И Никас замолчал, небось, тоже пораженный.

А сердце болезненно сжалось. Замок велик, но… найдется ли в нем место Брунгильде?

«Блондинки бывают почти всегда хорошего характера, т. е. тихи, скромны, любящи, нежны и благонравны. Блондинка в семейной жизни утешает мужа своим ровным характером, никогда не сердится и почитает мужа более всего на свете»

«Руководство к выбору жены с прибавлением добра и зла о женщинах»*

Невесты начали утомлять.

Раз, два, три и четыре.

Надо, конечно, дух перевести и набраться терпения, но, право слово, как-то я это действие иначе представляла. Стою вот. Смотрю на скопище брутальных мужиков, из которых тестостерон разве что на камни не капает, и не могу отделаться от ощущения, что случайно меня не в другой мир занесло, а на массовку какого-то сериала о тяжкой жизни викингов.

Викинги, впрочем, радовали.

Могучие.

И шкуры, поверх доспехов наброшенные, в картину мира вписываются. И шлемы, пусть без рогов, но блестящие. Топоры, мечи и прочее железо.

В общем, я так и замерла.

– Рот закрой, – посоветовал Ксандр свистящим шепотом. – А то еще подумают чего.

– Чего? – отозвалась я, вперившись взглядом в премудрого старца с длинной белой бородой.

На викинга он не походил, скорее уж было что-то этакое, волшебное.

– Что сожрать их собираешься.

– Я не жру человечину, – впору обидеться. – Тем более потную.

– А если помыть?

– Это ты для чего спрашиваешь?

– Мало ли, – Ксандр пожал плечами. – Жизнь – штука сложная. Вдруг да понадобится…

– Мытая человечина?

– И она в том числе. Как тебе невеста?

Как раз закончился этап торжественного чтения речей и заверения друг друга во взаимной любви, и Ричарду представили очередную даму.

Даму…

В общем, живописец не врал. Я понимаю, жизнь у него, верно, была сложной, а вокруг еще и эти местные викинги с топорами. Поневоле задумаешься, надо ли действительность искажать. Так что изобразили её весьма точно. Разве что миниатюра оказалась не способна вместить всю впечатляющую мощь сей девы.

Во-первых, она была выше Ричарда на голову.

Во-вторых, и шире.

В-третьих, как-то так оказалось, что взгляд Повелителя вперился совсем даже не в темное лицо островной девы, а… куда роста хватило.

Ричард вдруг икнул.

И покраснел.

Густо-густо. И я поняла, что еще немного и жених позорнейшим образом сбежит. Скандал получится. Дипломатический. И потому, отмахнувшись от Ксандра с его прикладной гастрономией, я решительно шагнула вперед.

И Ричарда под руку подхватила.

Ткнула пальцем в бок и сказала, дружелюбно улыбнувшись:

– Как доехали?

Дева возвышалась над нами, почему-то внушая странные мысли об общей бренности бытия.

– Хорошо. Спасибо.

Голос у нее оказался низким и мягким, пробирающим до самых печенок.

– Жоржетта, – я протянула руку, которую взяли осторожно, двумя пальцами. – Я тут за… консультанта.

Смотрели на меня так, нехорошо.

А ведь она без секиры. Если еще и секиру добавить, так оно совсем внушительно выйдет. Только, правда, не понятно, кому и чего внушать. Но взгляд ледяной я выдержала. И даже глаз не дернулся. Только рога зачесались, особенно левый.

– Вы это… проходите, что ли? – чувствую, надо работать с речью. – Располагайтесь там. Чувствуйте себя как дома.

– Благодарю, госпожа демоница, – ответил старик, бороду оглаживая.

Как-то не за что… ну и где, спрашивается, последняя?

Стоило подумать, и вновь раздался мерзкий сиплый звук, от которого вздрогнула не только я, но и невеста, и викинги, и даже Ричард.

– Вы не пугайтесь, – сказала я, стараясь улыбаться шире и искренней, правда, люди почему-то попятились. – Это наша лягушонка в коробчонке… то есть, еще гости… встречать надо.

Ричард закрыл глаза.

Подумалось, что в общем-то и вправду не стоило так с пиратами. Пираты, они в хозяйстве очень даже полезны быть могут. Особенно, если правильно использовать.

А он вот…

И теперь его Замок наполняется людьми.

Двор – лошадьми.

Они текли по дороге потоком живого золота. Грохотали копыта. Поднимали клубы пыли. Но и она, оседая на вспотевших боках и спинах, не способна была отнять и толики великолепия.

– Боги, это же… – выдохнул мужчина, который выделялся среди островитян невысоким ростом, какою-то субтильностью и излишне роскошным костюмом. – Это же…

– Бешшерские скакуны, – заметил Ксандр, щурясь.

А потом поглядел на Ричарда, этак, презадумчиво.

– Знаешь, – сказал он тихо. – А в этой затее что-то да есть… поменяем тебя на табун. Или два.

Мысль ему, кажется, очень даже понравилась.

Рога вновь затрубили. Замок гостеприимно распахнул ворота. Мертвые легионеры отступили, пропуская лошадей и людей. Те, распластавшиеся на широких конских спинах, почти сливались с ними. Заклубилась пыль.

Запахло конским потом.

И Ричард вдруг подумал, что двор не так уж и велик. Пусть даже некогда он способен был вместить все легионы, но… это же когда было. А теперь вот лошади.

Раздался гортанный оклик.

И лошади остановились. Взбудораженные, растревоженные, распаленные скачкой, они плясали, кружились, но не смели ослушаться слова.

А к Ричарду и островитянам, которые тоже смотрели, не скрывая любопытства, подъехал мужчина. Был он невысок и круглолиц, обряжен в шубу, под которой посверкивала броня, и шапку с высокой пикой. С пики свисал конский хвост, окрашенный алым.

Алые же полосы украшали щеки мужчины.

Пересекали лоб.

Левый висок его украшала родовая татуировка. На правом виднелось пять драгоценных камней. И это тоже что-то да значило.

Мужчина поклонился.

И Ричард ответил поклоном же. Вежливым.

– Пусть солнце ярко светит над домом великого Владыки Мертвых…

Лошади были красивыми.

Очень красивыми.

А еще большими. Нет, я, конечно, представляла, что они в принципе животинки не из мелких, но одно дело представлять, и совсем другое – очутиться рядом.

Если рядом, то как-то милота несколько теряется.

У лошадей ведь зубы.

И копыта.

И еще смотрят они этак, недружелюбненько. Одна и оскалилась, будто примеряясь, как бы половчее отхватить кусок одной несчастной демоницы. И главное, зубы-то у нее крупные.

Вот и говорите потом, что лошадь – существо травоядное.

Ага.

А тот, который главный, – это я сделала вывод, потому как покрывало на его коне сияло золотом, да и сам он тоже сиял, причем не только золотом, но и каменьями – продолжал растекаться мыслью по древу. Прочие, коих тоже набралось немало, слушали, кивали и недобро поглядывали на викингов.

Викинги столь же недобро поглядывали на степняков, выразительно оглаживая рукояти мечей. Словно бы невзначай, да.

С балкончиков за ними наблюдали ладхемские военные в алых мундирах.

А еще те, которые бородатые и в кафтанах.

И как-то сразу подумалось, что международная политика – не мой конек.

– Не передерутся? – шепотом поинтересовалась я у Ксандра, который лошадьми любовался, а они им, но вот тоже как-то… недружелюбненько.

– Не должны бы. Но тут никогда не угадаешь. Помнится, лет двести тому случилось мне побывать при тогдашнем дворе Ладхемском. Так там ирнейцы подрались с теорцами, уже не помню, чего поделили, но теорский посол ирнейцу ухо откусил. А тот теорцу в ответ глаз выбил.

– Надо же, – подивилась я.

– Вот-вот. А с виду тоже приличными людьми казались.

Я подумала, что надо бы распорядиться насчет посуды. В смысле, чтобы пересчитывали её, особенно ложечки. А то ведь и вправду этак приличные приличными, а потом недостача выплывает.

Меж тем лошадиное море расступилось, пропуская какого-то невообразимо огромного коня, на спине которого был установлена беседка.