— Совершенно верно, сэр. В школе мы его не проходили.

Вонг печально покачал головой.

— Иногда мне кажется, что нынешнее образование только на то и рассчитано, чтобы отбить у человека всякое желание учиться. Если бы кадеты приходили к нам, уже овладев всеми теми вещами, которые может — да что может, должна! — выучить любая юная человеческая особь, Патруль не нес бы таких потерь. Ну, ладно, тензорным исчислением мы займемся немедленно. Нельзя изучать ядерную технику, не зная ее языка. Скажите, Додсон, вы учились в обычной школе? Декламация, ежедневные домашние задания и так далее?

— Более или менее. Наш класс был разбит на три группы.

— Вы были в какой?

— В группе быстрого обучения, сэр. По большинству предметов.

— Это хорошо, но мало. Боюсь, сынок, вас это сильно удивит. У нас нет классных комнат и учебных курсов. Если не считать занятий в лаборатории и совместных тренировок, вы будете работать один. Я понимаю, что приятно сидеть в классе и о чем-нибудь мечтать, пока учитель спрашивает других, но на такую роскошь у нас просто нет времени. Слишком многому вам нужно научиться. Вот хотя бы обучение другим языкам; вам приходилось учиться под гипнозом?

— Нет, сэр.

— Тогда с этого и начнете. Сейчас пойдете в отдел психологического преподавания и возьмете первый урок венерианского языка. В чем дело, Додсон, вы чем-то недовольны?

— Извините меня, сэр, но… а без этого… без гипноза — что, нельзя?

— Нельзя. Все, что можно изучить под гипнозом, вы будете изучать под гипнозом, чтобы у вас было время для более важных предметов.

— Понимаю, сэр. Для таких, как астрогация.

— Ну что вы, Додсон! Астрогация к этим предметам не относится. Любой десятилетний мальчишка может научиться прокладывать курс космического корабля, если у него есть способности к математике. Это предмет для детского сада, Додсон. Управление космическим кораблем и ведение военных действий — не самое главное, чему обучаются в Академии, далеко не самое главное. Гораздо важнее познать окружающий мир, планеты и их обитателей — изучить инопланетную биологию, историю, культуру, психологию, законодательство и органы управления разных планет, соглашения и конвенции, планетарные экологии, экологию Системы, межпланетную экономику, законы экстерриториальности, сравнительные религиозные обычаи, космическую юриспруденцию — и это лишь часть предметов, которые надо знать в первую очередь.

— Боже мой! — Мэтт уставился на лейтенанта широко раскрытыми глазами. — Сколько же на все это нужно времени?

— Сколько времени, говорите? Пока не уйдете в отставку, вот сколько. Но даже эти предметы не являются целью вашего обучения в Академии. Это всего лишь основа. Настоящая ваша задача состоит в том, чтобы научиться думать — а это значит, что нужно познать основополагающие предметы: гносеологию, научную методологию, семантику, структуру языков, системы этики и морали, различные типы логики, мотивационную психологию и тому подобное. Наш метод образования основывается на том, что человек, способный правильно мыслить, неизбежно будет придерживаться морального поведения или того, что мы называем «моральным». Что такое моральное поведение для патрульного офицера, Мэтт? Друзья ведь зовут вас Мэтт, правда?

— Так точно, сэр. Моральное поведение для патрульного офицера…

— Ну-ну, продолжайте.

— Мне кажется, это значит выполнять свои обязанности, не изменять присяге… и все такое.

— А чего ради офицер Патрульной службы должен придерживаться этих принципов?

Мэтт молчал. На его лице появилось упрямое выражение.

— Возьмем, к примеру, обязанности. Объясните мне, а почему, собственно, вы должны их выполнять? Ведь при этом вы можете погибнуть, и часто смерть бывает мучительной. Ладно, не отвечайте. Наша главная задача заключается в том, чтобы вы поняли, как работает ваше собственное сознание. Если нам удается воспитать человека, который действует в согласии с целями Патруля, потому что его мозг — когда он умеет им пользоваться — работает соответствующим образом, тогда прекрасно. Мы присваиваем ему звание. Если нет — нам приходится с ним расстаться.

Мэтт так долго молчал, что Вонг не выдержал и спросил:

— В чем дело, юноша? Я хочу, чтобы вы были со мной откровенны.

— Видите ли, сэр, я готов работать изо всех сил, чтобы стать офицером. Но то, что вы мне сейчас сказали, по-моему, это для меня слишком. Да взять хотя бы всю эту массу предметов, о которых я и не слышал-то никогда. Ну хорошо, предположим, я с ними справился. А потом? Потом кто-то приходит к выводу, что мое сознание не действует как надо. Нет, сэр, должно быть, это работа для супермена.

— Вроде меня, — усмехнулся Вонг и напряг мускулы. — Может быть, ты и прав, Мэтт, но в мире нет суперменов, так что нам остается только выжимать все возможное из таких сопляков, как ты. Ладно, хватит об этом; давай составим список кассет, которые тебе понадобятся.

Список получился длинным. Мэтт удивился — впрочем, приятно, — когда обнаружил, что в него входят кассеты с литературными записями. Он показал Вонгу на кассету, которая заставила его несколько призадуматься: «Введение в лунную археологию».

— А зачем мне это? Ведь Патрульная служба с селенитами дел не имеет, они же вымерли миллионы лет назад.

— Для расширения кругозора. Вместо лунной археологии я мог бы предложить тебе современную французскую музыку. Офицер Патрульной службы не должен ограничивать свое образование только теми предметами, которые обязательно ему пригодятся.

Итак, я помечаю здесь те предметы, которые понадобятся тебе в первую очередь; теперь отправляйся в библиотеку, забери кассеты и — сразу в психологическую лабораторию на первый сеанс гипноза. Примерно через неделю, когда освоишь весь этот материал, приходи ко мне — поговорим.

— Вы хотите сказать, что мне надо выучить все, что здесь записано, за одну неделю?

— Совершенно верно. Разумеется, работать придется только в неслужебное время. Днем ты будешь занят тренировками и лабораторными занятиями. Так что приходи через неделю, и мы увеличим объем. Ну, за дело!

— Но… Есть, сэр!

Мэтт разыскал отдел психологического обучения и через несколько минут усталый специалист отдела, одетый в форму штабного управления космической пехоты, провел его в крохотную комнатку.

— Устраивайтесь в кресле поудобнее, — сказал он. — Голову откиньте на спинку. Это ваше первое занятие?

Мэтт признался, что первое.

— Вам должно понравиться. Есть парни, которые приходят к нам, чтобы отдохнуть: они уже освоили больше, чем следует. Так что же мы будем изучать?

— Введение в венерианский.

Специалист что-то произнес в стоящий на столе микрофон.

— Был у нас недавно забавный случай, — заметил он. — Месяц назад пришел кадет-выпускник, которому захотелось освежить свои знания в электронике. Техник что-то напутал, и кадет приобрел массу ненужных сведений из области патологии желудка. Вытяните левую руку. — Специалист направил пучок обеззараживающих лучей на кожу у локтя и сделал инъекцию. — Теперь ложитесь и следите за раскачивающейся лампочкой. Расслабьтесь… не напрягайтесь… закройте глаза… расслабьтесь… вам… приятно… засыпаете…

Кто-то стоял перед ним, держа в руке шприц.

— Все. Я ввел вам противодействующее лекарство.

— Как? — ничего не понимая, спросил Мэтт. — Что-нибудь случилось?

— Посидите, не двигаясь, пару минут и потом можете идти.

— Что, не подействовало?

— Что — не подействовало? Не знаю, какое у вас было задание, я только что заступил на смену.

Мэтт вернулся к себе в каюту. Настроение у него было подавленным. Он побаивался гипноза, но теперь, когда понял, что его организм не поддался обучению под гипнозом, Мэтт чувствовал себя еще хуже. Он подумал, что теперь ему точно не одолеть такой объем учебной работы, раз уж придется пользоваться привычными методами, особенно изучая языки. «Ничего не поделаешь — завтра пойду снова к лейтенанту Вонгу и все ему расскажу», — решил Мэтт. В каюте он нашел одного Оскара, который, влезши на стул, пытался укрепить в стенке крюк. Рядом, прислоненная к стулу, стояла картина в рамке.