Я потерла руки, чувствуя, как где‑то там, в глубинах разума, где еще обретается дурь молодецкая и гениальные планы, зарождается великая мысль.

– Так что там с нею? – поинтересовалась я презаботливо.

А что, помощь девице в беде – первый шаг навстречу счастью. Главное, не спугнуть перспективой. И потому пусть лучше о деле думают.

Да.

Ксандр покосился на дверь и комод, явно прикидывая, достаточно ли тот тяжел, чтобы предотвратить появление свидетелей, но все же вернулся к девице. А та, как водится приличной девице, лежала себе тихонько, бледна и болезненна с виду.

Самое время спасать.

А вот то, что Ричард присел рядом, это уже… не подходит она ему.

Категорически.

Несмотря на редкий дар. Слишком самолюбивая и самоуверенная.

– Ты, пожалуй, прав, – он провел ладонью над лицом. Потом осторожно, с нежностью даже, отчего у меня зубы свело, повернул голову принцессы влево.

И вправо.

Потом приподнял веко и заглянул в глаз. Я бы тоже заглянула, ну, чтобы в курсе дела быть. А то вдруг пропущу чего важного, но глаз был один, да и места рядом с козеткой не осталось.

– Воздействие имело место. И подкреплялось не единожды… – он веко отпустил и поглядел на Ксандра. – Странно только, что оно взяло и слетело.

– Чего тут странного. На ней вон, твои игрушки.

Ксандр приподнял вялую руку, на которой переливался яркими камушками драгоценный браслет.

– А заговаривал ты их на защиту. Вот и защитили.

– Да нет, защита внешняя, хотя… – Ричард руку перехватил и пробежался по камушкам пальцами. – Скорее уж их энергия вошла в противостояние с тонкими оболочками заклятья. Тем более, было оно не блокирующим. Добавим еще само поле замка, близость Проклятых земель.

– А мне объяснить? – я скрестила руки на груди.

Еще ногой бы топнуть, но это уже совсем по‑детски. И тотчас даже стыдно стало за свою несдержанность. Но Ричард осторожно уложил руку принцессы на грудь её.

– Подойди, – он посторонился, и я подошла.

Опустилась на ковер. Поглядела… нет, все равно не сочувствую. Вот ни капли.

– Смотри. Ты ведь видишь?

– Что?

Я прищурилась. А ведь… будто дымка над головой вьется, только какая‑то странная, рваная. Я хотела потрогать кусок её, но Ричард перехватил руку.

– Не надо. Это может быть опасно.

– Что это?

– Остаточные эманации заклятья. Только странно, конечно… придворный маг должен был бы его увидеть.

– Может, и видел, – как‑то все взяло и сложилось одно к одному.

– Думаешь? – Ричард сам коснулся дымки, и она осторожно обняла его пальцы. А потом впиталась в кожу. Сперва один клок, потом другой.

– Может, он вообще его и сделал. Это вот заклятье.

– А знаешь, – задумчиво произнес Ксандр. – Я, пожалуй, соглашусь.

– Но зачем?

– Из‑за дара, – Ксандр обошел козетку и склонился над лежавшей девой. – Ты заметил? Она была вся такая… правильная. Очень правильная принцесса. А потом увидела мертвеца и раз, будто взяла и…

– Переменилась.

– Именно.

И замолчали оба.

А я… я смотрела на бледное лицо.

– Там, во внешнем мире, некромантию, мягко говоря, не любят. И некромантов. Считают проклятыми. Темными. Боятся, – Ксандр говорил медленно, растягивая каждое слово. И честно, эта вот его манера изрядно действовала на нервы. – Хорошо, что вовсе не закрыли.

– Если запереть дар, человек умрет.

– Знаешь, далеко не для всех это было бы аргументом. Нет… допустим, дар проснулся. И судя по тому, как ловко она обращалась с этой покойницей, она точно знала, что делает. То есть, где‑то как‑то её успели обучить. Хоть чему‑то. Как? И кто?

Принцесса слегка нахмурилась и застонала.

– Вряд ли с разрешения родителей. Скорее уж наоборот. А потом все вскрылось.

И опять замолчал.

Нет, я его бодну, честное слово. Я уже даже начала сочувствием наполняться, а он тут опять туманы напускает. К слову, туман аккурат почти и исчез.

– Вот и выходит, что заблокировать дар не рискнули, а вместо этого сделали так, что она забыла о неподобающем увлечении. Скорее всего заменили чем‑то другим. Более приличным.

Ричард кивнул и вытер руки о козетку. Потом смутился запоздало и спрятал их за спину.

– Пожалуй, ты прав. Тогда понятно. Действительно… дворцовому магу проще, чем кому бы то ни было наложить заклятье, а потом поддерживать. Возобновлять время от времени.

– Именно.

– И… что мы ей скажем?

Спросил и оба на меня поглядели, будто я знаю, что нужно говорить в подобных ситуациях. Хотя… что уж тут.

– Правду, – решительно ответила я. – Ей и так врали, выходит. И не только врали.

Я поежилась, представив, что моя матушка… ладно, моей матушке на меня было глубоко плевать, но оказывается, что и в этом подходе есть свои преимущества. А вот так… взять и влезть в голову.

Даже для блага.

– Её потому и сорвало при всех, что границы размылись, – добавил Ксандр. И теперь он точно смотрел на принцессу с жалостью. – Она просто не понимала, что такое при всех не показывают, что…

Принцесса тихо вздохнула.

И открыла глаза.

А глаза у нее оказались просто‑напросто огромными. И черными‑черными, как… как та тьма, что пряталась в зеркале. Только длилось это едва ли мгновенье. А потом чернота отступила, откатилась, растворилась в столь же неестественно‑яркой зелени.

– Что… со мной? – спросила Летиция Ладхемская почти шепотом. А я присела рядом и взяла её за руку.

– Ничего страшного. Обморок.

– Обморок? – хлопнули длиннющие ресницы, пробуждая в моей демонической душе зависть.

– От волнения. Вы труп ощупывали. Вот и переволновались, – я помогла ей сесть. И принцесса коснулась головы. Поморщилась.

– Болит.

– Это просто мозг развивается. Как разовьется, так и пройдет, – уверила я, поглядев на Ричарда. – Воды подайте.

Подали.

И я помогла принцессе напиться. И мелькнула мысль, что не такая она… в общем, не такая… и злиться на неё, беспомощную, сложно.

И вообще.

– Матушка расстроится, – вздохнула Летиция Ладхемская презадумчиво. – Ей ведь донесут. Я не понимаю, что со мной и… и как оно вообще… я умела, а потом… это неподобающе. А я забыла. Но вы должны рассказать.

А вот это было произнесено совершенно иным тоном.

Как‑то даже поверилось, что вот сидит принцесса.

– Понимаете… – Ксандр поглядел на Ричарда.

– Дело… весьма тонкое… – а Ричард на меня.

А я что?

Я вообще во всей этой магии ничего не смыслю.

– На вас заклятье наложили, – сказала я, понимая, что эти двое так и будут ходить вокруг да около. А каждая минута, между прочим, приближает их к скандалу.

Или браку.

– Ментальное, – сказал Ричард и коснулся лба. Собственного. Правильно, нечего тут всяких посторонних принцесс трогать. – Мы полагаем, что дело в вашем даре.

– Даре… – она потерла этот самый лоб и нахмурилась. И застыла, явно пытаясь вспомнить. И судя по тому, как менялось выражение её лица, вспомнить‑таки удалось. – Даре… конечно… даре…

Она резко поднялась, но тут же села.

– Голова кружится.

– Так бывает после отмены. Заклятье давнее. И поддерживалось долго. Вот вы к нему привыкли, – Ричард говорил извиняющимся тоном, будто и вправду чувствовал себя виноватым. – Это пройдет. Я снял остатки.

– Не помню.

– Тоже временно. Память восстановится, – это уже Ксандр и говорит спокойно так, без тени издевки. – Но отдохнуть вам все же стоит. Так что… музыкальный вечер сегодня стоит отменить.

– Музыкальный вечер? – какое искреннее недоумение.

И смущение.

И…

– К‑какой вечер? Извините, – она подняла руку, и жест этот вышел донельзя рассеянным. – Извините… мне и вправду… надо… все обдумать. Решить…

– Главное, не спешите.

– Куда уж, – а вот усмешка получилась донельзя кривой. – Только… вы… поможете?

И взгляд этот беспомощный. И мое раздражение, потому что мужчины очень недооценивают опасность, исходящую от женской беспомощности.