Дон следовал за ним по пятам.

Увидев на окне сломанный шпингалет, Чарли ничего не сказал и тут же пошел проверять кассу и сейф. Похоже, там ничего не тронули. Чарли прибил сломанный шпингалет, выставил толкунов на улицу, и сказал Дону:

— Иди спать, — и отправился к себе в комнату.

Дон попытался заснуть, но прошло немало времени, прежде чем он сумел успокоиться. Деньги и кольцо были на месте. Кольцо он надел на палец и уснул, сжав руку в кулак.

Наутро у Дона, воевавшего с бесчисленными тарелками, было достаточно времени на размышления. Мысль его была о кольце.

С пальца Дон его снял — не только потому, что не хотел держать в горячей воде, но и потому, что опасался выставлять его напоказ.

Неужели вору нужно было кольцо, а не деньги? Это ни в какие ворота не лезло — охотиться за безделушкой ценой в полкредита! Ну, может быть, в пять кредитов, ведь здесь, на Венере, все стоит дороже. Но уж во всяком случае, больше чем на десятку оно не тянуло явно.

Дон начал думать, что все это неспроста: уж слишком много людей интересовались колечком. Дон вспомнил, как развивались события. Доктор Джефферсон рискнул жизнью — и погиб — ради того, чтобы кольцо попало на Марс. Это казалось нелепым, вот почему Дон, как следует перед тем поразмыслив, решил, что он должен был доставить родителям упаковку. Логично, как ему тогда казалось, решил. К тому же такое решение подтверждали действия сотрудников службы безопасности, отобравших при обыске упаковку.

Похоже, что, как бы дико это ни выглядело, дело именно в нем — в кольце. Но даже если и так, то с какой стати кольцо могло кому-то понадобиться на Венере? Мало того, что он сам только что прибыл, — он даже не предполагал, что попадет в эти края.

Дон без труда придумал бы сотню способов, как сведения о его прибытии могли просочиться сюда, но подобные мысли просто не пришли ему в голову. Более того, он даже представить себе не мог, что кто-то станет интересоваться его особой.

Но чего ему явно было не занимать, так это упрямства. И обращаясь к мойке, он дал страшную клятву, что, несмотря ни на что, попадет на Марс и, как его просил Джефферсон, передаст это кольцо отцу.

К середине дня поток клиентов наконец схлынул, и Дон расправился с последней тарелкой. Вытерев руки, он заявил Чарли:

— Мне нужно сбегать в город.

— Что такое? Уже отлыниваешь?

— Мы сегодня вечером работаем, так?

— Еще бы. У меня здесь не чайный домик.

— Так вот: я работаю утром и вечером, и в середине дня мне нужен небольшой перерыв. Тех тарелок, что я намыл, вам на несколько часов хватит.

Чарли пожал плечами и отвернулся. Дон вышел.

По туманным, запруженным людьми улицам он пробирался к зданию ИТТ. Клиентов в зале было немного — в основном они разговаривали по телефону или дожидались своей очереди у кабин. Изобел Костелло сидела у себя за конторкой и, похоже, была не особенно занята работой, хотя у окошка и торчал какой-то солдат. Дон отошел к дальнему концу стойки и стал ждать, когда она освободится.

Вскоре Изобел отделалась от солдата и подошла к Дону.

— Да не мой ли это трудный ребеночек? Как дела, малыш? Поменял свои деньги?

— Нет, в банке их не приняли. Придется забрать у вас мою радиограмму.

— Не спеши: с Марсом все равно пока связи нет. Может, еще разбогатеешь.

Дон невесело рассмеялся:

— Вряд ли! — и рассказал девушке все, что с ним за это время случилось.

Изобел кивнула.

— Могло быть хуже. Старик Чарли — неплохой человек, но в той части города небезопасно. Будь осторожен, особенно по ночам.

— Постараюсь. Изобел, ты не поможешь мне в одном деле?

— Если ты не попросишь чего-нибудь невозможного, незаконного или скандального — что ж, пожалуйста.

Дон выудил из кармана кольцо.

— Ты не могла бы подержать у себя вот это? Спрятать куда-нибудь, пока я за ним не приду?

Она взяла кольцо, подняла к глазам и стала его рассматривать.

— Осторожно! — предупредил Дон. — Его нельзя никому показывать.

— Почему?

— Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что оно у тебя. Спрячь.

— Ну ладно.

Девушка вышла. Вернулась она уже без кольца.

— К чему такая таинственность, Дон?

— Я бы и сам хотел это знать.

— Вот как?

— Ни о чем больше меня не спрашивай. Я только хочу, чтобы ты его сохранила. Кто-то пытается его у меня отнять.

— Но… слушай-ка, эта на самом деле твое кольцо?

— Да. Это все, что я могу сказать.

Изобел всмотрелась в его лицо.

— Ладно, Дон. Я о нем позабочусь.

— Спасибо.

— Надеюсь, все будет хорошо. Кстати: загляни как-нибудь еще раз. Я хочу познакомить тебя с управляющим.

— Хорошо.

Изобел отошла и занялась клиентом. Дон подождал, пока освободится кабинка, позвонил в отдел безопасности космопорта и сообщил адрес. Покончив с делами, он вернулся к своим тарелкам.

Была почти полночь и через руки Дона прошла уже не одна сотня тарелок, когда Чарли выпроводил последнего посетителя и запер двери. Они вместе уселись за поздний ужин. Один ел палочками, второй — вилкой. Дон так устал, что еда застревала в горле.

— Чарли, — спросил он, — как ты управлялся здесь в одиночку?

— Было двое работников, но оба завербовались. Разве хотят теперь мальчишки трудиться; у них одно на уме — поиграть в солдатики.

— Выходит, я работаю за двоих? Слушай, а не нанять ли тебе еще одного помощника, а то, глядишь, и я захочу в армию.

— Работать лучше.

— Может, и лучше. Это ты по себе судишь: я еще ни разу не встречал человека, который бы так много работал.

Чарли откинулся на стуле и скрутил сигарету из местной «балдежной травы».

— Я работаю и думаю о том дне, когда вернусь обратно домой. У меня будет маленький садик, ограда. Маленькая птичка, которая будет для меня петь, — он разогнал рукой клубы дыма и показал на обшарпанные стены. — Когда я работаю, я всего этого не вижу. Я вижу свой маленький садик.

— А…

— Я коплю деньги, чтобы вернуться домой, — он глубоко затянулся. — Я вернусь домой — живой или в гробу.

Дон понял, о чем идет речь; еще в детстве он слышал о «гробовых деньгах». Все иммигранты-китайцы надеялись вернуться домой, но чаще всего туда отправляли контейнер с гробом. Молодые китайцы, родившиеся на Венере, смеялись над этим обычаем: их домом была Венера, а Китай они воспринимали как набившую оскомину сказку.

Он решил рассказать Чарли о своих злоключениях, тщательно избегая упоминаний о кольце и всем, что было с ним связано.

— Как видишь, я так же сильно хочу на Марс, как ты — в Китай.

— До Марса далеко.

— Далеко. И все равно я должен туда добраться.

Чарли докурил сигарету и встал.

— Держись Чарли. Трудись как трудишься, и я возьму тебя в долю. Когда-нибудь вся эта чушь с войной кончится, и мы оба отправимся куда хотим, — он повернулся и собрался уходить. — Доброй ночи.

— Доброй ночи.

На этот раз Дон лично проверил, не забрались ли к ним опять толкуны, и только потом отправился к себе спать. Уснул он быстро. Всю ночь он карабкался по горам, их склоны были сложены из тарелок и не было им ни конца, ни края. А где-то далеко-далеко светил Марс.

Дону еще повезло, он нашел себе пристанище в ресторанчике: город был переполнен людьми. Даже до политического кризиса, превратившего Нью-Лондон в столицу нового государства, город был весьма оживленным местом — торговым центром для раскиданных на миллионы квадратных миль селений и главным космопортом планеты. С началом войны было de facto введено эмбарго на межпланетную торговлю, что со временем могло заставить город затянуть пояс потуже, но недавние события коснулись пока только застрявших в городе космонавтов, которые слонялись по улицам в поисках развлечений.

Их было, в общем-то, не так много; гораздо больше в городе насчитывалось политиков. На Губернаторском острове, отделенном лиманом от Большого, проходила сессия Генеральных штатов новой Республики. Рядом, в губернаторской резиденции, расположились глава государства, глава правительства и его министры.