И если он нас так легко «забыл», значит, мы ему и не особо были нужны.

Это даже хорошо, что на контрасте с Вадимом, есть такой человек, как Рус. Может, и неправильно их сравнивать, но его присутствие в моей жизни придает мне уверенности. Я и раньше считала, что на Бондарева можно положиться. И то, что он меня не забывал, не сомневаюсь.

Вовсе не собираюсь его использовать – действительно буду рада его увидеть.

Особенно после встречи с Вадимом.

Мысленно объяснив себе, что ничего плохого не случится, если Руслан заберет меня из ресторана, я отправляю новое сообщение:

«Да, конечно».

И немного подумав, добавляю еще одно:

«Только у меня к тебе одна просьба».

«Всё, что пожелаешь, Лиза. Я только рад тебе помочь»

Кусаю губы.

Ладно. Я ведь теперь сильная, верно?

Как говорит Инга, моим Фаберже позавидовали бы властные драконы. Она, конечно, преувеличивает. Но я и сама знаю, что больше не та наивная девчонка, которая цеплялась за бывшего. И боялась, что мир без него рухнет.

Не рухнул.

Мир остался. Но розовые единороги ускакали, оставив меня одну разбираться с не всегда радужной реальностью.

***

Я его вижу, как только вхожу в зал ресторана.

Он выбрал тот, в котором мы бывали еще до рождения детей. Пахнет корицей и цитрусом – в атмосфере сегодняшнего вечера перекликаются уют и дерзость. Как тогда. Воспоминания несутся порхающей стаей по венам. Я помню трепет от наших первых встреч, я помню свои чувства, помню, как Соколовский смотрел на меня. Когда делал мне предложение. Здесь.

В городе масса заведений, почему он выбрал именно это?

Уняв внезапный вихрь в груди, я уверенно подхожу к столику у большого витражного окна. Стук моих каблуков не дает Вадиму шанса пропустить мое приближение. И он поднимает взгляд.

Упирается в меня им так, что все внутри скручивает. Теперь от непонимания и досады. В когда-то родных глазах ясно читается холод. Волнение от предвкушения встречи, которое я унимала, подходя сюда, исчезает без остатка – Вадим меня позвал не для того, чтобы вспомнить наши чувства.

Я и не особо рассчитывала, но…

Передо мной совсем не тот человек, который уверял, что все исправит когда-то. И даже не старый приятель.

Взгляд бывшего жалит, в нем нет ненависти, но ощущение, что Вадим настроен вовсе не дружелюбно. Неужели, мой отъезд его так задел?

– Привет, – я первая здороваюсь, не желая показывать вид, что нервничаю.

– Привет, Лиза.

Несмотря на холод в глазах, Вадим встает и, подойдя, с жестом джентльмена отодвигает стул. Я замираю, когда в ноздри ударяет аромат его одеколона. Не вчерашний. Другой.

Тот, который мне нравился больше всего.

Что он делает? Зачем?

Мне нужно пройти совсем близко к нему, чтобы занять место. И оказываясь в жалких сантиметрах от бывшего, не удерживаюсь и перевожу на Вадима взгляд.

Словно на замедленной кинопленке, наблюдаю, как Соколовский сосредоточенно рассматривает мои глаза. К щекам тут же подкатывает жар, он лишь усиливается, когда Вадим переводит внимание на мои губы. Миг, еще один. Снова поднимает взгляд. Медленно, осторожно.

В нем нет стали, как минутой ранее. Острыми иглами вонзается в сердце осознание – будет сложнее, чем думала. Потому что я все еще чувствую. Внезапно и так остро, что дыхание перехватывает.

И кажется, Вадим тоже не так уж и остыл.

А потом флер рассеивается, Соколовский хмыкает и отходит. Он усаживается напротив и подзывает официанта. Я точно вижу: нет, мне не показалось, когда я подошла – тепла и уютных посиделок ждать не приходится.

Тогда какого черта он выбрал это место? Зачем сменил аромат на мой любимый?

К чему был этот джентльменский порыв, зачем он так приблизился и рассматривал?

– Объяснишь, что все это значит? – задаю вопрос, сделав заказ. Вадим непринужденно опирается на стол.

– Ты про эту встречу?

– И про нее в том числе.

– Хотел поговорить с тобой.

Я набираю в легкие воздух.

– О чем?

– Ты кое-что мне не сказала, когда уезжала, верно?

Взгляд темнеет, обволакивает. Впивается.

Я цепляюсь ногтями за ремень сумки, которую держу в руках.

Господи, а вот и ответ. Он же все понял.

Понял про Алису… Понял ведь?

Поэтому он злится? Что я скрыла от него нашу дочь?

Я осторожно киваю.

– Не сказала. Потому что не знала.

– Серьезно?

Вадим усмехается, в груди неприятно тянет.

– Ты поэтому злишься на меня? Когда я поняла, ты…

– Считаешь, что это мелочь, Лиза?

– Нет, но…

– Ты скрыла от меня. Скрыла серьезный факт. И несколько лет лгала.

– Это не ложь, Вадим…

– Не ложь? – поднимает брови Соколовский, снова перебивая.

– Ты перестал общаться с детьми, я писала тебе, но… Вадим, ты сам исчез.

– Не волнуйся, – усмехается и теперь как будто с разочарованием. – Алименты ты будешь получать. Если дело только в них, не беспокойся.

Мое негодование достигает пика:

– Я не понимаю, почему ты так разговариваешь.

– А как я должен говорить с тобой, Лиза?

– Знаешь, я рада, что тебе не сказала, – бурлит во мне обида. – Дело не в алиментах, Вадим. При чем здесь они вообще. Я понимаю, что ты удивлен. Но я пыталась тебе сказать. Только вот ты наверняка устраивал свою личную жизнь. И как вижу – успешно.

Признаться, я совсем не на такую реакцию рассчитывала. Какие алименты? О чем он? После всего, что произошло, как может? Как смеет он говорить об алиментах? С Алисой я даже на них не подавала.

Но Вадим игнорирует мои слова.

– Тогда в чем, Лиза? Что тебе еще от меня нужно? Зачем ты вернулась?

Нет. Это слишком.

– Знаешь, что? Я была совсем другого мнения о тебе, Вадим. Считала, что есть какая-то причина, почему ты исчез. Да, я сама уехала, но не запрещала тебе общаться с Аришей и Артемом. Ты сам перестал. И сейчас ты придумываешь какую-то чушь. Я может тебе и не все рассказала. Но не нужно искать отговорки там, где они не уместны! Зря я сюда пришла. И хорошо, что не привела детей!

Я почти поднимаюсь, когда замечаю то, как темнеет взгляд бывшего. Он немного наклоняется и перехватывая мое запястье, понижает тон:

– Это не мои дети, Лиза, – словно выстрел звучат его слова. – И тебе это прекрасно известно.

Широко распахиваю глаза от изумления. Что он сейчас сказал?

Не его дети?

– И пока ты снова не завела впечатляющую речь, почитай.

Я настолько ошарашена, что не могу сдвинуться с места.

Вадим кладет передо мной документы, и я в изумлении вчитываюсь в бездушные официальные строки, подписанные и заверенные нескольким печатями.

Пульс бьется где-то в висках. Сильнее, громче. Чаще.

– Я не переставал общаться с детьми, пытался поддерживать с ними связь, пока это было возможно. Знаю, они привязались ко мне… – Вадим все говорит, а я понять не могу. Это все на самом деле происходит?!

На самом деле?!

– В какой-то момент возникли проблемы, я не должен перед тобой отчитываться, – продолжает лупить по щекам холодный тон Соколовского. – Детям сам все объясню. Это поправимо. Но ты изменяла мне, Лиза. И не строй из себя непонимающую.

Смотрю в глаза бывшего мужа, все еще не понимая, как такое вообще могло прийти ему в голову?

Да, бумага выглядит официальной, но это бред. Абсолютный.

– Я тебе изменяла? – произношу скорее от изумления.

Вадим прищуривается:

– У тебя есть какое-то другое объяснение? – усмехается. – Перед тобой лежат доказательства твоей лжи, Лиза.

Моей лжи? То есть это не он много лет обманывал меня, спутавшись с моей экс-подругой? Это не он изменил? Не он оказался отцом ребенка своей любовницы? И теперь заявляет, что я ему лгала?

– Не знаю, где ты это взял и зачем, но, если ты хотел найти себе оправдание, утешайся этим сам. Своей любовнице подсунь эту ерунду. Она будет счастлива. – Я поднимаюсь с места, выдергивая руку из схватки бывшего мужа.