Летиция шла, опираясь на руку рыжего вироссца, и почему‑то никто‑то в том не усматривал нарушения протокола. Хотя… конечно… домой нельзя возвращаться, а вот если в Вироссу…

…там, правда, что‑то подсказывало, что некромантам тоже не рады будут.

И в древний дар не поверят.

Или поверят, но веры преисполнившись, спровадят на костер. Так, на всякий случай. Ариция вздохнула и почти смирилась с мыслью, что ей‑то замуж не выйти. Честно говоря, не слишком‑то и хотелось. И даже, может, хорошо, что не выйти.

Матушка замужем не больно‑то счастлива была.

Да и не она одна…

Так что… вот спасут они мир. Вернутся. В Замок. А там… там, глядишь, и попроситься можно будет. На работу. В Проклятых землях все же к некромантии отношение иное, без обычной предвзятости.

Наукой займется.

Ей ведь всегда хотелось. Замок большой, помещений свободных хватит. Можно будет и лабораторию создать. Только маменьке отписаться, чтобы приданое прислала. А то ведь наука – дело такое, дорогостоящее. Маменька‑то сперва откажется, но потом поймет, что лучше так, чем в монастырь. В монастырь, чай, за бесплатно не берут.

Мысли эти странным образом примиряли с действительностью. И убаюкивали. А потому Ариция пропустила момент, когда появился дракон.

Другой.

Настоящий.

Сперва на улицу легла тень. Затем раздался гневный клекот.

– Она меня нашла! – взвизгнула Мудрослава. – Она…

– Нашла, – Ариция прижалась к стене, разглядывая существо, которое явно было не слишком дружелюбно настроено.

Дракон, завернув круг, опустился ниже.

И еще ниже.

– Нам спасаться или уже поздно? – поинтересовалась Брунгильда, снимая секиру.

– Лучше дорогу свою открой!

– Не выходит.

Дракон опустился на крышу. И с крыши – на стену, а со стены переполз на улицу.

– Ох… – Яр покосился на Летицию, что глядела на дракона с тем же отрешенно‑задумчивым выражением, с которым и проснулась ныне. – Очень… удивительный зверь.

Черный.

С отливом.

Голова вытянутая, пасть огромная и зубы длинные острые, приятного желтоватого оттенка. Глаза круглые и чуть навыкате.

– Ах ты хорошая моя, – Мудрослава потянулась к зверю, и Ариция подумала, что если тот начнет жрать виросску, то у остальных будет шанс спрятаться. Но дракон тоненько свистнул, а потом мелко, жалобно заклекотал. – Ничего, теперь не потеряемся… точно не потеряемся… ах ты хорошая моя.

Тонкие руки гладили чешую, и дракон поворачивал голову то вправо, то влево, блаженно щурясь. Правда, с прочих взгляда не спускал.

Внимательного такого.

И тот, другой зверь, воскрешенный Арицией, тоже смотрел, пританцовывая, да еще и воротник на шее растопырил.

Смешной.

Был бы, если бы не все вот это.

– Так это, – предложила Брунгильда. – Может, если на него…

– Неё. Это девочка.

– Не важно…

– Не скажи.

– Донести нас она сможет?

Мудрослава поглядела на драконицу. А та на людей, и в желтых глазах появился скепсис. Носить кого бы то ни было ей явно не хотелось.

– Всех сразу нет, и… и не факт, что получится вернуться.

– Жаль… – Брунгильда вздохнула. – Придется идти.

– Уже недалеко, – нарушила молчание Летиция. – К закату доберемся. Они так говорят. И еще говорят, что мы не одни. Что есть другие.

Она подняла руку.

Выглядела сестрица жутковато.

– Там… по другую сторону. Они от моря идут.

На душе разом стало теплее. И получается, что не бросили, что… спасут. Во всяком случае, постараются.

– Но там плохие места. Много… разного, – Летиция шевелила губами, явно беседуя с кем‑то, кого не видели прочие. – Там был зверинец. Большой. И звери. Всякие. Измененные. И люди тоже… вот с них и вышло. Они могут не справится.

Она замолчала, а потом добавила:

– Сами точно не справятся.

Вот ведь…

– Это что, – Ариция обвела всех взглядом. – Нам теперь еще думать, как спасителей спасти?

– Можно, – Мудрослава нехотя разжала руки. – Отправить им кого‑нибудь. На помощь.

– Кого?

– Дракона. Твоего или моего…

– А они поймут, что на помощь? – Брунгильда оперлась на секиру. – Если дракон просто прилетит, то… понимаешь, драконы, они как бы это сказать… хищные. А некоторые вовсе мертвые.

– Это виверн, – возмутилась Ариция. – Да и Легионеры тоже не живые.

– Так‑то… но Легионеров они знают, а дракон вот…

– Она может кого‑нибудь отнести, – предложила Мудрослава. – Только… и вправду… я могу что‑то внушить, но если связь разорвется… мало ли.

И руками развела.

Мертвый виверн сел на зад и шею вытянул. Может… может, он и мельче живого, и крылья у него драные, но вот…

– Погоди, – идея пришла в голову, и Ариция огляделась. – Для начала надо оправить не дракона, а…

– Котика?

– Нет, котик тоже… не очень дружелюбно выглядит. Кого‑то помельче. Чтобы сразу не пришибли. И записку написать. Мол, что мы поможем, только помощь не прибейте. Или чтобы дракона ждали.

Она потерла переносицу.

– А заодно чтобы шли ко дворцу. Что? Город большой. Тут друг друга искать можно вечность… а так понятно все.

– Ты… – Летиция слабо улыбнулась. – Только теперь постарайся понять, кого оживляешь.

Ариция вздохнула.

Понять… будто это просто. Будто она вообще понимает, как это делает. Но… маленькое. Надо что‑то маленькое и с крыльями. Интересно, если так, то мироздание поймет?

Правильно?

«Средь всех тварей сущих беречься надобно не тех, что обличьем ужасны, ибо само это упреждает прочих об опасности, но тех, который глядятся обыкновенными или же, пользуясь силой проклятой, внушают людям очарование».

«Тысяча обличий или как распознать истинное лицо ведьмы»  

Город.

Мертвый. Огромный. И величие его, тень которого жила в развалинах, давило. Или это тьма, что чувствовалась? Артан слышал эхо её, раздражающее, насмешливое, словно готовое бросить вызов.

Или…

Улица.

И снова.

Одна за другой. Они становились шире, и вот уже сапоги грохочут по каменной мостовой. Солнце взобралось высоко. Палит нещадно. И белый камень слепит глаза. То и дело приходится щурится. Порой кажется, что они вовсе попали в жерло огромной белоснежной печи.

Со лба брата Яноша стекает пот.

Но он, упертый, шагает. А рядом с ним, бледный и хрупкий, идет кастрат, правда, теперь в руках его не лютня, лентами украшенная, а клинок. Хороший. С сизым плетением булатных узоров.

Мягко ступают степняки.

И островитяне двигаются почти бесшумно. А вот Легионеры грохочут, словно пытаясь звуком этим отпугнуть тварей. И все же… все же неладно.

В городе.

И… не только. Ощущение такое… недоброе…

– Я так испугалась, – рядом появилась Теттенике и тонкие пальцы осторожно коснулись рукава. – Когда оказалась здесь… я так…

Она красива.

Пожалуй.

Круглое лицо. Светлые волосы. На брата своего, который поглядывает недовольно, но не мешает сестре, она похожа, но…

Солнце слепит. И глаза слезятся от света, который порой куда более жесток, чем тьма.

– Я думала, что никто меня не спасет. А вы пришли и спасли!

– Я? – искренне удивился Артан.

Наверное, он должен был почувствовать себя польщенным, но вместо этого в груди шевельнулось раздражение.

Странное.

Дрогнули длинные ресницы.

– Конечно… вы… вы простите… это весьма нагло с моей стороны. Неосмотрительно. И дева не должна бы… говорить о таком… но это место… – она прижала руки к сердцу. – Оно заставляет смотреть на все иначе. И думать тоже. Я… я почти умерла!

– Вы выглядите живой.

– Спасибо. Но я поняла, что жизнь слишком коротка. И не стоит тратить её вот так… просто… и таиться. Таиться не надо.