– Что случилось? – крикнул Лэтем, как только они оказались в машине Второго бюро и рванули с места.

– Помимо тумблеров, с которыми разделаться ничего не стоило, – ответил запыхавшийся Жак, – там, наверно, был электронный сканер, он определил вес и плотность инструмента, и сработал реверсивный механизм.

– Да что все это значит?

– Такое устройство встречается на каждом шагу в новых автомобилях, мсье. Маленький черный отросток на ключе зажигания, без него машину не заведешь. А в самых дорогих машинах, если попробуешь, – заревет сирена.

– Вот вам и общественный туалет, Клод.

– Могу сказать только одно: я ошибся, но это предприятие нам кое-что дало, разве нет? Парк де-Жуа и есть тот самый тайник Братства, мы были правы.

– Но теперь-то они знают, что мы туда пытались залезть.

– Нет, Дру. У нас есть прикрытие для таких экстремальных ситуаций – полиция и Сюрте.

– Какое?

– Каждую неделю ловят десятки преступников, впервые совершивших что-либо противозаконное. Их часто к этому принуждают стесненные обстоятельства, но по сути они честные люди. Жан Вальжан из «Les Miserables»[127] – прекрасный тому пример.

– Господи, как вы многословны. Конкретнее, что вы хотите сказать?

– У нас есть списки таких потенциальных преступников, отбывающих условное наказание по приговору, скажем, полгода, год. В обмен на то, что они возьмут на себя еще одно правонарушение – такое, как попытка ограбления луна-парка, – им сократят срок или даже вовсе закроют дело.

– Мне заняться этим? – спросил Жак с переднего сиденья, протягивая руку к телефону.

– Да, пожалуйста.

Пока его подчиненный набирал номер и говорил по телефону, Моро объяснил:

– Через пятнадцать-двадцать минут полиция позвонит в охрану парка и скажет, что задержали мчавшуюся от парка машину, а в ней двух известных грабителей. Сценарий ясен?

– Думаю, да. Они спросят, не совершено ли ограбления, и если совершено, то что украдено, и может ли кто-то опознать взломщиков?

– Точно. Добавив, конечно, что полиция, в благодарность за свидетельские показания, готова привезти их в участок, где содержат преступников, и отвезти обратно.

– И это предложение будет быстренько отклонено, – добавил Лэтем, кивая головой на заднем сиденье.

– Не всегда, mon ami, – возразил Моро. – Поэтому-то нам и нужны эти мнимые правонарушители. Время от времени те, к кому мы проявляем интерес, излишне волнуются, нервничают из-за своего собственного положения и принимают приглашение. У них, однако, всегда одна и та же просьба – даже скорее требование.

– Догадываюсь, – сказал Дру. – Они согласятся на опознание на том условии, что будут видеть подозреваемых, а те их нет.

– Как я уже отмечал, вы очень проницательны.

– Если я уж этого не мог бы вычислить, мне следовало б уволиться сразу после окончания подготовки. Но метод, как вы их назвали? – «мнимых правонарушителей», – это просто прелесть. Только, ради бога, не делитесь этой идеей с Вашингтоном, а то количество «гейтов» увеличится. Уотергейт и Ирангейт покажутся кукольными спектаклями по сравнению с ЦРУ-гейтом или Госдепартамент-гейтом. Настоящие злодеи сообразят, что можно вместо себя подставить двойников, включая самого президента.

– Честно говоря, мы тут так и не поняли, почему они именно так не сделали.

– Держите эти мысли при себе, нам и так забот хватает.

– Клод, – прервал их Жак, поворачиваясь назад, – вам это понравится. Наши взломщики – пара плохо оплачиваемых бухгалтеров, которые пытались ограбить мясную лавку, где по бросовой цене продавали плохое мясо.

– Они исходили из верной предпосылки: грабь награбленное.

– К сожалению, товар срочно заменили, и наших бухгалтеров засняли на пленку, когда они открывали сейф.

– Они мало подходили для своей новой роли.

– Жандармы с радостью оказали услугу: шеф сыщиков многие годы покупал мясо в этой лавке.

– Чутье его подвело. Когда они готовы действовать?

– Уже сейчас.

– Bien.[128] Высадите мсье Лэтема у «Нормандии», а меня у нашего офиса. А потом, ради бога, отпустите Франсуа домой.

– Нет проблем, я могу остаться с вами, господин директор, – сказал водитель, – в случае крайней необходимости.

– Франсуа, не надо пренебрегать домашними обязанностями. В этом случае ваша милая жена вас никогда бы не простила.

– Меня волнует не ее прощение, мсье. Дети гораздо более жестоки.

– Я прошел через это, и вы справитесь. Так закаляется характер.

– Вы сама доброта, – шепнул Дру на ухо Моро. – Что вы собираетесь делать в своем офисе?

– Прослежу за развитием сегодняшних событий. Буду держать вас в курсе. А еще, mon ami, не забывайте и о своих домашних заботах. Очаровательная Карин была у врача. У нее рана, помните?

– О боже, совсем забыл!

– Я бы посоветовал этого ей не говорить.

– Вы ошибаетесь, Моро. Она бы поняла.

Карин в гостиничном халате ходила взад-вперед у большого окна, когда Лэтем открыл дверь.

– Боже, как же ты долго! – воскликнула она, подбегая к нему. Они обнялись. – С тобой все в порядке?

– Послушайте, леди, это луна-парк, а не поле брани. Конечно, со мной все в порядке; про оружие мы даже не вспомнили.

– И на это ушло почти четыре часа? Что случилось?

Он рассказал ей, а потом спросил:

– Ты-то как? Что сказал врач?

– Извини, милый мой, именно поэтому-то мне и не следовало так увлекаться тобой. Я думала, сильные чувства уже ушли, но это явно не так. Когда я кого-то люблю, то люблю всей душой.

– Это здорово, но ты не ответила на мой вопрос.

– Смотри!

Де Фрис с гордостью подняла правую руку; повязка теперь была в два раза меньше.

– Доктор примерил мне протез длиной сантиметра два – меньше дюйма. Он будет надеваться на палец, а на нем ноготь – не зная, протез и не заметишь.

– Это здорово, но как ты себя чувствуешь? У тебя же шла кровь вчера вечером.

– Он сказал, я, наверно, в сильном возбуждении за что-то схватилась. У тебя нет рубцов на спине, дорогой?

– Еще не хватало. – Дру опять прижал ее к себе. Губы их встретились, но Карин осторожно прервала поцелуй.

– Я хочу поговорить с тобой, – сказал она.

– О чем? Я рассказал тебе, что произошло.

– О твоей безопасности. Позвонили из «Мэзон-Руж».

– Они знают, где ты находишься? Что ты здесь, в «Нормандии»?

– Они зачастую раньше узнают о том, о чем не подозревают те, кого это касается.

– Тогда им кто-то поставляет информацию, которой у них, черт возьми, быть не должно.

– Думаю, ты прав, но ведь мы же знаем, на чьей стороне антинейцы.

– Не обязательно. Соренсон порвал с ними.

– Во время «холодной войны» он был самым опасным, глубоко законспирированным офицером разведки. Он подозревает всех и каждого.

– Откуда ты знаешь? О глубокой конспирации?

– Частично от тебя, а в основном от Фредди.

– От Фредди?!

– Конечно. Агенты вынуждены защищаться, Дру. Информация циркулирует. На кого можно рассчитывать, кому доверять. Главный вопрос – как выжить, правильно?

– Так зачем звонили из «Мэзон-Руж»?

– Их информаторы в Бонне и Берлине сообщают, что в Париж посылают две команды хорошо подготовленных блиц-кригеров, чтобы найти и убить второго Лэтема, который выжил во время нападения на кафе в Вильжюиф. Того, кого они считают Гарри Лэтемом.

– Да что ж тут нового, господи?

– Говорят, убийц человек восемь-двенадцать. Не один, не два и не три даже! За тобой посылают небольшую армию.

Наступило молчание, потом Лэтем сказал:

– Да, это действительно впечатляет. Признаться, о такой популярности я и не мечтал, и это притом, что я даже не тот, кто им нужен.

– Придется с тобой согласиться.

– Но почему? Вот в чем вопрос. Зачем им так нужен Гарри? Список его известен, из-за него такое смятение и раскол, и они вряд ли не понимают, что это им на руку, тогда почему?