Блестящие монетки раскатились по углам.

— Чёрт! Разве можно так орать? — рассердился брат, вставая на колени, чтобы пошарить под кроватью.

— Извини! — пробормотала взволнованная Ангелина. — Гоша, сегодня, когда я тебя скан… ну, о горле тебе рассказывала, ты почувствовал что-то?

Гоша рассеянно глянул на неё, пытаясь выколупать монетку из-под плинтуса.

— Почувствовал — большую гордость за юных продолжателей дела Кашпировского.

— Да брось ты их! — топнула ногой Гелька, чуть не плача. — Я с тобой серьёзно говорю.

Брат перестал собирать монеты и хмуро уставился на Ангелину.

— Вспомни, когда я смотрела на тебя, перед тем, как о горле сказать, ты почувствовал что-нибудь?

— Да, — задумчиво произнёс Гоша, поднимаясь на ноги и отряхивая колени, — как будто что-то щекочущее… или, как мурашки по телу, — он неуверенно показал рукой в районе груди.

— Вот! — ткнула в него пальцем Гелька. — Вот! Запомни это ощущение, и если когда-нибудь где-нибудь ты вдруг такое почувствуешь, немедленно уходи оттуда, ты слышишь?

— Если мурашки по телу побегут? — мрачно усмехнулся брат.

— Не-е-ет, ты же чувствовал, что это не просто мурашки? Чувствовал?

— Ну-у, — с сомнением протянул Гоша, — сегодня, может быть, чувствовал, а завтра — точно забуду.

— Ладно, тогда давай ещё раз, для запоминания.

— Мне идти пора! — возмутился Гоша.

— Мне тоже, — сквозь зубы сказала сосредоточенная Гелька, — стой смирно.

Она погрузилась в него взглядом, стараясь сделать это полней и интенсивней.

— О! — воскликнул Гоша. — Колет! Хватит, не пугай меня.

— Отлично! — отдышавшись, сказала Ангелина. — Теперь, слушай внимательно: не важно, где ты это почувствуешь — в транспорте, на занятиях, в кино, на свидании — ты должен быстро линять! Ясно?

— Нет, не ясно. Что за игры?

— Гоша, поверь, это для твоей безопасности…

— Поверю, когда объяснишь.