Уезжая, Лиза оставила заявление на Злату, и теперь у нее большие проблемы. Но мои предки разбираются, думаю, девушка скоро сможет вернуться.

А еще Лиза на мою мать заявляла, будто бы та детей украла. Моя мать? Бред.

И все же я поднимаю все документы, которые хоть как-то могут прояснить ситуацию. Хоть все довольно логично выглядит, и совпадает с тем, что говорит и мать, и Злата, но что-то внутри не дает покоя. Свербит, заставляет сомневаться.

Хреново то, что мне приходится делать вид – я в норме.

Это как случайно оказаться в будущем. Вроде бы с тобой все это время что-то происходило, но ты очутился в моменте, перепрыгнув через нормальный период.

И на фоне с гордостью за себя – моя фирма реально на высших позициях, возникает ощущение, что это сделал кто-то другой. Вот такие хреновые дела.

Помимо головняка с фирмой, в который я въезжаю, изучая бумаги и параллельно ведя дела, есть другие не менее важные проблемы.

Лиза.

Значит, я с ней все-таки замутил? И не только замутил, а женился!

Если верить матери, она девушка из простой семья, откуда-то из глубинки, куда в итоге и уехала после развода. Все ее приняли, а оказалось, ей нужны были только мои деньги.

Мать прямо, конечно, не говорит. Но намеков звучит достаточно.

На самом деле тонна информации, которая на меня падает сверху, придавливая, словно грудой металла, не дает относиться ко всему наивно. Все слова я делю ровно пополам, параллельно проверяя сказанное. Нахожу доказательства, убеждаюсь, что мне не врут, даже отцу не говорю, что провожу свое «расследование». Не потому что совсем уж никому не верю – просто все это слишком.

Жена, дети.

Один вне брака от женщины, к которой я вроде как вернулся после разлада с Лизой. Два в браке от аферистки.

Ни к одной у меня нет никаких чувств. И детей я совсем не помню, чтобы их… любить. Звучит отстойно. Но вместо воспоминаний из такого важного периода своей жизни в голове ноль картинок.

Наверно, я должен испытывать чувство вины, и где-то в глубине души оно есть. Но по факту, все люди, о которых рассказывает, в основном, мать – для меня чужие.

В груди вакуум.

И вот от этого по-настоящему хреново.

Чтобы меня не разоблачили, в офисе я свожу контакты до минимума. Все назначения встреч через помощницу, на беседы с партнерами соглашаюсь, только полностью изучив наши дела.

Разумеется, Лизе я тоже ничего не объясняю. Звоню ей иногда, и детям тоже звоню. Впервые услышав ее голос, возникает странное ощущение. Описать его я пока что не могу, да и память молчит. Словно волнение где-то вдалеке, тревога, как будто я хочу ей что-то сказать, но вот что и почему эта хрень тисками сдавливает внутри, черт его знает.

Мой врач утверждает, что мне не нужно пытаться все вспомнить. И грызть себя за это тоже не нужно. Я должен отпустить ситуацию и знакомиться со всеми заново. И если мне очень повезет, когда-нибудь, память начнет возвращаться. А пока что прогноз неутешительный.

И к тому, что восстановить в памяти ничего не удастся, я тоже должен быть готов.

– Папа, смотри, единорог передает тебе привет, – дочь, ее зовут Арина, машет плюшевой игрушкой перед камерой и забавно смеется. Артем убегает.

Сын, уже который раз после сухого привет и нескольких фраз, говорит, что у него дела и из зоны видимости исчезает.

Дела. Ему скоро четыре исполняется, какие у него могут быть дела? Впрочем, иногда он идет на контакт.

Меня умиляют эти карапузы, правда. Забавные. Но это как в гости к другу прийти и поразиться, как выросли его дети. А то, что эти сорванцы мои… Мои сорванцы…

Вдруг ловлю себя на мысли, что мне нравится их так называть. Обалдеть, конечно.

У меня есть дети.

Я, пожалуй, начинаю проникаться, все еще испытывая недоумение. Однажды, я даже звоню Лизе вне плана.

Да, все звонки, которые я должен совершать, чтобы поддерживать видимость обычной жизни, у меня внесены в личное расписание. А этот я делаю в порыве.

Хочу голос ее услышать. Как идиот звоню и чушь несу, а потом она кладет трубку.

Холодная, неприступная.

Да, я знаю ее именно такой.

Зря я ей позвонил. Скоро вернется Злата, и надеюсь, хоть что-то я смогу почувствовать.

Мать явно к Лизе настроена не очень хорошо, но в целом, не сильно высказывается. Говорит, я все пойму сам, когда вернется та, которая тоже родила мне ребенка. И связь с которой у нас была еще до Лизы.

Кстати, Злату я немного знаю, пересекались в общей компании. Не помню, чтобы западал на нее, но отмечал, что замутить с ней возможно. Правда, тогда я рассчитывал максимум на один раз. Но судя по документу, который я обнаружил, ее сын Федя реально и мой тоже.

А вот с Ариной и Артемом выходит жесткая накладка. Я начинаю привязываться к ним, даже однажды решаю приехать без предупреждения.

Только вот вскоре нахожу этот чертов документ.

И если я раньше ничего не чувствовал, то сейчас от прочитанного становится хреново. Не знаю, отчего так цепляет, какого черта внутри будто обрывается что-то.

Черным по белому – совпадений нет.

Я в мгновение набираю номер клиники. Ею владеет Сашка Палканов, мы дружим. Наверно, поэтому я обратился именно к нему незадолго до отъезда Лизы. На месте его нет, но мой запрос принимают. И обещают немедленно выслать повторный результат на почту, которую я указывал. А по телефону такую информацию не выдают. С волнением я открываю документ, но в нем ничего нового.

Арина и Артем не мои дети. Их отец кто-то другой.

Выходит, Лиза мне врала?

Врала, черт возьми! И изменяла.

Я ведь только начал верить во всю эту хрень. Приехать хотел, понять, почему так тянет с ней поговорить. А сейчас внутри злость.

Я рву в клочья документ, по венам разливается металл, ноги, руки тяжелеют, а в башке вата. Комната плывет.

Не сразу понимаю, что теряю сознание.

Но вскоре мой кабинет в родительском доме погружается в темноту. И я вместе с ним.

Вадим

Настоящее время

– Это все? – Лиза смотрит с холодом, аккуратно складывает бумаги и с вызовом протягивает мне. Мы в моем кабинете, сидим за столом друг напротив друга. И я до сих пор не могу поверить, что моя бывшая жена теперь наш партнер. Какого черта?

Ее ход, чтобы перед глазами моими почаще мелькать, или реально совпадение?

Я стараюсь не смотреть на вырез ее блузки. И вроде бы все прилично: стильный деловой костюм, волосы убраны в строгую прическу. Но пуговицы она могла бы застегнуть.

Вообще то, что Лиза вернулась стало для меня настоящей неожиданностью. Когда-то я хотел разобраться, что между нами произошло, почему мы развелись, почему она уехала. Но вскоре очевидная причина перестала быть тайной.

Скорее всего, я узнал о том, что моя жена мне лгала. Плюс, мы вроде как со Златой снова сблизились во время нашего развода с Лизой. У меня в телефоне сохранилось наше общее фото, где мы втроем. А вот с Лизой фото нет. Никаких семейных нет.

Неужели, я все удалил?

И в соцсети ничего не нашел, фото из паспорта и воспоминания, какой была Лиза – вот и все, чем я располагал. Именно поэтому не сразу узнал ее тогда в торговом центре возле касс с мороженным.

А когда понял, она уже убежала. На руках Лиза держала малышку. Выходит, у нее все хорошо. У нас теперь у каждого своя семья. Только почему по венам тоска расползается?

И по вискам пульс начинает долбить всякий раз, когда она смотрит на меня.

Ведь даже не помню ничего.

Откуда это?

Я давно уже все для себя понял, поднял документы, опросил знакомых. Тот же Сашка подтвердил, что ошибки быть не могло, да и зачем ему врать? Очевидно: Лиза мне лгала.

Наш брак был обречен, и других вариантов нет.

После того, как я потерял сознание в кабинете, тогда, почти два с половиной года назад, выяснилось, что мне срочно нужна еще одна операция. Дополнительные обследования тоже показали неутешительный результат и на время пришлось выпасть из рабочего процесса. Оказалось, травма дала о себе знать, и пришлось снова пройти курс лечения. А потом был период реабилитации.