– Понятно, – мнется на пороге Лизка.

– После поцелуя в машине я вспомнил твою записку, о которой ты говорила. Перед отъездом. Вот здесь стоял холодильник, на нем лист бумаги был, верно? Мы писали друг другу записки?

Образцова кивает, губы вдруг трогает:

– Когда только поженились постоянно, но потом перестали. А то письмо я написала в порыве. Мне нужно было уехать и объяснить тебе, почему я это делаю.

Подхожу ближе и беру ее за плечи:

– Я знаю, что тогда чувствовал.

– Вадим…

– Я помню только как держал этот лист бумаги и как не хотел тебя отпускать.

В глазах Лизки появляются слезы, она пытается отвернуться, но я не даю:

– Я только знаю, что поступил по-скотски когда-то. И теперь понимаю, что усугубил, когда ты в город вернулась. Я не с того начал, Лиза. Не прошу шанс, не заслужил. Но не отдаляйся еще больше.

– Уже неважно, с чего ты начал. Все хорошо, Вадим. А теперь, пожалуйста, убери руки, – произносит она сквозь скатывающиеся по щекам мокрые дорожки.

Лизка все-таки вырывается и вскоре я слышу щелчок замка в ванной.

А я с размаха ударяю в стену. И еще раз и еще. Новая вспышка, еще одна. Простреливает, как от удара током. А замираю, занося еще один удар.

Черт. Это прошлое или настоящее. Я уже лупил эту стену?

«Я все исправлю»

«Все хорошо, Вадим. Ничего нового не случилось. А теперь, пожалуйста, убери руки».

«Если бы я знал, что ты будешь здесь, я бы выбрал другой ресторан».

«Может тогда, если бы ты знал, что мы поженимся, не стал бы спать со Златой. А еще бы думал о последствиях такой связи. И наверняка был бы острожнее, если бы знал, что от этого Федя появится. А еще, зная, что можно все наладить после нашего кризиса, ты бы не спускал пар с моей мнимой подругой».

«Лиза…

«Все уже случилось, Вадим. Все, что произошло, уже состоявшийся факт. Это не исправить, понимаешь?»

Вспыхнувший в голове диалог постепенно рассеивается, оставляя лишь смысл.

В прошлом я действительно изменил Лизе. Изменил, твою мать.

Какой же я идиот.

Зарываюсь в волосы, и тут же в висках чувствую дикую пульсацию.

Плевать на боль, через ад готов пройти, только бы все ввернуть. Нужно только вспомнить. Ну же.

Но видение исчезает, оставляя лишь сдавленное дыхание и глухие удары в грудной клетке.

Лиза

Внутри меня ураган.

Я борюсь сама с собой, чтобы не сдаться. Знаю, как только дам слабину, как только начну в прошлое погружаться, уже не смогу из него выбраться. В отличие от Вадима, я до сих пор ничего не забыла, и чувства вспыхивают с новой силой. Они меня непременно размажут, если позволю.

Поэтому пресекаю любые попытки Соколовского пробраться за красную линию. Да, он хочет знать, что произошло в прошлом. Но мне больно об этом вспоминать.

И говорить невыносимо.

Пусть возвращается к Злате! Зачем он терзает мое бедное сердце?

Закончится проект, и нам не придется с ним так часто видеться. И тем более оставаться наедине.

Осталось немножко потерпеть. Выстоять. Не сломаться.

Вадим поднимает брови, когда прошу подвезти меня не к дому Руслана, а в совсем другой район, но объясняться не собираюсь. В конце концов, и не должна.

– Лиза, – подает голос Соколовский, когда уже отстегиваю ремень безопасности. – Хотел тебя кое о чем попросить. Эта ночь…

– Я все понимаю, – вставляю реплику, пользуясь паузой. – У тебя со Златой семья. И в отличие от нее, я в твою лезть не собираюсь. Можешь ей врать, сколько угодно. Я не расскажу, с кем ты провел эту ночь, – горько усмехаюсь.

Никогда не думала, что окажусь в такой ситуации. Благо, у нас действительно этой ночью ничего не было. Только не понимаю, почему мне все время чудится аромат одеколона Соколовского. Вся одежда им пропитана. Стараюсь на Вадима не смотреть, не могу.

– Я не об этом хотел попросить. Савелию не говори, что ты видела весь проект. Он сейчас подозревает всех. Пусть думает, мы работали раздельно, и я отсылал тебе лишь цифры. А Злата… Про нас с тобой я ей рассказал.

– Злата знает? – поднимаю глаза на Вадима. Чувствую, как к щекам краска подступает. – Что мы с тобой… мы с тобой были тогда?..

– Знает.

– Ясно. Про Савелия поняла, – прячу взгляд вновь. Просто не знаю, как относиться ко всему. К «новому» Вадиму. К открытому и кажущемуся искренним. К его новым привычкам. Я открываю дверь: – Мне пора.

– Ты его любишь? – спрашивает вдруг Вадим. Он, конечно, про Бондарева. – Что у тебя с Русланом, Лиза? Я понимаю, что глупо на что-то рассчитывать, но у вас все… в порядке?

– А это не твое дело. Если Злата нормально воспринимает твою полигамность, и измены ее устраивают, лишь бы ты домой к ней возвращался, то это не мой вариант. Извини, мне пора.

Буквально выбегаю из машины и слышу вслед:

– Я ушел от Златы.

Замираю, коленки подкашиваются.

Это не важно. Ничего не важно.

– Я ушел от нее, потому что люблю другую.

Мне кажется, я сейчас просто рухну. Главное не оборачиваться. Иначе Вадим увидит, как меня трясет.

– Это ничего не меняет, – говорю не своим голосом. По щекам выжигающими дорожками сбегают слезы, я сегодня бью рекорд по вырывающимся наружу эмоциям.

Это ничего. Это пройдет.

Не успеваю набрать в легкие воздух и не успеваю понять, как Вадим оказывается рядом так быстро – лишь чувствую, как он вдруг притягивает меня со спины за плечи, и сердце рвется на части.

Держись.

Пожалуйста, держись.

– Я с ума по тебе схожу, Лизка, – раздается низкий голос позади. Соколовский утыкается в мои волосы, шумно вдыхает и снова шепчет: – Иногда кажется, свихнусь просто.

Поцеловав куда-то в висок, он отдаляется.

А я остаюсь с диким сердцебиением и телом тряпичной куклы. Руки просто повисают, словно не мои. Ноги едва держат.

Не знаю, как мне удается их переставлять. Но судя по тому, что я приближаюсь к подъезду, идти у меня с трудом, но получается.

***

А дома меня поджидает очередной неприятный сюрприз.

Ариша температурит, Алиса тоже вялая. И лишь Артем держится бодряком. Испуганная Инга уверяет, что ночью все спали отлично, она несколько раз проверяла, и температура поднялась только сейчас.

Приходится написать Алле, что остаюсь дома – Алиса меня вообще не отпускает, любые попытки выбраться из ее объятий превращаются в дикий ор. Детям плохо, и я не могу их оставить. Несмотря на важную встречу. Я ведь и так полностью отдаю себя работе.

Поэтому и Вадиму пишу, что на совещание подъедет Алла, но я на связи и все вопросы готова обсуждать в режиме «онлайн».

Правда, не представляю, как это сделаю. Но подвести команду не могу. Хоть разорвись.

К тому же, отпускаю Ингу, раз все равно никуда не иду. У нее давно были дела, она обещает освободиться и сразу домой. А я весь день провожу с детьми.

К вечеру, конечно, падаю от усталости, а еще напрягает то, что Вадим молчит.

Я проверяю телефон, как умалишенная – но в мессенджере лишь его короткое «ок» на мое сообщение.

Одергиваю себя. Наверно, это и к лучшему. Были бы вопросы, меня бы уже известили. И то, что Соколовский больше не пишет, даже хорошо. От его признания я еще не отошла.

***

Алла разрешает мне еще пару дней провести дома, уверяет, что встреча прошла нормально, дела можно решать в удаленном режиме. Правда, Аксенов ей показался странным, и задавал вопросы, где я. Но документы принял.

Я и не на отдыхе вовсе. Днем я погружаюсь в бытовые проблемы. А по ночам сижу за ноутбуком, и почти заканчиваю «чистовые работы».

И снова жду сообщения от Вадима…

Сама не знаю, отчего так тянет бесконечно проверять входящие. Это стало нелепой зависимостью.

В этот день я выхожу погулять во двор с Алисой, ей намного лучше. Артема я отвожу на подготовку в школу, есть пара часов. И пока Инга остается с Аришей, я решаю провести время на свежем воздухе.