— Тогда скажи об этом Гекко.

— Зачем? — подозрительно спросил Виллис.

— Скажи, а то тебя не пустят. Ну давай, говори.

— Ладно.

Виллис защелкал и закаркал, обращаясь к Гекко. Ни Гекко, ни старый марсианин не сказали ни слова. Гекко взял Джима с Виллисом на руки, и все стали подниматься наверх. Гекко опустил их на пол возле комнаты Фрэнка и Джима, и Джим с Виллисом на руках вошел.

Фрэнк валялся на шелках, а на полу рядом с ним стояли открытые, но еще нетронутые консервы.

— Я вижу, ты его нашел, — заметил Фрэнк. — Правда, и времени у тебя было достаточно.

Джим почувствовал укол совести. Его не было бог знает сколько времени — несколько дней или недель? Фильм, который он смотрел, охватывал несколько месяцев.

— Ох, извини, Фрэнк. Ты беспокоился обо мне?

— С чего мне было беспокоиться? Я не знал, начинать ленч одному или ждать тебя. Тебя добрых три часа не было.

Три часа? Скорее, три недели, хотел было сказать Джим, но раздумал. Он вспомнил, что все это время ничего не ел, а между тем только слегка проголодался.

— Ну да, конечно. Извини. Только знаешь, может, мы попозже поедим?

— Почему? Я умираю с голоду.

— Потому что мы уходим, вот почему. Гекко и еще один марсианин ждут за дверью, чтобы отвезти нас обратно в тот город, где нас нашел К’бумч.

— А, тогда ладно! — Фрэнк набил рот едой и стал натягивать скафандр.

Джим последовал его примеру и стал одеваться и жевать одновременно.

— Доесть можем в вагоне подземки, — проговорил он с полным ртом. — Не забудь залить воду в маску.

— Не беспокойся, дважды я такую глупость не повторю.

Фрэнк наполнил резервуар своей маски и маски Джима, хлебнул как следует воды и передал напиться Джиму. Они перекинули через плечо коньки, и сборы были окончены. Все прошли по спускам и коридорам в зал, служивший «станцией метро», и остановились у одной из арок.

Старый марсианин вошел туда, но Гекко, к некоторому удивлению Джима, распрощался с ними. Они обменялись ритуальными любезностями, приличествующими водным друзьям, а потом Фрэнк и Джим с Виллисом вошли внутрь, и дверь за ними закрылась.

Кабина сразу же тронулась с места.

— Ой! — сказал Фрэнк. — Что такое?

И сел.

Старый марсианин, который устроился в рамке, ничего не сказал, а Джим засмеялся.

— Ты не помнишь, как мы ехали сюда?

— Не очень. Ух, какой я тяжелый!

— Я тоже. Это входит в программу. Как насчет перекусить? Кто знает, когда еще удастся поесть по-человечески.

Фрэнк достал остатки ленча. Когда они доели, Фрэнк подумал-подумал и открыл еще одну банку, но не успели они взяться за холодные бобы с искусственной свининой, его желудок подскочил к горлу.

— Эй! — завопил Фрэнк? — А это что еще?

— Ничего, в прошлый раз тоже так было.

— Я думал, мы куда-нибудь врезались.

— Да нет, говорю тебе, так надо. Передай-ка мне бобы.

Они ели бобы и ждали, что будет дальше. Вскоре чувство избыточной тяжести покинуло их, и Джим понял: приехали.

Дверь кабины открылась, и они вышли в круглый зал, точно такой же, как тот, из которого уезжали. Фрэнк разочарованно посмотрел вокруг.

— Слушай, Джим, мы ж никуда не уезжали. Тут какая-то ошибка.

— Нет. — Джим повернулся, чтобы поговорить со старым марсианином, но дверь под аркой уже закрылась.

— Ну вот, как нехорошо получилось, — сказал он.

— Что нехорошо? Они прокатили нас вкруговую?

— Нет, не прокатили, просто этот зал точно такой же, как в Кинии. Поднимемся наверх — увидишь. Я сказал «нехорошо», потому что не успел попрощаться… — Джим остановился, только сейчас сообразив, что так и не узнал имени старого марсианина, — не попрощался со стариком, не с Гекко, а с другим.

— С кем?

— Ну с тем, другим. Который с нами ехал.

— С каким еще другим? Я никого не видел, кроме Гекко. И никто с нами не ехал, мы там были одни.

— Ты что, ослеп, что ли?

— А ты что, спятил?

— Фрэнк Саттон, ты что ж, в глаза мне говоришь, что не видел марсианина, который с нами ехал?

— Я уже сказал. — Джим перевел дыхание.

— Ну вот что: если 6 ты не обжирался всю дорогу и хоть изредка смотрел на то, что тебя окружает, то увидел бы. Какого…

— Довольно, хватит, — прервал его Фрэнк, — пока я не разозлился. Хоть шесть марсиан, если тебе так хочется. Давай выйдем наверх и посмотрим, где мы. Мы зря теряем время.

— Пошли.

И они стали подниматься наверх. Джим молчал, инцидент беспокоил его, в отличие от Фрэнка.

Во время подъема им пришлось надеть маски. Минут через десять после этого они вошли в помещение, залитое солнечным светом, и заторопились к выходу.

Фрэнк, в свою очередь, растерялся.

— Джим, я знаю, что тогда плохо соображал, но ведь в городишке, из которого нас увезли, была всего одна башня?

— Одна.

— Тогда это не тот город.

— Не тот.

— Мы заблудились.

— Это точно.

Они стояли в большом внутреннем дворе, который бывает во многих марсианских домах. Над стенами виднелись верхушки городских башен, но кругозор был ограничен.

— Ну и что теперь делать? — спросил Фрэнк.

— М-м-м… поищем туземцев и попробуем выяснить, куда нас занесло. Жаль, что я не удержал старика, — добавил Джим. — Он говорил на бейсике.

— У тебя что, сдвиг еще не прошел? — сказал Фрэнк. — Не думаю, что нам это удастся, похоже, это заброшенный город. Знаешь, что я думаю? По-моему, они просто нас надули.

— По-моему, они просто нас надули, — согласился Виллис.

— Заткнись. Нет, не стали бы они так делать. — Джим смотрел куда-то поверх крыш. — Слушай, Фрэнк…

— Да?

— Видишь те три башенки, похожие одна на другую? Вот — одни верхушки торчат?

— Вижу, ну и что?

— Мне кажется, я их уже где-то видел.

— Да и мне так кажется!

Они бросились бежать. Пять минут спустя они стояли на городской стене, и сомнений больше не было: они находились в заброшенной части Харакса. Под ними, на расстоянии трех миль, виднелись надувные дома Южной колонии.

Сорок минут быстрым шагом попеременно с трусцой — и они дома.

Добежав до колонии, Джим с Фрэнком расстались: каждому не терпелось попасть домой.

— До скорого! — крикнул Джим другу и побежал к себе.

Время в тамбуре-шлюзе показалось ему вечностью. Пока давление уравнивалось, он слышал, как мать, а за ней сестра спрашивают через переговорное устройство: «Кто там?» Джим решил не отвечать и сделать им сюрприз. Он вошел и оказался лицом к лицу с Филлис, которая сначала остолбенела, а потом бросилась ему на шею с криком:

— Мама! Мама! Мама! Это Джим! Это Джим!

А Виллис скакал по полу и вторил ей:

— Это Джим! Это Джим!

А мать оттаскивала Филлис в сторону, чтобы тоже обнять Джима, и намочила ему лицо слезами, и Джим почувствовал, что и сам вот-вот…

Наконец ему удалось высвободиться. Мать отступила назад.

— Ну дай хоть посмотреть на тебя, милый. Бедненький ты мой! Ты здоров? — и опять чуть не расплакалась.

— Конечно, здоров, — буркнул Джим. — Что мне сделается? Скажите, а папа дома?

Миссис Марло вдруг насторожилась.

— Нет, Джим, он на работе.

— Мне надо с ним увидеться, прямо сейчас. Ты что такая, мама?

— Да так, ничего. Сейчас позвоню отцу. — Она подошла к телефону и набрала номер экологической лаборатории. Джим слышал ее сдержанный голос: — Мистер Марло? Это Джейн, дорогой. Ты не мог бы сейчас прийти домой?

И ответ отца:

— Это не совсем удобно. А что такое? У тебя какой-то странный голос.

Мать оглянулась через плечо на Джима.

— Ты один? Нас никто не может подслушать?

— В чем дело? Говори.

— Он дома, — полушепотом сказала мать.

Отец, помолчав, ответил:

— Сейчас иду.

Филлис тем временем терзала Джима:

— Джимми, где ж ты пропадал?

Джим начал было рассказывать, но передумал.

— Ты все равно не поверишь, детка.