Скорость.

Раненые не смогут идти быстро, если вообще смогут идти, не говоря уже о том, чтобы драться. И…

– Это разумно. Идите. И возвращайтесь, – сказал степняк, чьего имени Артан не знал. Да и вовсе были они похожи друг на друга, разве что старший выделялся и то не лицом, скорее уж яркостью убранства. Этот степняк стоял на одной ноге, другую держа на весу. И сквозь тряпки, которыми та была обмотана, проступали темные пятна крови. – Мы будем ждать.

И косматый островитянин весьма зверского вида кивнул.

– Корабли он… займемся…

– Может, лучше по суше? – робко предложил кто‑то. Артан мысленно присоединился к вопросу. А Ричард ответил:

– Посмотрим. Сперва нужно найти девушек. Тогда и будет видно, что дальше.

Он поглядел в круглые глаза твари и убежденно повторил:

– Сюда мы вернемся.

Артан же подумал, что раздавать подобные обещания – крайне неосмотрительно. А с другой стороны, если сдержать не выйдет, то… то какая разница?

Город.

Город раскрывался узкими улицами, зажатыми меж стен. Некогда белые, те со временем не утратили этой вот белизны. Напротив, в темноте казалось, что и от стен исходит свечение.

– Это припортовые кварталы, – Лассар как‑то сам встал во главе, что было разумно. Если кто и помнил город, то это он. – Здесь жили бедняки.

Надо же.

И в Империи были бедняки. Хотя… чему удивляться. Разве что каменным домам. В том мире, который Артан помнил, бедняки ютились в хижинах, землянках, а порой и просто в темных переулках, в развалинах и под открытым небом.

– Дальше пойдет квартал мастеров, тут надо бы осторожнее…

Тень мелькнула на рассыпающейся стене, заставив Артана покрепче сжать рукоять меча. Странно. Тьму он по‑прежнему ощущал, но… не слышал? Именно. Голоса внутри смолкли, а с ними ушли и злость, и раздражение.

Хорошо.

– И куда мы направимся? – поинтересовался посол ладхема, который, впрочем, выглядел точно таким же оборванцем, как и прочие.

– А есть варианты? – даже в темноте было видно, что Лассар усмехается. – Во дворец. Она ждет… и она рада, что здесь появились люди.

Подумалось, что в нынешних обстоятельствах не стоит так уж доверять командору.

Тот же, словно почуяв эти мысли, медленно повернулся. Взгляд его был полон первозданной тьмы, но Артан выдержал. И Командор усмехнулся. А потом сказал:

– Но это все утром. Сейчас соваться туда – сущее безумие. Даже для таких ненормальных, как мы.

Мелькнувшая где‑то среди развалин тень ответила резким свистом. И смолкла, растворившись в темноте. Артан же подумал, что вряд ли эта тварь одна.

И… ночь.

Темна.

Плотна. Готова ко встрече. А вот готовы ли люди?

В сад мы выбрались вместе.

Я, Теттенике, которая переоделась в одежду, благо, в замке нашлась и таковая. И Легионеры. Ну… что сказать. К делу ребята подошли серьезно. Помимо одежды для Теттенике, нашлось и для меня платье, случаю подходящее. Та же юбка, но покороче прежних, а главное, сделанная из плотной, жесткой ткани.

Куртка.

Плащ.

Сумка, которую легионер перекинул через плечо. А вот оружия не принесли. Точнее я спросила, меня молча развернули к ближайшей стене, этим самым оружием украшенной. Мол, выбирай, что душе угодно. Я и попыталась. Честно. Но грозные с виду мечи оказались неимоверно тяжелыми, булаву я уронила, чудом, что не на ногу. Копье… попыталась удержать, но оно все равно упало.

– Извините, – сказала я Легионеру. – А… чего‑нибудь поменьше? Попроще?

Лук.

Стрелы. Арбалет. Снова мечи. Кинжалы… вот один я и сняла, потому что идти вовсе без оружия было неразумно. Нет, я сполна отдавала себе отчет, что… в общем, не поможет оно мне.

С ним же еще что‑то делать надо.

Или поискать какой меч‑самотык, но… но сомневаюсь, что найдется. Они, если и есть, то там, внизу, в родовой сокровищнице. А без Ричарда туда спускаться я не рискну.

Вот и обойдусь кинжалом.

В конце концов, у меня когти есть. И крылья. И рога. Кого не сожру – того забодаю, демон я или нет?

Настроение, к слову, было на диво приподнятым. Наверное, так чувствует себя ребенок, который со всей определенностью и полным осознанием собирается сделать гадость любимому родителю.

Я не специально.

Честно.

Но замок и тот одобрил. Я чувствую. Жаль, что зеркальце с собой захватить не вышло. Ничего. И так обойдемся.

В общем. Сад. Темный сад. Ночь на дворе все‑таки. Луна вон в небесах бултыхается печальною рыбиной. И звезды тоже высыпали, желая посмотреть на пару самоубийц. С сопровождением.

Коня мы тоже взяли.

Коней.

И вот такой дружной, готовой к подвигу толпой, встали у скалы. Легионер клялся – во всяком случае именно так я интерпретировала громкий стук железной руки о железную грудь – что скала та самая, в которой побывал пресветлый рыцарь. Оснований не верить не было. Но…

Дальше‑то что?

Кони вздыхали. Легионеры ждали молча, подозреваю, надеясь, что ничего‑то у нас не выйдет, а я буравила взглядом камень.

– Может… сказать что‑то надо? – робко предположила Теттенике.

– Нет. Он про кровь рассказывал.

– Чью?

– Свою, – я почесала рог. Знала бы, попросила бы оставить баночку. Так, на всякий случай. Оно, конечно, может и подозрительно, но вот можно было бы что‑то да придумать.

– И что теперь?

– Будем пробовать, – решительно сказала я. И скалу погладила. – Откройся, пожалуйста. Нам очень надо.

Скала осталась неподвижной.

Зато руку кольнуло и… и прокололо. Вот, стало быть, как. Черная капля крови выкатилась и растеклась по камню, впитываясь в него.

И?

И ничего. Впиталась, на миг выделив странного вида символы, и исчезла. А где тайный ход? Я ранку лизнула и засопела от обиды.

– Наверное, – осторожно заметила Теттенике, – твоя кровь не годится.

Сама вижу.

– Может, потому что ты демон?

– Может.

– Тогда… я попробую?

– Попробуй.

А что еще оставалось? Не легионеров же… хотя не уверена, есть ли у них кровь в принципе.

Теттенике тронула скалу пальчиком и тотчас одернула. Нет, так мы до утра возиться станем.

– Ты… не бойся, – сказала я. – Это не больно.

– Я не боли… просто… есть в этой скале что‑то такое… такое… не знаю.

– Страшное?

– Нет. Другое, – она решительно прижала ладонь к камню. А вот её кровь даже в темноте выглядела красной, да еще яркой, как будто не кровь – сок. И текла по камню, быстро впитываясь. А на нем, один за другим, вспыхивали символы.

Древние?

Наверняка. Только археологов здесь нет. И… и беззвучно распахнулась скала, причем так, что я попятилась, а вот Теттенике решительно шагнула вперед.

Нет уж. Я буду не я, если отступлю. И… и вообще это мой замок!

Почти мой.

А значит, и сад тоже. И скала. И все, что в ней находится.

– Нет, – Теттенике остановилась и оглянулась. Глаза её нехорошо блеснули. – Не думай так. Иначе она не пропустит. А нам надо. Слышишь?! Нам надо пройти! Той дорогой пройти!

С потолка посыпалась крошка.

А потом… потом кто‑то огромный и сильный, куда сильнее меня, чье присутствие я не замечала, взглянул. И увидел… что увидел?

Человека?

Демона?

Мысли? Все до одной. И зависть тоже. И ярость. И… и все остальное, сразу. Все мои благоглупости.

– Не бойся, – сказала Теттенике, взяв меня за руки. – Она справедлива.

А вот это как раз и пугало.

«Бросила тогда ведьма камушки, и поднялись пред королевичем горы. Первая была железной, вторая – серебряной, ну а третья сияла яркими огнями, ибо была она алмазною. Но не испугался королевич. Воззвал он к богам, и тогда напала ржа на гору железную, источивши в конец. Собрались мастера со всех земель и каждый взял себе по толике серебра, вот и не стало горы серебряной. А к алмазной сам королевич подошел и сказал: «Крепче всего в мире сущем алмаз‑камень, но и ему не устоять пред силой веры моей». А сказавши, обрушил на гору меч свой, тогда‑то и рассыпалась она на осколки драгоценные, высвободив деву кроткую…»