— Акбар!

— Здесь!

— Альварадо!

— Здесь!

— Андерсон, Питер…

— Андерсон, Джон…

— Анжелико…

Наконец, кадет произнес:

— Дэйна… Делакруа… Де Витт… Диас… Доббс… Додсон!

— Здесь! — выкрикнул Мэтт.

Он пустил петуха, но никто не засмеялся. Он поспешил на другую сторону зала, встал на свое место и замер в ожидании. Перекличка продолжалась:

— Эдди…

— Эйзенхауэр…

— Эрикссон…

Юноши переходили на другую сторону зала, оставшихся было совсем мало.

— Сфорца…

— Стенли…

— Сулейман…

Наконец, кадет вызвал последнего кандидата:

— Зам!

Выкрикнув: «Здесь!», последний юноша пересек зал.

Но перекличка не закончилась.

— Далквист! — торжественно произнес кадет.

Тишина.

— Далквист! — повторил кадет. — Эзра Далквист!

Мэтт почувствовал, как волосы зашевелились у него на голове. Теперь он узнал это имя, но ведь Далквиста не было здесь, во всяком случае — Эзры Далквиста. Мэтт был уверен в этом, он вспомнил фотографию улыбающегося молодого человека на фоне раскаленных песков Луны, фотографию, которую Мэтт увидел в нише купольного зала. Позади Мэтта послышалось какое-то движение. Юноша, стоящий за Мэттом, сделал шаг вперед и произнес:

— Я за Эзру Далквиста!

— Мартин!

На это раз замешательства не последовало. Мэтт услышал голос Текса:

— Я за Мартина!

— Ривера!

— Я за Риверу! — произнес кто-то звонким голосом.

— Уилер!

— Я за Уилера!

Кадет повернулся к начальнику Академии, отсалютовал ему и сказал:

— Поверка закончена, сэр. Все на месте. Весь набор две тысячи семьдесят пятого года присутствует на первом построении!

Человек в черном мундире отдал ответный салют.

— Благодарю вас, сэр. Начнем присягу, — коммодор Аркрайт подошел ближе, кадет следовал рядом с ним, касаясь рукавом его локтя.

— Поднимите правую руку.

Коммодор поднял правую руку вместе со всеми.

— Повторяйте за мной: — По моему собственному желанию, безо всяких сомнений…

— По моему собственному желанию, безо всяких сомнений…

— Я клянусь хранить мир в Солнечной системе…

Хор юношеских голосов повторял слова присяги за коммодором.

— …Защищать законные права и свободы народов, ее населяющих…

— …Охранять конституцию Солнечной Федерации…

— …Выполнять обязанности, мне порученные…

— …И повиноваться законным приказам старших офицеров…

— Для выполнения этих обязанностей я обязуюсь хранить преданность данной мной присяге и отказаться от всего, что противоречит ей.

— И в этом я торжественно клянусь. Да поможет мне Бог, — закончил коммодор Аркрайт.

Мэтт повторил его слова и услышал, как вокруг прозвучали те же слова, сказанные на разные голоса. Коммодор повернулся к стоящему рядом кадету.

— Дайте команду разойтись, сэр, — сказал он.

— Есть, сэр! — кадет посмотрел на ряды принявших присягу кандидатов, — После команды разойтись, — громко произнес он, — всем повернуться направо и направиться к выходу. Не нарушать строя, пока не покинете зал. Разойтись!

Сразу после команды зал наполнился звуками музыки; новые кадеты направились к выходу в сопровождении марша «Долгая вахта» Космической патрульной службы. Когда последний скрылся за дверью, музыка стихла. Коммодор подождал, пока юные кадеты не вышли из зала, и повернулся. Его адъютант, затянутый в черный мундир офицера Патрульной службы, тут же появился рядом, а кадет, временно исполнявший обязанности адъютанта, быстро отошел в сторону. Коммодор Аркрайт окликнул его:

— Одну минуту, мистер Барнс.

— Слушаю, сэр.

— Вы готовы к представлению на офицерское звание?

— Думаю, что не готов, сэр. Пока не готов.

— Вот как? Ну что ж, зайдите ко мне в один из ближайших дней.

— Есть, сэр. Спасибо.

Коммодор повернулся и быстрыми шагами направился к двери рядом со сценой. Возле него шел адъютант, касаясь его локтя рукавом.

— Ну, Джон, что вы думаете о них? — спросил коммодор.

— Прекрасные парни, сэр.

— Я тоже так думаю. Молодость, задор, юношеские надежды. Но скольких нам придется отсеять? Грустно, Джон, очень грустно. Мы берем юношу и меняем его жизнь так, что он уже не может нормально жить в обществе, а после выбрасываем его как непригодного. Ведь это жестоко!

— У нас нет другого выхода, сэр.

— Действительно, мы не можем поступать иначе. Вот если бы у нас был волшебный пробный камень… Передайте на космодром, что я хочу взлететь через тридцать минут.

— Есть, сэр.

У Академии патрульной службы, может, и нет зданий со стенами, затянутыми плющом[32], и тенистых дорожек, зато учебных помещений у нее более чем достаточно. Кадеты Академии находятся во всех уголках системы, от кораблей, летающих на орбитах вокруг Венеры или составляющих карты выжженной поверхности Меркурия, до кораблей, патрулирующих луны Юпитера. Кадеты летят даже на кораблях, отправляющихся в многолетние экспедиции к застывшим от вечного холода краям Солнечной системы, и получают офицерское звание, как только командиры их кораблей убеждаются, что кадеты готовы стать офицерами, прямо в полете, не дожидаясь возвращения на Землю.

Многие думают, что Академия патрульной службы — это патрульный ракетный корабль (ПРК, как называют его космонавты) «Джеймс Рэндольф», но для кадетов любая столовая на любом корабле Патрульной службы составляет частицу Академии. Кадетов-новичков отправляют на «Рэндольф» сразу после принятия присяги, и они остаются на борту учебного корабля до тех пор, пока не будут готовы к несению службы на настоящем патрульном корабле. Но и после этого подготовка кадета будет продолжаться; со временем его отзовут обратно в Хэйуорт-холл, откуда он начал свой путь в космос, там и завершается его обучение. «Старик», приписанный к Хэйуорт-холлу, не обязательно находится именно там. Его могут послать в радиационную лабораторию Оксфордского университета или в Сорбонну изучать космическое право, а то и на Венеру, в Институт системного анализа.

Каким бы ни был его путь — а никто из кадетов не повторяет процесс обучения друг друга, — Академия по-прежнему руководит им и несет ответственность до тех пор, пока кадет не станет офицером, если, конечно, он им вообще станет.

Срок пребывания в Академии зависит от самого кадета. К примеру, кадет Хартстоун, юноша поразительного таланта и редких способностей — он погиб во время первой экспедиции к Плутону, — стал офицером уже через год после прибытия зеленым кандидатом в Хэйуорт Холл. Но нередки случаи, когда на базе «Терра» оказываются кадеты, проходящие обучение пять, а то и более лет.

Кадет Мэттью Додсон восхищенно смотрел на свое отражение в зеркале ванной комнаты. Он был одет в светло-серую форму, которую обнаружил у себя в комнате после возвращения с первой поверки. Рядом лежала маленькая книжица правил и наставлений, где было вытеснено его имя. Скрепкой к ней был приколот листок бумаги со списками его новых обязанностей. Крупными печатными буквами на верху листа говорилось:

«ВАША ПЕРВАЯ ОБЯЗАННОСТЬ КАК КАДЕТА — НЕМЕДЛЕННО ПРОЧИТАТЬ КНИГУ ПРАВИЛ И НАСТАВЛЕНИЙ. НАЧИНАЯ С ЭТОГО МОМЕНТА ВЫ НЕСЕТЕ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ИХ ВЫПОЛНЕНИЕ».

Мэтт принялся за чтение и читал книжку до самого отбоя. Его голова была переполнена массой непонятных — по крайней мере пока — и наполовину понятных правил: «В определенном, ограниченном смысле кадет является офицером Патрульной службы… вести себя с достоинством и самообладанием, соответствующими ситуации… воздерживаться от нарушения местных обычаев, в случае, если они не вступают в противоречие с законами Федерации или правилами Патрульной службы… но ответственность при определении законности приказа возлагается на лицо, его получившее, равно как и на того, кто этот приказ отдал… обстоятельства, которые не оговорены законами или правилами, должны истолковываться самим кадетом в свете существующих традиций Патрульной службы… кадет обязан всегда быть чисто выбритым и с прической, не превышающей два дюйма в длину».