– Эй, коп?

Не отвлекаясь от тренажера, Буч посмотрел на дверь в комнату. В проеме стоял Фури, его удивительные волосы сияли под флуоресцентными лампами рыжим, желтым, коричневым.

– Что, Фури?

Брат вошел, его хромота была едва заметна.

– Рэт хочет, чтобы ты пришел на наше собрание перед уходом.

Буч взглянул на Ви, который усердно упражнялся с гантелями и смотрел на маты.

– Зачем?

– Просто хочет, чтобы ты там присутствовал.

– Хорошо.

Когда Фури ушел, Буч спросил:

– Ви, ты не в курсе, с чего это?

Сосед пожал плечами.

– Просто приходи на собрания.

– Собрани-я? В смысле, каждую ночь?

Вишу продолжал качаться, с каждым качком на его бицепсах вздувались вены.

– Именно. Каждую ночь.

Три часа спустя Буч и Рэйдж ехали в «кадиллаке»… и Буч думал: что, черт побери, произошло? Черный кожаный пиджак скрывал полную экипировку – под каждой рукой по «глоку», восьмидюймовый охотничий нож на бедре.

Сегодня он ехал как боец.

Это была лишь попытка, и ему необходимо было обсудить ее с Мариссой, но он хотел, чтобы все сработало. Он хотел… да, он хотел сражаться. Братья хотели того же. Их группа все обсудила, особенно подробно – темную сторону Буча. Самое главное – он был способен убивать лессеров и жаждал этого, а Братство нуждалось в дополнительной силе на своей стороне. Так что решили попытаться.

Пока Рэйдж вел машину в центр города, Буч смотрел в окно и жалел, что с ними этой ночью нет Ви. Он хотел бы, чтобы тот сопровождал его в этом первом плавании, хотя брат сидел на скамье запасных вовсе не потому, что отлынивал, а просто пришел его черед там сидеть… Ви, кажется, перестали мучить кошмарные сновидения. Посреди дня больше не раздавалось криков.

– Готов к полевым действиям? – спросил Рэйдж.

– Ага.

Вообще-то тело Буча ревело, желая быть использованным, и использованным именно так: в бою.

Пятнадцать минут спустя Рэйдж припарковался за «Скримером». Когда они выбрались наружу и прошли к Десятой улице, Буч свернул на полпути в переулок и подошел к зданию.

– Эй, коп?

Оглушенный воспоминаниями, Буч протянул руку и прикоснулся к еще черному пятну от взрыва там, где взлетела на воздух машина Дариуса. Да… именно здесь прошлым летом все и началось… на этом месте. И хотя он чувствовал под ладонью все тот же шершавый влажный кирпич, он понимал, что по-настоящему все начинается лишь сейчас. Его истинная сущность раскрыта. Он тот, кем должен быть… сейчас.

– Ты в порядке, приятель?

– Я сделал полный оборот, Голливуд.

Он повернулся к другу.

– Полный оборот.

Брат взглянул на него, словно спрашивая: «Эй, о чем ты?»; Буч улыбнулся и продолжил путь.

– Как это обычно происходит? – спросил он, когда они вышли на Десятую.

– Мы прочесываем район в двадцать пять кварталов, дважды. Как ловля рыбы на живца: лессеры ищут нас, мы – их. И начинаем драться, как только…

Буч остановился, его голова повернулась сама по себе, верхняя губа оттопырилась, обнажив новенькие клыки.

– Рэйдж, – тихо сказал он.

Брат низким голосом издал довольный смешок.

– Где они, коп?

Буч рванул, следуя уловленному им сигналу, на бегу чувствуя необузданную мощь своего тела. Оно напоминало машину с мощным мотором, и, скорее, не «форд», а «феррари». Он расслабился, мчась по темной улице с Рэйджем, следующим за ним; двигались они слаженно.

Как убийцы.

Через шесть кварталов они нашли трех лессеров, беседующих у входа в переулок. Как одно целое, убийцы повернули головы, и в ту секунду, когда Буч посмотрел на них, он ощутил ужасающее родство. Единение было неизменным, отмеченным ужасом со стороны Буча и явной растерянностью лессеров. Казалось, они поняли, что он одновременно и один из них, и вампир.

В темном зловонном переулке борьба разразилась, как летняя гроза: обоюдная ярость взорвалась разрядами рук и ног. Буч принимал удары в голову и в тело, игнорируя их. Ничто не отзывалось болью настолько сильно, чтобы обращать на это внимание, как если бы его кожа стала броней, а мускулы – сталью.

Наконец Буч повалил одного убийцу на землю, оседлал его и потянулся за ножом. Но вдруг остановился, одержимый чем-то, чего не мог побороть. Оставив нож в покое, он склонился, глядя в лицо лессера, и взглядом заставил того застыть. Лессер выпучил глаза от ужаса, когда Буч открыл рот.

Как бы издалека донесся голос Рэйджа:

– Буч, что ты там возишься? Я сделал двоих, прикончи своего. Коли его, коп!

Буч наклонился к лицу лессера, чувствуя прилив силы, не имеющей ничего общего с его телом, а лишь с темной его стороной. Это началось так медленно: едва ощутимый вдох… и это дыхание длилось вечность – один длинный, набирающий силу глоток, пока тьма не покинула лессера и не перешла в Буча, неся в себе эссенцию зла, истинную сущность Омеги. Когда Буч проглотил отвратительный черный сгусток и почувствовал, как тот растекся по его крови и костям, лессер превратился в серый туман.

– Что за чертовщина? – выдохнул Рэйдж.

Ван остановился в начале переулка, повинуясь инстинкту, который повелевал ему затаиться в тени. Он прибыл, готовый к драке, будучи вызван одним из убийц, сообщившим, что у них заварушка с братьями. Но, прибыв, увидел нечто неправдоподобное.

Громадный вампир сидел верхом на лессере, они смотрели друг другу в глаза, а затем он… о черт! Вампир всосал в себя убийцу, ничего от него не оставив.

Когда по грязному асфальту рассыпался пепел, светловолосый брат произнес:

– Что за чертовщина?

В этот момент вампир, совершивший поглощение, поднял голову и посмотрел через переулок прямо на Вана, хотя темнота должна была скрыть его присутствие.

Черт побери… это тот, кого они искали. Коп. Ван видел фото парня в Интернете в статьях из «Колдуэллского курьера». Тогда он был человеком, а теперь… нет.

– Там еще один, – сказал вампир хриплым, прерывистым голосом. Он вяло поднял руку и указал на Вана.

– Вон там.

Ван рванул прочь, вовсе не желая стать дымом.

Мистеру Иксу просто необходимо узнать о случившемся.

В полумиле от места битвы, в пентхаусе с видом на реку, Вишу открыл новую бутылку «Грей гус». Налил себе очередную рюмку и посмотрел на пару пустых литровок, стоящих в баре.

Скоро у них будет новый друг. Очень скоро.

Под звуки рэпа Ви взял хрустальный стакан и початую бутылку и поплелся к стеклянной двери, ведущей на террасу. Усилием воли открыл замок и раздвинул створки.

Холодный поток воздуха ударил в лицо. Вампир засмеялся от этого жалящего ощущения и вышел наружу, вглядываясь, в процессе неслабого глотка, в ночное небо.

Какой он отменный лгун. Замечательный.

Окружающие думали, что с ним все в порядке, проблемы улажены. Он носил низко надвинутую кепку «Соке», чтобы скрыть, как дергается его глаз. Настроил будильник на наручных часах, чтобы тот звонил через каждые полчаса и отгонял сон. Ел, хотя и не испытывал голода. Смеялся, даже когда не видел ничего смешного.

А курил-то он всегда как паровоз.

Он зашел так далеко, что даже наврал Рэту. Когда король спросил, как у него дела, Ви посмотрел брату в лицо и сказал задумчиво, что, хотя он пытается «бороться» с засыпанием, кошмар «ушел» и он чувствует себя более «стабильно».

Брехня. Он – словно оконное стекло с миллионом трещин. Один легкий толчок, и развалится.

Вероятность сломаться зависела не только от отсутствия видений при наличии кошмарных снов. Это, конечно, усугубляло его состояние, но он знал, что оказался бы в таком положении и без того.

Его убивали Буч и Марисса.

Проклятье! Не то чтобы Ви завидовал их счастью. Он чертовски радовался, что для этой пары все обернулось наилучшим образом, и ему даже начала нравиться Марисса. Но находиться вблизи них было больно.