— Ну что вы, конечно.

На эстакаду взобрался дракон. Фиппс отошел в сторону, и дракон остановился с ним рядом.

— Привет, мистер Фиппс! Не возражаете, если я тут пристроюсь?

— Ради Бога. Вы знакомы с ребятами?

— Да, я уже встречался с этой леди.

Дон представился, назвав оба своих имени, и дракон, в свою очередь, свои — Освежающий Дождь и Джозефус («Зовите меня просто Джо»). Для Дона Джо оказался вторым после Сэра Исаака драконом, который имел водер и умел им пользоваться. Дон с интересом посмотрел на дракона; было ясно, что Джо учился английскому не у того кокни, который преподавал язык Сэру Исааку… «Наверняка у техасца», — решил Дон.

— Для меня большая честь находиться в вашем доме, — сказал Дон.

Дракон устроился поудобнее и опустил голову так, что его подбородок оказался на уровне человеческих плеч.

— Это не мой дом. Наши снобы пустили меня сюда лишь потому, что я умею делать некоторые вещи лучше других. Я здесь только работаю.

— Ну что вы… — Дон хотел было вступится за Сэра Исаака, какой, мол, из него сноб, но, подумав, решил не встревать в драконьи дела и вновь повернулся к экрану. Следящая камера переместилась на эмалевое кольцо вокруг буквы «Я», и на экране было видна его дуга примерно в пятнадцать-двадцать градусов. Увеличение выросло настолько, что крохотный сектор расширился до огромных размеров. На эмаль вновь уронили каплю растворителя; жидкость разъела краску.

— Вот теперь, пожалуй, что-то получается, — сказал Джо.

Эмаль таяла, словно снег под весенним дождем. Но на этот раз вместо прозрачного пластика под ней открылось нечто вроде переплетения стальных труб, лежащих в неглубокой канаве.

Воцарилась полная тишина — и вдруг кто-то радостно вскрикнул. Дон только теперь понял, что и сам он все это время сидел, затаив дыхание.

— Что это? — спросил он у Джо.

— Проволока. А ты чего ждал?

Сэр Исаак прибавил увеличение и сдвинул рабочее поле на соседний сектор. Осторожно, словно мать, купающая своего первенца, он смывал слой краски, покрывающий свернутую в кольцо проволочку. Затем на экране появился микроскопический захват. Очень аккуратно покопавшись в бороздке, он извлек оттуда проволочный конец.

Джо встал на ноги и сказал:

— Пора за работу. Теперь моя очередь.

Дракон сошел с эстакады. Дон заметил, что у Джо еще не вполне отросла правая средняя лапа, отчего тот выглядел несколько перекошенно, словно автомобиль со спущенной шиной.

Проволочку медленно и осторожно очистили от краски и выпрямили. С начала операции прошло больше часа — и вот уже микроманипулятор держит в своих «пальцах» добычу: четыре фута стальной проволоки, настолько тонкой, что различить ее невооруженным глазом, даже драконьим, было бы просто невозможно.

Сэр Исаак оторвался от окуляров.

— Проволока Мэлата готова? — спросил он.

— Все готово.

— Вот и прекрасно, друзья мои. Тогда начнем.

Обе проволочки вставили в обычные микропроволочные проигрыватели, включенные параллельно. У контрольного пульта, надев на голову наушники, с озабоченным лицом сидел мистер Костелло. Он следил за синхронизацией фрагментов, записанных на разные проволочки вперемежку, так, чтобы полную информацию нельзя было считать ни с одной из них по отдельности. Стальные паутинки начали медленно раскручиваться, и из динамика раздалось писклявое бормотание, порой на мгновение прерывавшееся, — это было похоже на морзянку, передаваемую с очень высокой скоростью.

— Нет синхронности, — объявил Костелло. — Перемотай назад.

Сидевший напротив оператор сказал:

— Очень не хочется перематывать, Джим. Такое ощущение, что дунь на них и они порвутся.

— Если проволока порвется, Сэр Исаак починит ее. Так что давай перематывай!

— Может быть, ты поставил какую-нибудь задом наперед?

— Заткнись и включай перемотку.

Через некоторое время бормотание возобновилось. Для Дона это был все тот же бессмысленный писк, но мистер Костелло кивнул:

— То, что надо. Запись идет с самого начала?

Дон услышал техасский выговор Джо:

— Все тип-топ.

— Ладно, тогда пусть крутится, а вы начинайте воспроизводить запись. Постарайтесь замедлить скорость раз в двадцать.

Костелло щелкнул переключателем. Невнятный звук прекратился, но механизмы продолжали разматывать невидимые проволочки. Вскоре из репродуктора послышался человеческий голос; речь звучала басовито, с дрожью и неразборчиво. Джо остановил воспроизведение, подправил настройку и вновь запустил аппаратуру. Опять послышался голос, и на сей раз это было чистое, приятное и очень отчетливое контральто.

— Заголовок, — объявил голос. — «Некоторые замечания к практическому применению уравнений Хорста-Милна». Содержание: Часть первая. О конструировании генераторов для реализации свободного от деформации прямолинейного движения. Часть вторая. Генерация пространственно-временных разрывов: закрытых, открытых, свернутых. Часть третья. О создании областей с временным псевдоускорением. Часть первая, глава первая. Основы конструирования простейших генераторов и систем управления. Из уравнения семнадцать приложения А видно, что…

Голос продолжал говорить, не умолкая ни на секунду. Дон прислушивался, ему было страшно интересно, хотя он и не понимал ни слова. Он почувствовал, что засыпает, когда голос вдруг произнес:

— Иллюстрация! Иллюстрация! Иллюстрация!

Костелло, притронувшись к клавише, отключил звук и спросил:

— Камеры готовы?

— На полном ходу!

— Переключайте!

На экране стало постепенно появляться изображение. Дон решил, что это — какая-то электронная схема, а может — спагетти в тарелке. Когда рисунок проявился полностью, вновь зазвучал голос.

Через два с лишним часа прослушивания, прерываемого лишь короткими репликами, Дон обернулся к Изобел:

— Все равно мне с этого никакого толку, ничего нового я здесь не узнаю. Может, пойдем отсюда?

— Давай.

Они спустились с эстакады в туннель, ведущий к жилым помещениям. По пути им встретился Фиппс, лицо которого прямо-таки светилось от счастья. Дон кивнул ему и хотел было пройти мимо, но Фиппс его задержал.

— А я уж собрался тебя искать.

— Меня?

— Да. Я подумал, что ты, наверно, захочешь взять это — ну, как сувенир, что ли, — и протянул Дону кольцо.

Дон взял его и внимательно рассмотрел. На одной из палочек, которые составляли «Я», там, где была смыта эмаль, темнело едва заметное пятнышко. Окружающее букву кольцо было очищено от краски и имело узкую неглубокую прорезь, в которую Дон едва мог просунуть ноготь.

— Оно вам больше не нужно?

— Мы вытянули из него все, что могли. Пусть оно останется у тебя. Когда-нибудь любой музей отвалит за него хорошие деньги.

— Нет, — сказал Дон. — Уж лучше я его отвезу отцу. Когда все кончится.

Дон переселился из огромных, под стать Гаргантюа, комнат, где его поселили вначале, туда, где жили все остальные люди. Разумеется, Сэр Исаак разрешил бы ему остаться в гигантских залах, пока не остынет Солнце, но оставаться тут Дону казалось не только глупым — ведь эти комнаты строились в рост драконов, — но и просто-напросто неудобным. Человеку, привыкшему к партизанской войне, такое большое открытое пространство действовало на нервы.

Люди занимали одну из драконьих квартир, комнаты которой поделили для этой цели на небольшие клетушки. Драконье «корыто», которым люди пользовались вместо бассейна, и обеденный стол были для всех общими. Дон жил в одной комнате с доктором Роджером Конрадом, высоким худощавым молодым человеком, на лице которого постоянно светилась чудаковатая улыбка. Узнав о том, что Конрад пользуется среди остальных ученых немалым авторитетом, Дон слегка удивился.

Он редко встречался с соседом, как, впрочем, и с остальными — даже Изобел была постоянно занята канцелярской работой. Группа трудилась день и ночь с лихорадочным напряжением. Да, кольцо было вскрыто и теперь у них имелись все необходимые для работы данные, но военная эскадра была уже на пути к Марсу. Никто не знал, да и не мог знать, успеют ли ученые и инженеры закончить работу вовремя, чтобы спасти коллег.