Затем, во вспышке белого света, Омега исчез. Как и Дева-Законоучительница.

Удалились. Оба. Не осталось ничего – лишь ледяной ветер, разогнавший на небе облака, как если бы грубая рука откинула занавески.

Рэйдж откашлялся.

– Отлично… ближайшую неделю я не сплю. Как насчет вас двоих?

– Ты в порядке? – спросил у Буча Ви.

– Да.

«Нет».

Господи Иисусе… он ведь не сын Омеги, нет?

– Нет, – сказал Ви, – Ты не он. Омега просто хочет, чтобы ты в это поверил. Чтобы ты так думал. Факт, что это неправда.

Последовала долгая пауза. Затем рука Рэйджа легла Бучу на плечо.

– Тем более ты совсем на него не похож. В смысле… эй? Ты же мясистый белокожий ирландец. Он же… как выхлопные газы, или что-то вроде того.

Буч взглянул на Голливуда.

– Ты, больной, что можешь знать об этом?

– Да, но ты же ведь все равно меня любишь, верно? Да не стесняйся ты. Я и без тебя знаю, какие ты чувства ко мне питаешь.

Буч первым начал хихикать. Затем присоединились двое других, и напряжение от только что произошедшей нервной сумятицы стало понемногу спадать.

Но когда смех затих, Буч прижал руку к животу.

Повернувшись, он посмотрел на особняк, выискивая бледные испуганные лица по другую сторону зарешеченных окон. Марисса стояла в первых рядах, ее сияющие белокурые волосы отражали лунный свет.

Буч закрыл глаза и отвернулся.

– Я отгоню «кадиллак» домой. Один.

Если сейчас он не останется наедине с самим собой, то закричит.

– Но сперва не успокоить ли нам глимерию?

– Рэт определенно услышит от них об этом, – пробормотал Ви, – Но если спросите меня – пусть справляются сами. Кроме того, им есть чем заплатить врачам, чтобы те помогли им пережить эту ерунду. Не наше дело – их успокаивать.

После того как Рэйдж и Ви дематериализовались на территорию Братства, Буч пошел к «кадиллаку». Отключил сигнализацию внедорожника и услышал, что кто-то бежит к нему.

– Буч! Подожди!

Он посмотрел через плечо. Марисса!!! Когда она остановилась, Буч услышал, как бьется в груди ее сердце – до того близко она стояла.

– Ты ранен? – спросила она, оглядывая его.

Она сделала глубокий вдох, словно хотела задать вопрос, одновременно зная, что он не станет распространяться об этом случае со Злом. Не та у них ситуация.

– Э… до того как оно пришло, я видела, как ты убил лессера. Это… тот взрыв света, ты именно так…

– И ты спас того парня… Лэша, так?

Буч повернулся к внедорожнику. Знал, что он на волосок от того, чтобы наброситься на нее, крепко обнять и умолять вернуться вместе с ним домой. Ну, полный идиот.

– Послушай, Марисса. Я уезжаю. Береги… себя.

Он обошел «кадиллак» и забрался внутрь. Закрыл дверь, но мотор не завел.

Черт, сквозь стекло и корпус «кадиллака» он чувствовал ее так же живо, как и у себя на груди.

– Буч…

Его имя звучало приглушенно.

– Я хочу извиниться за кое-какие слова.

Он сжал руль и уставился в боковое стекло. Затем, как законченный болван, кем, собственно, и являлся, открыл дверь.

– Какие?

– Извини, что приплела ту историю о твоей сестре. Ну, помнишь, в Берлоге. Это было жестоко.

– Я… черт, ты верно подметила. Я всю свою жизнь пытался спасать людей – из-за Дженни. Поэтому не вини себя.

Последовала долгая пауза, и он ощутил нечто мощное, исходящее от нее, что-то… ах да, ее нужду в кормлении. Она изголодалась по крови.

И естественно, его тело желало предоставить ей все необходимое. Ну как же иначе…

Чтобы удержать себя в «кадиллаке», Буч пристегнулся, затем бросил последний взгляд на ее лицо. На нем читалось напряжение и… голод. Она старалась побороть свою нужду, пряча ее, чтобы они могли поговорить.

– Мне пора, – сказал он, – Прямо сейчас.

– Да… мне тоже.

Она покраснела и отступила, мельком скользнула по нему взглядом и отвернулась.

– Ладно, увидимся. Как-нибудь.

Она повернулась и быстро пошла к особняку. И – кто же это появился в дверях, чтобы ее встретить? Ривендж.

Рив… такой из себя сильный… мощный… вполне способный ее накормить.

Марисса не прошла больше ни ярда.

Буч вылетел из внедорожника, обхватил ее за талию и потащил к машине. Хотя она даже не сопротивлялась. Ничуть.

Он открыл заднюю дверь «кадиллака» и чуть ли не забросил ее внутрь. Когда стал сам забираться в машину, то посмотрел на Ривенджа. Фиолетовые глаза парня злобно сверкали, словно он обдумывал, вмешиваться или нет, но Буч пригвоздил вампира взглядом и ткнул в его сторону указательным пальцем – универсальный жест, означающий: «Держись от нее подальше, приятель, и твои зубы останутся на месте». Рив безмолвно ругнулся, но затем кивнул головой и дематериализовался.

Буч прыгнул на заднее сиденье внедорожника, закрыл дверь на замок и оказался сверху Мариссы прежде, чем потух свет. Сзади было тесновато, его ноги согнулись под причудливым углом, плечи во что-то упирались, возможно в сиденье, да наплевать. Его это совершенно не заботило, и ее тоже. Марисса была поглощена им, обвив его ногами и открыв рот для поцелуя.

Буч перевернулся, так что она оказалась сверху, сжал в кулак ее волосы и притянул девушку к своему горлу.

– Кусай! – прорычал он.

И, черт побери, она так и сделала.

Когда в него вонзились клыки, он почувствовал жгучую боль, тело бешено задергалось, заставляя кожу разрываться сильнее. Но боже, как это было приятно. Так приятно… Она пила глубокими глотками из его вены, и удовольствие от кормления неслось по нему бурным потоком.

Он просунул руку между их телами и коснулся горячего центра ее тела, массируя. Марисса издала бешеный стон, Буч одной рукой задрал ее рубашку. И, слава Всевышнему, прежде чем она разорвала контакт с его шеей, он успел стащить с нее блузку и сбросить бюстгальтер.

– Брюки, – сказал он хриплым голосом, – Расстегни брюки.

Пока она неуклюже раздевалась в ограниченном пространстве, он расстегнул молнию и вытащил свое возбужденное орудие. Он не смел коснуться его, так близко находился к оргазму.

Она залезла на него полностью обнаженная, бледно-голубые глаза сияли в темноте, как огоньки. На ее губах – красная струйка его крови. Буч приподнялся, поцеловал Мариссу, затем разместился так, чтобы ей было удобно сесть на него. Он запрокинул голову, когда они слились, а она впилась зубами в его шею с другой стороны. Бедра Буча стали ее колотить, она оперлась на колени, чтобы не упасть и продолжать пить кровь.

Оргазм сотряс его.

Но когда он завершился, Буч был готов к очередному раунду.

И не промедлил.

Когда Марисса получила все, в чем нуждалась, она отпустила Буча и пристроилась рядом. Он лежал на спине, уставившись в потолок «кадиллака», положив одну руку себе на грудь. Он прерывисто дышал, одежда помялась и сместилась, рубашка задралась. Его блестящая, опустошенная плоть лежала на животе, раны на шее кровоточили даже после того, как Марисса их зализала.

Она использовала его со свирепостью, о которой даже не подозревала, ее нужда привела их обоих в абсолютно первобытное неистовство. Сейчас, после всего, Марисса ощущала, как тело перерабатывало то, что он дал ей, и ее веки понемногу смыкались.

Великолепно. Он был так великолепен.

– Ты используешь меня снова? – Голос Буча, и всегда-то осипший, почти сошел на нет.

Марисса закрыла глаза, в груди так все сжалось, что ей стало трудно дышать.

– Потому что я хочу делать это сам, вместо него, – сказал он.

Ах… значит, все дело в агрессии, направленной против Ривенджа, а не в ее кормлении. Могла бы и догадаться. Она видела, каким взглядом Буч одарил Рива, прежде чем забраться в машину. Он, очевидно, затаил злобу на него еще с прошлого раза.