– Ричард, – я убрала‑таки руку. – Что… что нам делать?

Странно спрашивать совета у той, на чьем счету многие и многие жизни. Но она ведь… она ведь сама говорила, что училась.

Книги там читала.

Правда, не совсем того профиля.

– Тело. Сила. Душа. Тело исцелилось, – ведьма подула на собственную руку, и рожденный ею ветер слизал кончики пальцев. Закрутил тонкой нитью праха. – Силу ты отдала почти всю. Осталось вернуть душу…

– И как?

– Понятия не имею, – ведьма смотрела, как поднимается тонкая ниточка пепла, выше и выше, закручиваясь спиралью. Будто кто‑то там, на небесах, взялся распустить её тело. – Я ведь тьма… а души – это к свету.

«И коль станет жаловаться человек на тоску сильную, беспричинную, на волнения душевные и иные печали, то след составить гороскоп, опираясь на книгу великого Аффлея Апалузского и таблицы его. Сии признаки свидетельствуют о болезни черной меланхолии, которой подвержены многие смятенные души. Для избавления от оной лучше всего подходит паштет из заячьих мозгов, который надлежит втирать в десны. И растворенный в винном уксусе жемчуг, каковой надлежит потреблять перед обедом и после оного в малом количестве…»

«О хворях душевных и способах их излечения»  

Ведьма рассыпалась пеплом, который лег на мрамор, смешавшись с пылью и грязью. И стало тихо.

– Она и вправду умерла? – поинтересовалась Брунгильда. – Или это еще одна ведьмина шутка?

– Нет, о великолепнейшая! – Легионер отвесил поклон. – Мне случалось видеть подобное. Ведьмы – суть твари, продавшие душу тьме. И та точит их, выпивая жизненные силы. Тьма дает плоти нетленность, но когда силы души иссякают, время берет свое. Сами ведьмы чуют близость конца.

Артан присел и коснулся пепла.

Ничего.

Странно, что ничего он не чувствует. Ни удовлетворения, ни радости… ни даже беспокойства, потому как мир все‑таки спасли. И древнее зло… в общем, получилось как нельзя лучше. Повергать кого‑то не хотелось бы. А так… пусть теперь демоны с ним разбираются, с этим древним злом.

Демонов не жаль.

А кого…

На голову упал камешек.

И Артан посмотрел наверх. По потолку, покрытому сложной вязью узоров, ползла трещина. Широкая такая. И главное, что с каждым мгновеньем она становилась длиннее.

И шире.

– Уходить надо, – сказал он, не особо надеясь, что будет услышан.

Принцессы… в странных нарядах однако, но все же, сидели. Кто‑то на обломке колонны, кто‑то прямо на полу. Рыжий парень вовсе растянулся поверх выбитых на камне линий. И руки на груди сложил. Глаза прикрыл.

Правда, почувствовав взгляд, все же открыл один. Левый.

Артан указал на потолок. Посмотрели все. И рыжий поднялся, подал руки Мудрославе и Летиции.

– Вправду надо, – сказал он отчего‑то виновато. – А то ж… я не уверен, что опять со щитом получится. Тогда больше со страху…

Со стоном поднялась Ариция.

– Его надо уносить, – Ксандр склонился над телом Повелителя Тьмы.

Надо ли…

Нет, есть честь и все такое, но… надо ли? Того, кто столько лет был вместилищем демона? Того, чью душу давно сожрали, если не полностью, то почти полностью? Того, кто умер, а потом был возвращен?

Кем он очнется?

Если вовсе очнется… нет, если не очнется, то будет даже неплохо. Ничьей вины… погиб в бою. Почетно. Наверное. Можно даже балладу сочинить или там статую заказать. Красивую эпитафию опять же.

А если…

Если придет в себя, но… другим? Безумцем? Безумцем, которому подчиняются Легионы? Способным вызвать демона? И…

– По очереди, – Артан убрал клинок и примерился к ногам. – Кто‑нибудь за плечи… не ты, ты не поднимешь.

Демоница, которая на демоницу теперь и не походила, только кивнула. А вот Лассар подхватил Повелителя тьмы и закинул на плечо.

– Сам вынесу.

И поглядел так, что… стало стыдно. За мысли. За намерения. За… все.

Чем он будет лучше демонов, если поступит так? Даже ради блага мира. Если подумать, то ради этого самого блага чего только не творят.

Артан не хочет.

Он протянул руку Теттенике, к которой вернулось прежнее обличье, но та почему‑то спряталась за степняка, такого мрачного, измазанного кровью.

Понятно.

И…

– Я замыкающим, – сказал Артан. А потом вошел в круг и поднял нож. Тот был на диво невзрачным, но стоило коснуться, и в руке потеплело.

Хорошо.

Нож он тоже убрал.

Огляделся.

Зал… еще стояли колонны. И шиповник не весь осыпался. Жаль, не спросили, кто его вырастил и зачем. Должен же был быть в этом какой‑то смысл.

Или нет?

А Ксандра вывернуло у ближайшей колонны.

– Ненавижу… – сказал он, опираясь на эту колонну обеими руками. – Я был бессмертным могучим почти неуничтожимым созданием. А теперь что?

– Теперь ты живой, – Ариция поглядела с жалостью. – Но если не нравится, то попроси, кто‑нибудь да пришибет снова.

– Спасибо, мне не настолько не нравится.

Он потряс головой.

– Кружится. И болит. И в животе тоже…

– Дойдешь? – Артан подставил плечо, и тот, кто был личем, на него оперся. Он шел медленно, подволакивая левую ногу, оставляя за собой красный кровяной след.

И…

И это тоже было неправильно.

– Куда я денусь…

С грохотом посыпалась каменная крошка, и колонна, кажется, слегка просела, подгоняя. И Артан в последний раз оглянулся.

Потер лоб.

Корона… корона снялась. Интересно, это просто так? Или значит что‑то? С другой стороны хорошо, а то ведь натирает.

Они почти успели добраться до террасы.

Вел Лассар. Он шагал весьма уверенно, верно, прошедшие тысячелетия не сказались на памяти. И Ричарда нес легко. Рядом держалась демоница, хвост которой слегка подергивался.

…а с ней что делать?

Оставить?

Или… демонам не место в этом мире. Они чуждые… но если так, то и сам Повелитель Тьмы теперь отчасти демон. По крови.

По…

Скрип и шелест заставили прибавить шагу. А следом раздался протяжный хруст. И грохот. Там, за спиной. И Лассар остановился, оглянувшись.

– А если… рухнет? – осторожно поинтересовалась Мудрослава Виросская.

– Нет, – Теттенике, которая так и не выпустила руки своего спутника покачала головой. – Я… вижу… повреждена часть зала. И еще одно крыло немного обвалилось. Остальные устоят.

Полезная эта вещь, дар предвидения.

Нужная.

…особенно тому, кто собирается возродить великую Империю.

Стоп.

Артан не собирается. Совершенно точно. Да и что возрождать‑то? Древнюю державу, в которой все строилось на силе и подчинении демонов? Нет, демоны… к демону демонов!

И как возрождать?

Силой мысли?

Силами Ордена… если его еще не объявили отверженным. С Храма станется. Всегда умели использовать момент.

– Тогда… может, передохнем? – робко поинтересовалась Летиция. – Извините, но у меня до сих пор в голове гудит, а там… там сейчас… лучше не выходить.

– Почему? – сестра её тоже выглядела уставшей, но держалась бодро.

Только на Ксандра поглядывала этак, с прищуром и весьма характерным интересом. Бывший лич явно чувствовал что‑то такое, отчего и сам на Арицию поглядывал, но уже с опаскою.

– Да как сказать… мы отпустили души на площади. И тут тоже. Но город ведь большой. И умерли в нем многие.

– Но ведь демон…

– Ушли. Демоны ушли. А души нет. И больше они не привязаны к этому миру. Кто‑то уйдет, точнее многие уйдут.

– Но найдутся и те, кто останется, – кивнула Мудрослава и закрыла глаза.

– Именно. Обычно это те, кто чего‑то хотят. К примеру, отмщения. Чаще всего именно отмщения и хотят, – уточнила Летиция. – Но… душам тяжело удержаться. Поэтому надо подождать.

– Сколько?

– Не знаю…

С грохотом, но потолок‑таки рухнул, к счастью далеко. Но дворец‑храм все же вздрогнул.