И черт возьми, да, Лизу я не готов отпускать. Не знаю, как быть, что делать. Впервые я на таком тупом распутье. Ведь я живу со Златой, которая сейчас все еще у мамы с Федей. И собственно, мы не расставались, хоть у нас очевидно, разногласия. Но Лиза…

Лиза это что-то особенное.

Она пробирается под кожу, она в моих мыслях, она в моих фантазиях.

Я сам не заметил, как она полностью захватила все мои мысли.

И сейчас, когда Руслан оставляет нас наедине, он выглядит вполне уверенно. Он все равно победитель. Все сделал правильно, чтоб его. И перед Лизой показал, что для детей авторитет. И разрулили ситуацию с батутами.

А вот я потерпел фиаско.

***

Все уходят, Бондарев бросает сухое: пока. Хмыкает.

Арина обнимает за шею и говорит, что ждет звонка, Артем вообще никак не реагирует, просто уходит.

Лиза после тихого «до встречи» тоже поднимается с места, берет сумку. Что-то хочет сказать, но в итоге просто пытается уйти. Но я уже иду вслед за ней и останавливаю, успевая ухватить за локоть.

– Подожди, Лиз.

Разворачиваю ее к себе, она поднимает взгляд.

– Вадим, это изначально была плохая идея. Я тебе говорила.

– Артем на меня обижен?

– Ты сам все видишь.

– И поэтому взяла Руслана? Ты же знала, что так выйдет.

– Знаешь, что? Руслан не виноват в твоих проколах. Он не отказывался от своих детей. И никогда бы не отказался.

Мы говорим довольно тихо, но каждое слово Лизы впечатывается в меня, словно с размаха.

– Я и не отказывался, но…

– Ты сомневался, сделал тест, зачем, Вадим?

Мотаю головой.

– Я не знаю, Лиза, – говорю чистую правду.

Понятия не имею, какого черта мне понадобилось делать этот тест. Наверно, я заподозрил бывшую в изменах. Вряд ли я планировал отрекаться от детей, скорее, этот факт стал для меня потрясением. Да даже сейчас, когда ни черта не помню, от того, что эти дети не мои, внутри паршиво.

– Должна быть причина, – качает головой Лиза. – Я вижу только одну. Когда новая любовь туманит разум, там, где было тонко – рвется. Ты никогда их не любил. Раз Федя… – она осекается, но сделав глубокий вдох, продолжает: – Раз сын от любовницы так просто заменил тебе Аришу и Артема. Других причин нет. Ты просто снял с себя ответственность. Только не знаю, что тебе сейчас от них нужно.

Я молчу. Причина, конечно, есть. Но я все еще не уверен, что Лизе стоит доверять. Что я готов ей рассказать про аварию и ее последствия. Хоть сейчас желание острее, чем когда-либо.

Почему-то кажется, она и не поверит сразу. Точно не сейчас. И я все еще не верю Бондареву. Рассказав бывшей про свою амнезию, я автоматически подставляю свой бизнес.

– Лиза, – говорю все же. – Я хочу наладить наше общение с детьми. Это искреннее желание. Признаюсь, я был полным идиотом, что отдалился. И не знаю, как это исправить. Возможно, ты злишься, но и меня пойми. Ты не говоришь правду.

– Ты ее не хочешь слышать! – заводится она снова. Вздыхаю. Мы начинаем ходить по кругу.

– Утверждаешь, что тест липовый, но у меня есть основания считать его достоверным.

Выдыхает.

– Если ты так в него веришь, задай вопрос Злате. А меня оставь в покое, пожалуйста.

– Она даже не знает. Она не знает, что я делал этот тест. Мы с ней это не обсуждали.

Это действительно так. Про тест я не сказал, считая, что ее это не касается. Но Злата иногда рассказывает про нашу жизнь до того, как я память потерял. Я сам сопоставил ее рассказ с тестом и тем, что дети не мои. Да этому масса подтверждений. Тот же Руслан, с которым Лиза за моей спиной мутила. То фото, где он ее целует. Я вполне мог сам решить проверить, мои ли дети Артем и Арина.

Но тогда, почему Лизу это так удивляет? В общем, голова кругом.

Образцова усмехается:

– Злата не в курсе? Я очень в этом сомневаюсь. Впрочем, я уже ни черта не понимаю, – прикрывает на миг веки Лиза. – Твое поведение, твои выводы. Ты сводишь меня с ума, Вадим. То грубишь, то предлагаешь помощь, – она замирает, поднимая свои глаза.

Два бездонных озера – вот какие у нее глаза, их глубиной сносит крышу. Наклоняюсь, но Лиза отступает. Замечаю на ее щеках слезы. Я не хотел ее обижать. Сам запутался.

– Лиза, послушай…

– Нет, это ты послушай, Вадим. Я поддалась, там в квартире ошибку совершила. И мне нет оправдания. Поэтому прошу, прекрати меня истязать. Если ты хочешь наладить отношения с детьми, сначала себе вопрос задай, что тебе надо. Зачем тебе это? Потому что, если ты снова исчезнешь, это будет очередной удар для детей. Даже Артем тебя до сих пор любит, хоть и злится. Если ты снова налажаешь…

– Я не налажаю, – беру Лизу за руку, но она ее выдергивает:

– Не нужно, Вадим, – и добавляет тише: – Не нужно, пожалуйста.

Сейчас, действительно, чувствую себя невероятным ублюдком. По венам несется совершенно новое чувство – горькая кислота сжигает былую уверенность, на ее место приходит тупая пустота. Я и растерянность – это не совместимые понятия. И тем не менее, я какого-то черта хочу бывшей поверить. Мне нужно больше времени и факты. Которых пока что нет.

– Я не отступлю, Лиза. Говорил это и еще повторю.

– Знаешь, – прищуривается она. – Ты все время просишь у меня какой-то правды. Я скажу ее. Кое в чем тебе признаюсь. Тогда, когда мы уезжали из города, очень надеялась, что ты успеешь. Что ты меня остановишь. Нас остановишь. Но рядом со мной был только Руслан. А ты… Ты остался со Златой. Ты сделал свой выбор тогда. И не нужно сейчас играть в благородство.

Она вешает сумку на плечо, и прибивает взглядом, словно выстрелом в упор.

– Поздно, Вадим.

Она разворачивается и, чеканя по плитке каблуками, удаляется. В холле у кафе, где мы сейчас стоим, пустынно, поэтому мой голос разносится эхом по торговому центру:

– Когда ты уехала, я… попал в аварию, – произношу ей в след. – Я думаю… поэтому не успел к вам тогда.

Не знаю, как было на самом деле, но сейчас этот ответ кажется очевидным. Не надеюсь, что Лиза решит меня выслушать, но она все же замирает.

Лиза

Останавливаюсь. Медленно оборачиваюсь.

Авария?

Почему он говорит про это сейчас?

У меня пока что не получается оформить мысль. Вадим попал в аварию? Он ехал тогда за нами? Ничего не понимаю… Но ведь он ни слова об этом ни говорил. Получается, Вадим хотел нас остановить?

Пульс учащается, в горле пересыхает. Я впиваюсь пальцами в ремень сумки до боли.

Он мог успеть, но произошла авария.

Полунамек из прошлого моментально отнимает все силы, внутри что-то безжалостно летит вниз – ежедневно я выстраиваю барьер, глушу мысли и эмоции, чтобы навсегда отгородиться от чувств. Но каждый раз Вадим пытается мою броню пробить.

Секунды расползаются в минуты, нервы натягиваются до предела. Соколовский так пронзительно смотрит, что по телу дрожь проходит, под кожу проникает. Не знаю, могу ли я ему верить, а вдруг он всего лишь пытается найти оправдание своим поступкам?

Что ему вообще от меня нужно, я не понимаю…

Но сейчас мне так хочется верить, что мы тогда были ему небезразличны. Вот только… Вадим мог дать знать о чувствах после. Была масса времени и возможностей, чтобы все исправить. Он мог к нам приехать, если бы хотел.

И не сделал этого.

– Я рада, что с тобой все в порядке, – произношу максимально ровно.

Возможно, Соколовский что-то еще хочет сказать, но он медлит, а у мне воздуха становится мало. Дышать сложно. Почти невозможно. Хочу выйти отсюда, скорее, на воздух. Подальше от этого взгляда – темного, обволакивающего прошлым, выворачивающего всю душу.

Разворачиваюсь и ухожу. Главное, не оборачиваться, если он снова позовет.

Но Вадим больше не останавливает, и я буквально бегу на парковку, как будто за мной и впрямь черти гонятся.

Это был сложный вечер. Голова и так кругом: Артем вел себя некрасиво, Ариша наоборот, слишком много требовала, Руслан влез. Я не могу их винить, они на моей стороне в конце концов, но внутри паршиво.