Она пропустила это мимо ушей.

– Я не хочу, чтобы Буч сражался.

Черная бровь взметнулась вверх.

– Не тебе решать.

– Для него это слишком опасно.

– После сегодняшней ночи я не был бы в этом так уверен.

Жесткая улыбка брата заставила Мариссу отшатнуться, но злость удержала ее от бегства.

– Помнишь ту больничную палату? Ты же видел, что они сделали с ним в прошлый раз. Думала, ты о нем заботишься…

– Если он окажется ценным для нас и сам будет не против, мы его используем.

– Сейчас я буквально ненавижу Братство, – выпалила она, – И тебя.

Она решила пройти мимо него, но вампир схватил ее за руку, привлекая к себе, удерживая, но не причиняя боли. Его глаза остановились на лице Мариссы, шее, затем прошлись по телу.

И тогда она увидела в них огонь. Вулканический жар. Внутреннее пламя, скрытое под коркой ледяного спокойствия.

– Отпусти меня, – прошептала она. Ее сердце забилось чаще.

– Я не удивлен.

Его голос звучал спокойно… словно острый нож, неподвижно лежащий на столе.

– Насчет ч… чего?

– Ты достойная женщина. Поэтому я тебе и не нравлюсь.

Светящиеся глаза сузились.

– Знаешь, а ты и впрямь прекраснейшая из нашей расы.

– Нет… это неправда…

– Правда.

Голос Вишу становился тише и тише, нежнее, она уже не могла отличить, действительно ли она слышит его или ей это кажется…

– Буч – мудрый выбор, женщина. Он позаботится о тебе, если ты позволишь. Ты ведь позволишь, Марисса? Позволишь ему… позаботиться о тебе?

Бриллиантовые глаза зачаровывали, Марисса почувствовала, как вампир водит большим пальцем по ее запястью. Сердце девушки постепенно подстроилось под этот ленивый ритм.

– Ответь на мой вопрос, Марисса.

Она пошатнулась.

– Что… о чем ты спросил?

– Ты позволишь ему обладать тобой? – Вишу склонился и придвинулся губами к ее уху, – Ты примешь его в себя?

– Да… – выдохнула она, осознавая, что они говорят о сексе, но чересчур зачарованная, чтобы не ответить, – Я позволю ему быть внутри меня.

Ви ослабил твердую хватку, затем провел по руке Мариссы, исследуя ее кожу теплым настойчивым прикосновением. Он посмотрел на то место, где дотронулся до нее, на его лице замерло выражение глубокой сосредоточенности.

– Отлично. Просто отлично. Вы такая красивая пара. Просто чертовски красивая.

Он повернулся на каблуках и зашагал прочь из комнаты.

Марисса, сбитая с толку и ошеломленная, поплелась к дверному проему библиотеки и увидела Вишу, поднимающегося по ступенькам; его крепкие ноги быстро сокращали пространство.

Внезапно он остановился и резко повернул голову в ее сторону. Марисса положила руку на горло.

На лице Вишу застыла коварная улыбка, под стать его холодным, бледным глазам.

– Да ладно тебе, Марисса. Не думала же ты, что я и впрямь тебя поцелую?

Девушка ахнула. Она как раз об этом и думала…

Вишу покачал головой.

– Ты – женщина Буча. Будете вы с ним или нет, ты навсегда останешься для меня ею.

Он продолжил шагать.

– К тому же ты не мой тип. У тебя слишком нежная кожа.

Ви вошел в кабинет Рэта и закрыл за собой двойную дверь, чувствуя, что короткий разговор с Мариссой изрядно его взволновал. Он уже несколько недель не мог проникнуть в чужой разум, а вот ее мысли видел ясно, как день. Или попросту догадался? Второе верней. Судя по большим, как блюдца, глазам девушки, она не сомневалась, что он собирается ее поцеловать.

Но это как раз неверно. Марисса его завораживала, а не привлекала. Ви хотел понять, что в ней особенного, почему Буч обнимал ее с такой невероятной теплотой и любовью. Может быть, дело в ее коже? Теле? Ее красоте? Как ей это удавалось?

Как Мариссе удалось сделать свой секс с Бучем подлинным соединением?

Ви потер центр груди, ощущая пронизывающее его одиночество.

– Эй! Брат!

Рэт облокотился на изящный стол, демонстрируя крепкие руки и огромные кулаки.

– Ты здесь, чтобы отчитаться или изобразить скульптуру?

– А… прости. Отвлекся.

Вишу закурил и пересказал подробности сражения, особенно последнюю часть, когда увидел, что лессер благодаря Бучу превратился в прах.

– Ч-ч-черт возьми… – выдохнул Рэт.

Ви подошел к камину и бросил окурок в огонь.

– Когда бы я что-нибудь подобное видел…

– Сам-то он в порядке?

– Не знаю. Я бы отвез его к Хаверсу, но копу дорога туда заказана. Сейчас он на моей квартире, с мобильником. Он позвонит, если дела пойдут плохо, и я что-нибудь придумаю.

Брови Рэта скрылись за зеркальными стеклами очков.

– Ты уверен, что лессеры его не отследят?

– На все сто уверен. В обоих случаях именно коп выслеживал лессеров. Словно чуял их. Когда он подходил ближе, они вроде бы признавали в нем своего, и Буч всегда нападал первым.

Рэт опустил глаза на бумажный развал на столе.

– Мне не нравится, что он там один. Мне вообще все это чертовски не нравится.

Последовала долгая пауза.

– Я могу его забрать. И привезти домой, – наконец заговорил Ви.

Рэт снял очки. Потер глаза, и на среднем пальце короля сверкнуло кольцо с массивным черным бриллиантом.

– У нас тут женщины. Одна из которых беременна.

– Я за ним присмотрю. И обеспечу, чтобы он не покидал Берлоги. Могу заблокировать доступ в тоннель.

– Черт.

Очки вернулись на место.

– Забери его. И привези домой.

Для Вана самой страшной частью посвящения в Общество лессеров стало не физическое превращение, не Омега и не насильственный характер происходящего. Не то чтобы это не ужасало. Еще как ужасало. Господи… узнать, что Зло все-таки существует, ходит совсем рядом и… творит свои грязные дела. Да уж, проснулся он не в лучшем для себя мире.

Но не это самое страшное.

Со стоном Ван приподнялся на голом матрасе, на котором провел черт знает сколько времени. Оглядев свое тело, он вытянул руки, затем согнул их.

Когда его прекратило выворачивать наизнанку и выровнялось дыхание, самым страшным оказалось то, что он не мог вспомнить, почему он так не хотел вступать в Общество. Силы вновь наполнили тело Вана, мотор двадцатилетки вернулся в свой гараж. Благодаря Омеге он стал самим собой, перестав быть тусклым призраком себя прежнего. Конечно, способы вызывали ужас и неверие. Но результаты… результаты оправдали-таки себя.

Он снова напряг бицепс, чувствуя мышцы и кости, обожая это ощущение.

– Ты улыбаешься, – сказал Ксавье, входя в комнату.

Ван поднял глаза.

– Я чувствую себя потрясающе. Действительно… чертовски… потрясающе.

Ксавье равнодушно посмотрел на него.

– Не дай происшедшему затмить твой разум. И слушай внимательно. Я хочу, чтобы ты держался ближе ко мне. От меня – ни на шаг. Понятно?

– Да-да. Конечно.

Ван свесил ноги с кровати. Он не мог дождаться момента, когда сможет побежать и насладиться ощущением бега. Выражение лица Ксавье стало странным. Лессер разочарован?

– Что-нибудь не так? – спросил Ван.

– Твое посвящение прошло настолько… обычно.

Обычно? У него извлекли сердце и заменили кровь гадостью, напоминающей деготь, что совсем не казалось ему обычным. И, ради всего святого, он не собирался портить себе веселье. Мир обрел утраченную было свежесть. Ван родился заново.

– Извини, если разочаровал, – пробормотал Ван.

– Я не разочарован в тебе. Пока.

Ксавье взглянул на часы.

– Одевайся. Мы уезжаем в пять.

Ван пошел в ванную и постоял над унитазом только ради того, чтобы убедиться – ему теперь не надо справлять нужду. И он не испытывал ни жажды, ни голода.

Вот это жутковато. Как-то неестественно – нарушать утреннюю рутину.

Он посмотрел на свое отражение в зеркале над раковиной. Черты лица остались теми же, но изменились глаза.

Внутри зашевелилось неприятное чувство, и Ван потер лицо ладонью, убеждаясь, что он до сих пор сделан из крови и плоти. Проведя рукой по коже черепа, он подумал о Ричарде.