Ви поднес получившийся коктейль к губам, запрокинул голову и выпил эту гадость до дна. Затем откинулся на спинку дивана.

Устал… чертовски устал… уст…

Сон настиг его так стремительно, будто Ви ударили по голове. Но провал продлился недолго. То Сновидение, как он привык это называть, разбудило его несколько минут спустя с характерной для него жестокостью. Ви закричал, внутри будто что-то раскололось, словно кто-то применил к нему расширитель для ребер. Сердце подскочило в груди, затем забилось, все тело покрылось потом.

Ви сорвал с себя рубашку.

Все в порядке, никакой зияющей раны на теле нет. Но ощущение осталось: ужасный удар от выстрела, обрушившееся на него чувство приближения смерти.

Он прерывисто задышал. Это, наверное, из-за короткого сна.

Ви оставил водку и поплелся к столу, собираясь теснее пообщаться с ноутбуком.

Когда Совет принцепсов завершился, Марисса чувствовала себя опустошенной. Неудивительно: ведь скоро рассвет. Было множество высказываний по поводу отстранения, но не прозвучало ни единого негативного отзыва; потом сосредоточились вокруг угрозы со стороны лессеров. Совершенно очевидно, что, когда пройдет голосование, прошение примут, и если Рэт не поддержит его, Совет сочтет это доказательством недостаточной преданности короля своей расе.

Недоброжелатели Рэта ждут не дождутся удобного момента, чтобы выставить это на первый план. Триста лет его правления оставили горький привкус на языках многих аристократов, и они жаждали отыграться.

Отчаянно желая уехать, Марисса все ждала под дверью в библиотеку, но Хаверс беспрерывно разговаривал с другими принцепсами. Не выдержав, она вышла на улицу и дематериализовалась домой с мыслью разбить в его спальне лагерь, если только так можно с ним поговорить.

Войдя через парадную дверь особняка, она не позвала, как обычно, Каролин, а направилась сразу наверх, в свою комнату. Толкнула дверь, и…

– О… боже.

Ее комната превратилась в… город-призрак.

Гардеробная открыта настежь и пуста, даже ни одной вешалки. Постель разобрана, подушки исчезли вместе с простынями и одеялами. Картины стояли на полу. Картонные коробки разместились вдоль стены рядом с кофрами от Луи Вуитона.

– Что за…

Ее голос оборвался, когда она прошла в ванную. Во всех ящиках и на полках – пусто.

Когда она, спотыкаясь, вышла из спальни, Хаверс стоял возле кровати.

– Что это? – Она обвела руками вокруг.

– Тебе придется покинуть этот дом.

Сначала она в ответ лишь моргнула.

– Но я здесь живу!

Он вынул бумажник, достал толстую пачку денег и кинул ее на комод.

– Возьми. И уходи.

– Это все из-за Буча? – требовательно спросила она, – А как насчет прошения об отстранении, выдвинутого тобой? Хранители должны находиться рядом со своими…

– Не я выдвигал это прошение. А насчет человека… – Он покачал головой, – Твоя жизнь принадлежит тебе. Увидеть тебя с обнаженным мужчиной-человеком, который только что завершил половой акт…

Голос Хаверса надломился.

– Уходи сейчас же. Живи где хочешь. Я не хочу сидеть и смотреть, как ты себя уничтожаешь.

– Хаверс, это смешно…

– Я не могу защитить тебя от себя самой.

– Хаверс, Буч не…

– Однажды я уже поставил под угрозу жизнь короля, чтобы отомстить за твою честь!

Его голос эхом отозвался от стен.

– И после этого застать тебя с человеческим мужчиной! – Я… я не могу позволить, чтобы ты находилась рядом со мной. Я не ручаюсь, что смогу контролировать злость, которую ты во мне вызываешь. Она провоцирует меня на такую жестокость, она…

Он задрожал и отвернулся.

– Я дал указания доггенам доставить твои вещи туда, куда ты пожелаешь, но после они вернутся в этот дом. Ты же сама найдешь себе прислугу.

Ее тело полностью онемело.

– Я все еще член Совета принцепсов. Тебе придется видеть меня там.

– Мне не обязательно удостаивать тебя взглядом. Ты полагаешь, что останешься в Совете, но это вряд ли. У Рэта нет причин отклонять прошение об отстранении. Ты без пары, а я не буду исполнять роль твоего хранителя, так что никто не даст тебе разрешения присутствовать на заседаниях. Даже твоя родовая принадлежность не способна перебороть закон.

У Мариссы сперло дыхание. Боже правый… она станет настоящим изгоем. Сущим… ничтожеством.

– Как ты можешь так со мной поступать?

Он оглянулся через плечо.

– Я устал от себя. Устал бороться с потребностью защищать тебя от того выбора, который ты делаешь…

– Выбора? Будучи аристократкой, я не имею никакого выбора.

– Неправда. Ты могла бы стать достойной парой Рэту.

– Он меня не захотел! Ты знаешь это, видел собственными глазами. Поэтому и пытался подстроить так, чтобы его убили.

– Но теперь, размышляя об этом, я думаю… почему же он ничего к тебе не чувствовал? Похоже, ты недостаточно сделала, чтобы его заинтересовать.

Марисса ощутила слепую ярость. Это чувство стало еще сильней, когда брат сказал:

– И насчет выбора: ты могла бы держаться в больнице подальше от этого человека. Но ты ведь зашла внутрь. Выбрала… но хотя бы не ложилась с ним.

– Так вот в чем дело? Ради всего святого, я до сих пор девственница.

– Ты лжешь.

Эти слова доконали ее. Когда злость угасла, на смену пришла ясность мысли. Впервые Марисса по-настоящему увидела своего брата: светлая голова, вампир, преданный родителям, любящий свою мертвую шеллан… и полностью закостенелый. Человек науки и порядка, обожающий правила и предсказуемость, наслаждающийся четкой картиной жизни.

И он пытается защитить свой мирок ценой ее будущего… ее счастья… и ее самой.

– Ты совершенно прав, – сказала девушка со странным спокойствием, – Мне действительно нужно уйти.

Марисса взглянула на коробки, заполненные одеждой и вещами. Затем ее взгляд снова вернулся к брату. Хаверс делал то же самое: уставился на коробки, словно взвешивал жизнь, которую она вела.

– Конечно же, я позволю тебе оставить работы Дюрера, – произнес он.

– Конечно, – прошептала она, – Прощай, брат.

– Теперь я для тебя Хаверс. Не брат. И никогда им не буду.

Он опустил голову и вышел из комнаты.

В последовавшей за этим тишине у Мариссы появилось искушение упасть на голый матрас и зарыдать. Но на это не было времени. До наступления рассвета, наверное, где-то час.

Милостивая Дева, куда ей деться?

Вернувшись после встречи с Омегой по ту сторону бытия, мистер Икс чувствовал себя так, словно у него изжога. Неудивительно, если тебе скормили твои собственные кишки.

Хозяин безумствовал по разным поводам. Он хотел больше лессеров, больше истекающих кровью вампиров, больше успехов, все больше… больше… Но сколько ему ни дай, всегда будет мало. Может быть, в этом его проклятие.

Ну и пес с ним. Расчет падения мистера Икса перед ним на доске – математическое уравнение краха, начертанное мелом. Неизвестная величина – время. Сколько осталось до того, как Омега окончательно разозлится и мистер Икс будет отозван в вечность?

Необходимо ускорить процесс обучения Вана. Этот человек должен взойти на борт и занять свое место как можно скорей.

Мистер Икс подошел к ноутбуку и включил его. Сев рядом с высохшим коричневым пятном крови, он открыл манускрипты и нашел необходимый отрывок. Строки пророчества его успокоили: