– Есть еще с жемчугом, хризолитами и чем-то там еще, не помню, честно. Когда-то я сделал большой заказ одному мастеру. Так, на будущее. Говорят, он стал весьма известным.

Наверное, это хорошо.

Но почему-то горько и даже обидно. Мне никогда не дарили ожерелий. Да что там ожерелий, колечек и тех… и не колечек. Разве что цветы на восьмое марта и то, потому что принято.

Вот ведь.

– Очень удобно. Есть просто браслеты там или серьги, или еще что-то для обычных подарков, – Ричард подошел к шкафу. – Фавориткам.

Захотелось огреть его шкатулкой по белобрысой макушке.

– А вот когда приходит время… расставаться, – он почему-то запнулся и слегка покраснел. – Я делаю подарок.

– Ксандр научил?

Ричард кивнул.

Правильно, кто ж его еще плохому-то научит?

– А… как ты поняла?

– Ты слишком порядочный, чтобы самому додуматься.

Почему-то он покраснел. Ну да, сомнительный комплимент, если подумать. Он же Повелитель, чтоб его, Тьмы. Зло воплощенное. Какая тут порядочность?

– Хорошо. Я думаю, подойдет…

Может, конечно, принцессы и капризничать станут, но что-то я сомневаюсь.

– Сегодня отправим и приглашение повторим. Вдруг кто не получил.

– Получили, – Ричард вновь помрачнел.

– Послушай, – смотреть на него было больно. – Но ведь тебе не обязательно жениться? Вот прямо сейчас. Что случиться, если ты не женишься?

– Ничего. Только род прервется. И не останется живой крови, на которой держится заклятье. Оно ослабнет. И Младший бог пробудится ото сна.

А… это не то ли чудовище, лицезрение которого весьма способствует поддержанию диеты?

– Он воспрянет и пойдет по миру, повергая его в прах.

В общем, да.

Определенно аргумент.

Ричард перенес шкатулки к небольшому комоду, в который их и сунул.

– Наверх поднимут, – пояснил он, видя мой растерянный взгляд.

– Только их?

Кажется, понял. И улыбнулся так, лукаво.

– Лестницу эту создали давно, еще до того, как замок стал Замком. Если вдруг кто и проникнет в сокровищницу, то вряд ли сумеет многое из нее вынести.

Это да.

Какие сундуки с золотом, если я, чувствую, пролете на десятом просто лягу.

– Одно время я подумывал перенести все, но это долго и сложно, да и артефакты требуют особого хранения.

– Тогда да.

И мы снова замолчали.

А потом Ричард слегка откашлялся и сказал:

– Хотите, я вам покажу семейные реликвии?

– Хочу.

В моей семье реликвий не было. Не считать же таковой древнюю панцирную кровать или тот старый табурет, который маменька все грозилась выкинуть, но никак не выкидывала.

Почему-то при воспоминании о нем стало грустно.

Ну да, у кого-то табуреты, а у кого-то… что? Золото? Бриллианты?

– Это меч моего прадеда, – сказал Ричард, когда мы оказались в еще одном зале. Сколько их тут? Этот зал небольшой. И какой-то темноватый. Но ни шкафов, ни витрин, ни полок. Стена. Алый бархат. Темное оружие. – Он сотворен из звездного металла и закален в крови демона.

Тут Ричард, кажется, сообразил, что сказал что-то не то.

– Извините.

– Ничего, – махнула я рукой. Демон… ну демон… когда это было.

– Это булава его брата…

Огромных размеров дубина тихонечко притулилась в углу. Я попыталась представить человека, который мог бы её поднять… воображение засбоило.

– Лук прапрапрабабушки…

…и кинжал, и снова меч, на сей раз огромный и изогнутый, таким только нежить и гонять. От меча тянуло чем-то недобрым, и я отступила, спряталась за Ричарда.

– На его счету пять демонов. Во времена прежние прорывы часто случались, и некоторые создания вашего мира попадали сюда. Они были не слишком дружелюбны.

Я думаю.

Это ж демоны. Какое, к лешему, дружелюбие.

– А почему оно здесь? – спросила я отчего-то шепотом. И руки не выпустила. И… и это же ерунда, да? Просто за руку подержаться.

Может, ностальгия проявляется.

Может, моя женская глубокая неустроенность, которая накопилась и теперь вот… может, просто неуютно мне в этих подземельях.

– Когда оружие оживает, оно привязывается к хозяину. И редко бывает такое, чтобы оно приняло еще кого-то.

– Да?

– Это старые клинки. Секрет их создания давно утрачен. Ксандр полагает, что все дело в крови демонов. Что рано или поздно, но любой из них, – Ричард обвел рукой экспозицию, которая сделала бы честь и музею. – Он убивал демона. И получал часть его силы. А с нею некое подобие разума.

– Ага.

А что еще сказать?

Только вот шевельнулся в душе нехороший такой червячок. Прямо-таки предчувствие. Я ведь тоже демон. И кровушка во мне имеется. И… и не станется ли с этого вот, рыцаря благородного, ткнуть в меня какой-нибудь железкою? Потом, когда перестану быть нужна? Оно-то, конечно, клятва имеется. Однако вдруг да клятвы, демону данные, считаются недействительными?

Я покосилась на Ричарда. Тот признаков агрессии не выказывал, но стоял, разглядывал все это стальное великолепие.

– Иногда мне начинает казаться, что я совершенно ни на что не годен, – сказал он вдруг.

– Почему?

– Мои предки воевали. Сражались с тьмой, с её созданиями. А я?

– А ты?

– А я просто сижу вот в Замке. Иногда выхожу на охоту… только в местных лесах давно уже нет никакой нежити. Легионы и те в сон отправил. Большей частью.

Он вздохнул.

А я осторожно погладила по плечу.

– Ты… не спеши. Может, все еще будет?

– Может, – согласился Ричард, но как-то без энтузиазма. И протянул руку, коснулся темного, угольно-черного клинка. – А может, мы и вправду больше не нужны этому миру. И тогда я буду последний в проклятом роду.

– Ну нет, – захотелось пнуть его.

Терпеть не могу страданий на пустом месте.

– Не дождешься, – сказала я, уперши руки в бока. – Я тебе невесту обещала? Обещала. Вот будет невеста, будут дети…

И горько вдруг стало.

Так горько, что язык к нёбу прилип. А тоска-то, оказывается, заразна.

– Идем, – я потянула его за собой. – У нас еще дел много… залу бальную готовить, комнаты. Прислугу искать. И…

Я старательно перечисляла все то, что нужно сделать, стараясь говорить бодро, радостно.

Только на душе кошки скребли.

Ну или демоны.

«…кавалер, желая понравиться даме, должен привести в порядок платье, освежить исподнее и сбрызнуть тело ароматною водой. Костюм же надлежит велеть слугам почистить, дабы не осталось на ткани ни конского, ни собачьего волоса, ни дурных ароматов. Особое внимание след уделить парику, коие надлежно иметь в разных видах, сообразно случаю, и лицу. Следует помнить, что избыток пудры столь же вреден, как и полное её отсутствие».

«Советы галантному кавалеру».

Ладью собирали всем миром.

Новость быстро разлетелась по Острову, что в общем-то понятно. И… и на Брунгильду косились. Издали. С опаской. С сочувствием. С откровенным страхом. И думать нечего, скоро заговорят, что, мол, сама-то она виновата, а может, даже не в том, что письмо это принесли.

Может, даже это он, Проклятый повелитель, насылал несчастья.

Глупость, конечно. Какое этому повелителю дело до Островов? И в вулканы Брунгильда верила куда больше, чем в козни Повелителя тьмы.

Она вышла к берегу.

Отец вздыхал и стыдливо отводил глаза. По вечерам теперь он сиживал с этим, с пришлым, о чем-то говорил, верно, о козах, которых все одно привезут, да только Брунгильда не увидит.

Ни коз.

Ни новых кораблей. Ни сетей из тонкого шелка, который привезли на пробу, и женщины, которые сели вязать, шептались, будто бы он легок и прочен.

Хорош.

Но стоило подойти, и они замолкали, отворачивались. А Тровэ, которая Динный язык, не удержалась, прямо сказала:

– Иди, нечего тут дурным глазом смотреть.

И прочие, которые еще недавно Брунгильду привечали, называя подругою, закивали, соглашаясь, что да, таки нечего.