Я молчу, жду, что Образцова воспротивится. Это было бы логично, все-таки трое детей. Но она сосредоточенно слушает и никаких эмоций не выдает.

– Лиза, задержитесь, – обращаюсь к сидящей напротив девушке, пока остальные заняты обсуждением графика и перестройкой этапов. – Мне нужны итоговые расчеты. Будут кое-какие пояснения.

Образцова переводит на меня взгляд, коротко кивает.

А когда все расходятся, так и остается сидеть, опустив голову в документы. Я закрываю дверь за Аксеновым и медленным шагом подхожу к Лизе со спины.

Стою, наблюдая, как девушка замирает. Вся выпрямляется и немного поворачивает голову в мою сторону. Волосы ее собраны в хвост, я вижу тонкую шею, вижу насколько хрупкая Лиза, она напряжена до предела. И это из-за меня.

Уверен, новые углубленные расчеты ее пугают не так, как я.

Не знаю, какая меня ждет реакция. Но я должен ей наконец сказать.

Не вижу другого выхода.

Отодвигаю стул рядом, ножка цепляет напольное покрытие и издает скользящий звук. Сажусь и неожиданно для Лизы, разворачиваю ее к себе, заодно, поправляя и стул.

– Посмотри на меня. Лиза, посмотри.

Она медленно переводит взгляд. Взмах ресницами и вот я снова тону в ее светлых глазах. Два озера, с кристально чистой водой. Утонуть можно. Окончательно. И даже воздуха не нужно.

– Мы не договорили, – произношу хрипло.

– Да. Тебе нужны были цифры, – говорит она словно севшим голосом. – Вот, это финальные.

Образцова слишком резко протягивает лист, но я его не беру, а кладу свою руку на ее.

– Уверен, в расчетах все в порядке.

Удивление в глазах, испуг. И немой вопрос.

– Лиза. Я хочу извиниться перед тобой.

Она хлопает ресницами, сжимает пальцы и кивает:

– Извинения приняты. Больше так не делай, это неправильно. Между нами не должно быть никаких поцелуев, потому что…

– Не за поцелуй.

Снова замирает. Я ловлю каждое ее движение, пальцы холодные, я их теперь сам сжимаю, девушка тут же словно отмирает от моих движений и пытается руку выдернуть, но я не даю.

– Я вел себя как идиот, Лиза. Прости меня, пожалуйста.

– Хорошо, Вадим. Но мне нужно идти…

Она резво поднимается с места, но я встаю за ней, ладонь не отпуская. Лиза выдыхает, ее ритм сбивается, мы близко, я могу чувствовать ее. Я хочу этого.

– Мне… совсем неважно, чьи это дети, – говорю упрямо, не давая Образцовой и шагу отступить. – Я считаю их своими. И не хочу больше ничего знать. Они мои. И Алиса тоже. Точка.

Лиза рот приоткрывает, чтобы что-то сказать, но я качаю головой, поднимаю ладонь свободной руки, останавливая жестом. Не хочу сбиваться с мысли, хочу, чтобы Лиза поняла, почему так происходит.

Я сам запутался. И она нужна мне.

Нужна.

Даже если я ей больше не нужен.

– Я не знаю, были ли у меня когда-то чувства к Злате.

На этих словах глаза Лизки наполняются слезами. Мне хочется тут же девушку обнять.

Лизку. Мою Лизку.

Лизка, Лизок.

В голове звучит ласкательные прозвища, и я теперь уверен, так и называл ее когда-то. Именно поэтому в порывах вылетает. Как в том телефонном звонке, когда впервые позвонил не по плану, как на парковке, когда пытался ее удержать, как в порывах в темноте квартиры...

– Понятия не имею, какие у нас были отношения со Златой. И к моему большому сожалению, не знаю, что я чувствовал к тебе.

– Я не понимаю, – шепчет она.

Больше не врывает мою руку, напротив, сжимает мою ладонь пальцами. Больше чем уверен, что неосознанно. Лиза пытается держаться, ей больно.

Я только сейчас это осознаю. Как и то, что у нее тоже есть ко мне чувства.

И самое ясное, что сейчас чувствую – я дебил. Полный. Что не замечал этого.

Что долбил стену, когда как рядом была дверь. Но теперь она закрыта.

Я верил в то, что было на поверхности, отсекая любые другие варианты.

– Зачем ты это говоришь? – срывается с губ.

– Я все объясню, Лизок. Послушай…

– Давай не будем, Вадим…

– Будем.

Лиза замирает. На некоторое время повисает молчание. Воздух искрится самым высоким напряжением. Одно слово, один миг, и все взлетит на воздух.

– Ты никогда ни к кому ничего не чувствовал? – пытается разгадать мою главную тайну. Но я качаю головой. Пора.

Сейчас, или никогда.

– Я не знаю, Лиза. В той аварии, когда я за вами ехал, – говорю, чувствуя, как виски простреливает пульсацией. Спазм сдавливает грудную клетку, но я продолжаю говорить: – В той аварии, три года назад, я потерял память. И не помню ни тебя, ни детей.

Лиза

Как это не помнит?

Потерял память?

Такое вообще существует?!

Секунды растягиваются в минуты, слова Вадима в голове на повторе. Они звенят, отбиваются звучным эхом в висках, но я как будто никак не могу уловить смысл – настолько прихожу в шок.

Соколовский не напирает, ждет моей реакции. Он немного даже выдыхает. Словно груз носил все это время, а сейчас скинул его с плеч.

Качаю головой постепенно осознавая, что именно прозвучало.

Вадим попал в аварию. И потерял память.

Он все это время…

Закрываю рот рукой, сердце тихо отбивающее такт теперь разгоняется до немыслимых оборотов. Стучит в каждой клетке, в висках. И кажется, даже по венам запускает повторы слов.

– Я, прости, Вадим… Я пойду, – говорю просто потому что совершенно не знаю, как себя вести.

Это его уловка, чтобы себя оправдать или… Как же сложно поверить, когда столько времени не понимала, что происходит. Меня осязаемо начинает трясти.

Чувствую, как Вадим берет меня за руку:

– Лизка…

– Нет, не надо… Я не понимаю, как…

– Прости, что не сказал раньше. Я тебя совсем не знал. Ты была для меня чужая, понимаешь?

То, насколько мы далеки я почувствовала с самой первой встречи после возвращения в город. Но все остальное для меня слишком.

– Мне нужно в офис, извини.

– Лиза, небольшая просьба. Не говори никому. Это важно.

Киваю и аккуратно забираю свою ладонь из широкой Вадима, он отпускает. Будто спугнуть боится любым движением. Но я прощаюсь и словно на автопилоте иду к двери. На ватных ногах, преодолевая дикое головокружение.

Как будто сама только что в аварию попала.

Вот только все помню. И очень хорошо сейчас в голове складываются картинки, которые совсем недавно вызывали вопросы.

Несусь по коридору, когда отмираю.

Вадим память потерял. Детей он не помнит. Не разлюбил, а забыл. По-настоящему.

Я мечтаю поскорее вырваться из плена этого серого здания, но на ступеньках сталкиваюсь с красивой улыбающейся мне девушкой. Даже не сразу ее узнаю, оттого несколько секунд, за которые она не дает мне пройти, просто на нее пялюсь.

А затем доходит, особенно, когда она раскрывает объятия:

– Боже, Лизка, это, и правда, ты! Какая ты красотка! Деловая, ты посмотри!

Я просто сейчас нахожусь в прострации от новостей, поэтому немного теряюсь:

– Даша*?

Дашка Шумова* – моя лучшая подруга, которая, как и я, дружила со Златой в прошлом. Шумова меня тогда очень поддержала, хоть и начудила немало (см. первую часть «Измена. Сохрани меня»). После того, как я уехала мы еще долго общались, но однажды подруга написала сообщение:

«Прости, мне надо исчезнуть. Потом все объясню. Буду недоступна, но вернусь. Не переживай. Если гудки не идут – значит, со мной все хорошо. Шутка, но правда будет лучше, если я на время исчезну с радаров. Целую. Люблю. Твоя Шумова».

– Ты вернулась? – наконец-то нахожу в себе силы произнести что-то еще.

– Как видишь. И сразу за работу! Ты от Вадима? На месте? Он меня так и игнорит, представляешь?

Киваю. И перевожу тему:

– Где ты пропадала? Я звонила, даже Дэна твоего набирала, но он что-то странное ответил. Ты была в командировке?

– Уезжала, да, – замечаю, как Дашка еле уловимо дергается при упоминании мужа. – Так было нужно. У меня еще и телефон утонул со всеми контактами, и в облаке ноль, пароль не помню, телефон был не на меня. В общем, восстановить ничего не могла, находясь не здесь, тем более. Но я очень рада, что мы встретились! У меня столько новостей! Ты как? Я так скучала по тебе, Лизка!