Она, как всегда, выдает сразу много информации. Улыбаюсь. Сразу знакомым теплом обволакивает, словно я, наконец пометавшись по морозу, нашла дверь в теплый уютный дом.

– Тоже много новостей.

– А давай встретимся, поболтаем? Я у Вадима возьму твой номер, не переживай. Ты спешишь, наверно.

– Лиза, – слышу позади и оборачиваюсь. Соколовский меня догоняет и, не обращая внимание на Дашку, произносит: – Я подвезу тебя.

– Вы уезжаете? – растерянно хлопает ресницами Дашка.

– Нет, Вадим остается. А я еду. Созвонимся, – шепчу ей одними губами.

Соколовский поднимает брови, наконец замечая мою подругу.

Он немного хмурится:

– Мы разве с вами договаривались о встрече?

– Вот сейчас и договоримся, Соколовский. По старой дружбе уж можно обойтись без формальностей, верно?

– Да, Вадим. Дарья лучший организатор мероприятий. Ты и сам не раз об этом говорил, – подсказываю ему.

Если бы я не знала, подумала бы, Вадим, и правда, Дашу просто игнорит, но теперь я понимаю, в чем настоящая причина. А ведь Шумова мне еще три года назад говорила, что Соколовский будто не знает ее, мимо проносится.

Господи, он правда, потерял память…

Буквально сбегаю, пока Соколовский не отправился за мной. А на улице немного выдыхаю.

Сегодня стоит невероятно теплая погода, плащ распахиваю, в лицо дует легкий ветерок, природа просыпается после зимней спячки, и я как будто очнулась.

Глубоко вдыхаю и выдыхаю. Не хватает воздуха. Не хватает места для мыслей – голова забита на сто процентов. Кажется, сейчас разорвет от хаоса внутри. Но у меня нет идей, что делать дальше, как быть с новой информацией.

Конечно, на работе я думаю о Вадиме и той аварии. Прокручиваю в голове, вдруг понимая, что все могло быть иначе. Пару раз Алла делает мне замечание. Спрашивает, что со мной, но я не могу ничего объяснить.

А после работы исчезает последний шанс побыть в одиночестве, чтобы мысли в порядок привести. Меня встречает… Руслан.

Иду навстречу к нему, как на каторгу.

К каждой ноге словно по гире привязано. Мое состояние сейчас настолько очевидно, что боюсь, просто не справлюсь.

Мы садимся в машину и Бондарев вдруг улыбку с лица убирает.

– Снова Вадим? – мрачнеет он, замечая, как трясутся мои руки. На глаза наворачиваются слезы.

Обманываю Руса. Обманываю себя. Так больше нельзя.

– Я не люблю тебя, Руслан. Я пыталась, но не могу быть с тобой, – катятся по щекам слезы.

Вместо ответа Бондарев вдруг ударяет по рулю, а я дергаюсь.

Он склоняет голову на скрещенные на руле руки, лбом упирается, тяжело дышит, а затем откидывается на спинку кресла и переводит на меня взгляд.

– Ты с ним снова спала?

Мотаю головой из стороны в сторону. Внутри сильное чувство, а не просто страсть. И боюсь, от него последствий намного больше, чем если бы между нами что-то такое снова произошло.

– Тогда, что? Что он сделал, что тебя так трясет, черт возьми. Ответь мне, Лиза.

Сердце сейчас выпрыгнет. Я успела привязаться к Руслану. Пусть и нет страсти, и чувство не болезненное, не убивающее ежедневно. Но он мне стал родным. Моей поддержкой и опорой. Которую я не могу просто отправить «в утиль» за ненадобностью.

Он мне уже не чужой. И он заслуживает знать правду.

– Вадим меня… поцеловал.

– Он, но не ты?

Снова мотаю головой.

Руслан молчит, я уже жалею, что начала разговор сейчас, но у меня не было выбора. Если бы Рус начал допытываться, что случилось, я бы не выдержала. И могла сказать правду, что Вадим ничего не помнит. Но он просил молчать.

– Лиза. Прошу тебя, – произносит Руслан, выдержав мрачную паузу. Его голос по-прежнему, окрашен в темные тона. – Последний раз прошу. Мы говорили об этом, и я не умею вечно прощать.

– Я понимаю, – киваю быстро. – Завтра мы уедем, боюсь, сегодня не успеем подыскать…

– Ты жалеешь, что это произошло? – перебивает Бондарев.

– Я не хотела, чтобы это происходило, – отвечаю правду. То же самое я и Вадиму озвучивала. – Наверно, жалею, но...

Руслан вдруг наклоняется и берет мое лицо в ладони. Я не успеваю ничего понять, он касается моих губ, и когда начинаю упираться, не отпускает. Целует жадно, срывается, я ладонью пытаюсь его отстранить, в грудь толкаю, и он не сразу, но отстраняется. Упирается лбом в мой лоб, рассматривает губы, проводит по ним большим пальцем:

– Реши сегодня, Лиза, – произносит хрипло. – Если хочешь от него зависеть, если тебе нравится, что он ноги о тебя вытирает, иди к нему. Но если ты хочешь что-то поменять… Моя спальня для тебя открыта только сегодня. Не войдешь… значит, завтра уходи. В быстром поиске квартиры помогу.

Руслан занимает свое место, а я поднимаю глаза и вдруг замечаю, что рядом на парковке, напротив нас стоит еще один джип. Черный, блестящий. За рулем Вадим. Он, конечно, ничего не слышал. Но видел точно.

Соколовский и сейчас смотрит сюда. Его замечает и Бондарев.

Сжимает руль крепче, до скрипа, но вздутых вен на руках.

Руслан тихо, едва различимо, цедит:

– Ублюдок.

И наш джип резко срывается с места.

Лиза

Уложив детей по кроватям, долго сижу в своей комнате и пялюсь перед собой. Надо же, как сильно может перевернуть твой мир всего одна фраза.

Считала, Вадиму нет прощения и ни одно оправдание ситуацию не исправит. Нет, и не исправило, но в корне поменяло взгляд на все, что происходило.

Что, по сути, изменилось?

Лишь то, что я знаю причину поведения Соколовского.

Но прочее остается прежним.

Вадим со Златой. Они вместе. У них Федя, ребенок, который только недавно обрел отца. И наверняка сейчас счастлив, что родители вместе.

В душе тоска, она расползается по венам, она угнетает и вызывает тяжесть в сердце.

Изменилось лишь одно – Руслан поставил условие. И тянуть больше нельзя.

Возможно, еще вчера, у меня было бы меньше сомнений. Я хотела забыть Вадима. Вырвать из груди чувства, посыпать пеплом. Не оглядываться на прошлое. Но сейчас, понимая, что Соколовский даже не в курсе, что между нами происходило, в груди растет противоречие.

Прикладываю ладони к щекам, сердце у горла бьется.

Несмотря на массу очевидных факторов в пользу того, чтобы остаться с Бондаревым, я не могу пойти к нему. Никак не могу. И становиться его любовницей не выход.

Я таким образом Вадима не забуду.

Да, мы с Русланом в последнее время очень сблизились. Он помогает мне все это время, всегда рядом, не дает сойти с ума. Дети к нему тянутся, и он их не оставляет без внимания, бесконечно балует.

Руслан меня любит.

И уверена, готов на многое, чтобы сегодня вошла в его комнату.

Но я… не могу.

Наверно, я полная идиотка. Не знаю, на что надеюсь.

Да, Соколовский мне открылся, и я верю, что сказал правду. Но больше он ничего не обещал. Он не собирается от Златы уходить, про это не было ни одного слова… И возможно… возможно он ее полюбил. Заново или впервые.

Я не знаю, что между ними происходило, хотя Соколовский когда-то и утверждал, что прошлое со Златой – ошибка.

Но сейчас у них семья.

К тому же в отличие от Вадима, я память не теряла и все помню. И до сих пор многое вызывает вопросы.

Сердце на части рвется. Я не сплю всю ночь, а рано утром, когда Алиса просыпается с первыми лучами солнца, я пишу Инге. Она отвечает почти сразу.

«Конечно, приезжай. Точно помощь не нужна? Я могла бы приехать как обычно, помогла бы собрать детей».

«Нет, мы сами доберемся, так будет быстрее, я все объясню позже».

«Как скажешь, позвони, когда выезжать будешь».

Собираю сонную Аришу, Артем недовольно бурчит. Вещей у нас не так много, а игрушки можно забрать позже. Но сын все равно обижается, что приходится ехать без его многочисленных моделей техники. Даже Арина спокойнее прощается с семейством единорогов, один которых просто огромный. Она уверяет, что вернется за ними, и просит заботиться самого большого о Руслане.