– Ваш отец его нашел?
– Не известно. Я думаю, что да. Последнее письмо он отправил из лагеря, накануне того дня, как лагеря не стало. Там… не нашли никого живого.
Брунгильда поежилась.
– Дядя бывал там. Он был привязан к брату. Но не решился пойти его дорогой. А мой старший брат твердо намерен отыскать и город, и отца.
– Думаете, он жив?
– Вряд ли. Прошло более десяти лет. Но узнать, что с ним случилось, мы можем.
Да.
Наверное.
– А вы…
– Брат пойдет. Если он не справится, тогда будет моя очередь. На самом деле я, как бы это выразиться… не самый лучший представитель семьи.
Кто бы сомневался.
Кто ж отправит самого лучшего дикарям-островитянам козлятники строить?
– Я слабый. И рассеянный. И до недавнего времени вовсе предпочитал сидеть дома. Еще я трус.
– Трус? – вот тут Брунгильда удивилась и подошла к краю.
Все по-прежнему.
Пропасть. Море где-то там, глубоко внизу. Ветер пронизывающий.
– Да. Я… многого боюсь. Боли вот. Ран. Болезней. Еще я слишком… как бы это сказать… меня пугает сама перспектива жить где-то среди клопов и без горячей воды.
– И поэтому ты отправился на Острова, где клопов полно, а воды – так наоборот? Горячей?
– Дядя сказал, что и от меня может быть прок. Но… знаешь, там, в море, мне казалось, что я умру. Меня выворачивало первые недели две. И так, что даже дядя испугался, выживу ли.
– Выжил ведь.
– Это да. И как-то привык. К одному. И к другому. К кораблю. К еде. К людям. А потом вдруг увидел все это. Ты знала, насколько красивы ваши острова? Мы подходили на рассвете. Туман. И море. И зелень. И это чувство, когда вот-вот увидишь нечто… не знаю, как сказать. Чудо?
А увидел её вот.
Брунгильда на чудо совсем не похожа.
– И теперь ты хочешь отправиться дальше?
– Да. Наверное.
– А твой дядя?
– Смеялся. Много. Он… хороший человек. Он ищет выгоды, это да. Но человек хороший. Поверь. И не станет вредить. Он надеется, что вы договоритесь, что мы станем партнерами. С нашей семьей многие находятся в добрых давних отношениях. И вы тоже.
– Хорошо, если так.
– Еще дядя сказал, что, если бы знал, вытащил бы меня из библиотеки раньше.
– Библиотеки?
– Это такое место, где много книг. Очень много. У нас она огромная. Не рода, но города. Хотя и основана нашим предком. Туда свозятся книги со всего мира. Я люблю читать.
– Я умею, – зачем-то сказала Брунгильда. – Свитки. И руны. Старые. У нас хранятся. Их надо чистить.
– Покажешь? – глаза заблестели.
– Если отец разрешит.
А он разрешит. Он в этих свитках вовсе смысла не видит. Хранит, ибо положено. А читать… кому вовсе интересны древние сказания?
– Так вот, – Никас отступил от края и подошел к огню, который горел ровно и ярко. – Там я читал о многом. В том числе о Проклятых землях.
– И?
А вот это было интересно.
Отец… он ничего-то не знал. Только то, что и прочие. Проклятые. Земли. Стало быть, людям в них места нет. Стало быть, живут там лишь нелюди, а правит ими проклятый Повелитель тьмы. И не понятно теперь, то ли он вправду жениться захотел, то ли решил Брунгильду в жертву принести.
Кто их, нелюдей, знает.
– На самом деле достоверной информации не так и много. Да и не особо они меня интересовали. Скорее уж я древней историей увлекался. Когда-то существовала Империя. Огромная. Она растянулась от края до края моря, – Никас взял сюртук, который накинул на плечи.
Брунгильда молча подала плащ.
Пусть старый и поношенный, с коркой соли поверху, но всяко теплый.
– Благодарю, – отказываться Никас не стал. – Так вот, в Империи этой правили одаренные. И не только правили. Они использовали силу. Поворачивали реки, сдвигали горы, сотворяли равнины, полные плодородной земли. Они возводили города удивительной красоты. И много что делали. И мой дядя полагал, что те, затерянные города, суть отголосок тех времен.
– И что стало?
– Для многих деяний, которые не в силах человеческих, они вызывали созданий иного мира, которых мы знаем, как демонов.
Сказал и будто похолодало.
– И однажды случилось, что, то ли призванный демон оказался слишком силен, то ли маги не рассчитали, но он вырвался. И ярость твари иного мира обрушилась на город. Произошло то, что древние историки нарекли Прорывом Тьмы. Они писали, что миры смешались, что тьма заполонила наш. И не стало чудесного города, а еще магов, что призвали демона. Погибли многие люди, а те, кто остался жив, бежали в ужасе. Но тьма коснулась и их, и они стали меняться, превращаясь в чудовищ.
Брунгильда сидела, не смея дышать.
– Тогда-то на пути их и встали самые сильные из магов. Они сумели сделать так, что горы поднялись, отрезая Проклятые земли от прочего мира, запирая их надежно… ну, не совсем надежно, тьма, как выяснилось, имеет обыкновение расползаться и проявляться самым неожиданным образом.
Он выдохнул.
– Главное, что потом наступили так называемые Темные времена. Империя рассыпалась. Провинции её, получив независимость, ввязывались в войны, за земли, за людей. За власть. И многие не чурались использовать силу…
Странно.
Брунгильда знает имена всех двухсот сорока пяти своих предков. И о том, что происходило на Островах сотни лун тому, но вот про другой мир… выходит, он тоже есть.
И был все это время.
– В тех затянувшихся войнах погибли почти все маги. Кто-то в боях друг с другом, кто-то силясь удержать тьму, кто-то стал чернокнижником. После уж возник Орден Света и как-то все улеглось.
– А… Проклятые земли?
– Было не до них. Но все меняется. И они тоже. Первое упоминание о том, что кто-то пересек горы, я встретил в воспоминаниях моего прапрадеда, пусть и не по прямой линии. Он рассказывал о том, что встретил человека, который отправился по реке в поисках древних сокровищ.
– Сокровищ?
– Демонам не нужно золота. А древний город славился богатством. Вот и находились желающие прибрать его к рукам.
Это да.
Таких желающих и на Островах довольно.
– Тот человек не только ушел, но и вернулся. Потом… людей стало больше. Появились целые артели, которые и рассказали, что там, за горами, все не так и жутко. Что хватает, конечно, тварей, но с ними вполне можно справиться. Что средь гор, над всеми землями, стоит огромный замок, а в нем живут люди, которые правят мертвецами. Так мир узнал о Легионах смерти.
Брунгильду передернуло.
– Они и вправду мертвые?
– Те, кому случалось столкнуться, утверждают, что да. Что состоят они сплошь из мертвецов. Однако…
Он покосился.
– Что уже?
– Случалось мне встретить одну рукопись… довольно старую и, как сказали, не представляющую особой ценности.
– Но?
Вот что из него каждое слово вытягивать приходится.
– Это записки некоего купца, дерзнувшего пересечь горы и начать торговлю. Так вот, он писал, что и по ту сторону гор обитают люди. Что живут они также, как иные. Возделывают землю, разводят скот. И что сами они тоже весьма обыкновенны. Думаю, поэтому рукопись и сочли не представляющей интереса.
– Почему?
– Если бы он написал о чудовищах или ужасных злодеяниях, что творятся там, о запретной магии…
– У нас тут тоже сплетни любят, – сказала Брунгильда.
Огонь согревал.
И успокаивал.
– Именно. Еще он писал, что был удостоен высокой чести подняться в Замок. И что не видел места более удивительного. Что живет там человек, вполне обыкновенный с виду, разве что одаренный. И семья его тоже обыкновенна. Жена и дети. И что он, как любой другой, любит и жену, и этих детей.
Выходит… выходит, что её, Брунгильду, вовсе не за мертвеца отдадут?
– Он писал о том, что бессмертность Повелителя Тьмы – суть выдумка, что просто род сей давний и живет, отрезанный от прочего мира. Что жизнь свою те люди посвятили аккурат борьбе с отродьями Тьмы, коих ему показывали. Это было вовсе не то, о чем следовало писать.
