– Что, Вадим?

А я произношу то, что раньше и предположить не мог. Считал, у нас с Лизой ничего не было задолго до моего ухода из семьи. Но что-то мне подсказывает, я ошибался. Все у нас было. И, судя по всему, очень бурно.

– Алиса моя дочь, верно?

Вадим

Лиза вскидывает взгляд. Молчит.

Черт. Вот идиот. Придурок полный. Судак.

Я даже не могу задать банальный вопрос: «Почему ты мне не сказала?»

После того, как я предъявил ей тест на отцовство Арины и Артема, очевидно, на такие наезды я права не имею. Перевожу взгляд с Лизы на Алису, возвращаю обратно. И вижу в глазах бывшей испуг.

– Вадим, я же говорила, это не имеет значения…

– Она моя дочь, – повторяю снова, но теперь озвучивая факт.

И почему-то для меня это становится шоком.

Дело даже не в том, что я ничего не помню. Но даже если бы был при памяти, выходит… Лиза от меня этот факт скрыла. Я ведь, идиот, поначалу считал, что она мое имя вписала в свидетельство о рождении, чтобы выгоду поиметь.

Думал, что отцом Алисы быть никак не могу.

Считал, к этому времени у нас с Лизой разлад случился, и я ушел к Злате. Но выходит… Незадолго до отъезда Лизы мы были с ней… близки.

Охренеть.

– Нам пора, Вадим, – Лиза отводит взгляд. – Мне за Артемом и…

– Давай я его заберу?

– Ты? Нет, он с тобой не поедет. Нет. Не нужно, я сама.

– Лиза, – я беру ее за руку, она сейчас даже не сопротивляется. Она как будто устает от всего, что происходит. – Ты давно спала?

Усмехается.

– Ночами почтовые открытки для конкурентов подписывала, изображая эскизы. Спать времени не было.

– Лиза, – поджимаю губы.

– Не беспокойся за меня, Вадим. Я привыкла справляться сама. И все успевать.

– Я хочу поехать с тобой, – напираю, ловя в ответном взгляде укоризненную вспышку.

Но я не собираюсь уступать. Я хочу наладить общение с этими сорванцами, которое так тупо упустил. Знаю, что будет непросто.

В груди что-то екает.

Сорванцы.

Да, мне нравится их так называть.

– И хватит прятать от меня детей.

– Вадим, дети – это не твои проекты. Где можно исправить все, подставив в формулу другие цифры. И не твои заказчики, которых ты можешь уломать своей упертостью. У них есть чувства, которыми ты, пусть и не зная прошлого, просто пренебрег!

– Лиза, я уже говорил и повторю еще, мне ужасно жаль, что я их не помню, и что этот дурацкий тест тебе показал. Мне плевать, чьи они биологически, повторюсь. Не знаю, что произошло в прошлом. И почему ты скрываешь, как так вышло. Возможно, у тебя есть причины. И когда-нибудь ты мне расскажешь. Но за то время, что вы в городе, привязался к ним.

Лиза молчит какое-то время, звук наших шагов по аллее – единственное, что нарушает тишину у сквера.

– Хорошо. Можешь поехать со мной, – сдается она. – Только Алису домой завезу.

– Спасибо, – произношу в ответ.

Но планы приходится немного поменять. Алиса у подъезда внезапно просыпается и начинает проситься с нами, когда Лиза ей объясняет, что нужно подняться. Приходится пересадить малышку в кресло. По дороге она снова засыпает, и когда мы подъезжаем к лицею, перевожу взгляд на Лизу:

– Не отталкивай меня, пожалуйста.

Лиза качает головой, в ее глазах появляются слезы, она как будто вся обмякает, словно силы ее покидают окончательно. Она закрывает ладонями лицо:

– Лизка…

– Я не могу, Вадим, – всхлипывает. – Просто не могу так, понимаешь?

Хочется ее тут же прижать к себе. И решить все ее проблемы. Но я точно знаю, она не позволит. Уже не позволяет.

А как достучаться я просто не знаю.

Все же беру ладонь Лизки, она оборачивается на меня.

По ее щекам слезы катятся, все внутри сжимается, надавать бы самому себе от души, чтобы Лиза больше не плакала. Она может сколько угодно строить из себя сильную, гордость показывать. Но то, что все ее проблемы из-за меня, что я дебил когда-то ее упустил, это осознание рвет на части.

– Я не хочу тебя снова потерять, Лиза, – говорю, не сводя взгляда. Если у тебя все прошло, если ты не можешь меня простить, я готов просто находиться рядом, когда тебе нужно. У тебя сейчас большие проблемы и…

– Я их решу. Не вмешивайся, Соколовский. Я ни в чем не виновата!

– Хорошо, – даю заднюю, просто не озвучивая весь капец, который над ней навис.

Впрочем, Лиза и сама все понимает.

Если Аксенов даст ход и озвучит публично то, что говорил пока что лишь мне, это сильно ударит по дальнейшей карьере Лизки. И по репутации их компании, которая понесет большие убытки в связи штрафами и разрывом договора.

Артем выходит к нам хмурый. Лиза к этому времени успокаивается и выглядит вполне уверенно. Она пытается его разговорить, но мальчишка так на меня смотрит, что чувствую себя виновным в его настрое. Разговор не выходит, и мы топаем к машине, в которую Тема так же садится не сразу. Соглашается лишь увидев спящую Алису.

Она может проснуться, пока мы будем ждать такси, и Тема показывает себя как заботливый брат. Говорит, потерпит мое общество, ради сестренки.

Такой мелкий, а уже показывает себя настоящим мужчиной. И пусть в мой огород летит не камень, а нормальный такой булыжник, но я верю, что смогу все исправить и вернуть расположение этого пацана.

***

Лиза несет на руках спящую Алису. Я – Артема. Вырубился пацан, не доезжая до дома. Я лишь мельком оглядываю квартиру. Как я понимаю, она хоть и просторная. Но лишь для одного человека, а их тут слишком много на один квадратный метр. Ариша уже спит, нас встречает сонная Инга. Уложив детей на разложенный диван и кроватку, мы выходим в подъезд.

– Что? – замечаю, что она прячет взгляд.

– Ничего, – пожимает плечами. Улыбается уголками губ и тут же улыбку убирает. – Просто в прошлом… мы так часто поднимали детей, когда поздно возвращались. Кажется, это было в прошлой жизни.

Да уж. Для меня точно в прошлой.

– Завтра после обеда Аксенов ждет тебя в офисе, – говорю напоследок. – Подготовься, – предупреждаю.

Со своей стороны, я тоже все сделаю, чтобы этот черт по Лизке не проехался. У него нет доказательств, лишь домыслы, хотя он как раз уверяет, что шум поднял не просто так.

Лизка только молча кивает, брови хмурит.

– Есть еще одна просьба.

– Какая?

– Позволь взять детей к матери. Я тебе говорил, она очень хочет их видеть, и…

– Нет, Вадим! Нет, никогда! Я тоже уже говорила, твою мать к детям на метр не подпущу. И если ты не помнишь, то я не забуду никогда, что она творила. Никогда, слышишь?

– Хорошо, я тебя понял, – отвечаю после небольшой паузы. К матери у меня самого немало вопросов. – Увидимся завтра, Лиза, – говорю на прощание.

Она все еще глубоко дышит, а я делаю шаг и добавляю тише:

– Прости.

– За что? – поднимает она брови, а я больше не медлю, притягиваю Лизку к себе и целую.

Сладкие губы, чувственные, Лиза растеряна, но все же на поцелуй осторожно отвечает. А я как подросток готов с ума сойти от ее аромата. В башке туман, грудную клетку проломит нахрен. Я истосковался по Лизке, до одури, до тремора в пальцах снова хочу иметь возможность к ней прикасаться.

Отрываюсь и хрипло добавляю:

– За то, что целую без разрешения. Спокойно ночи, Лиза.

Быстро отстраняюсь и ухожу, ловя гулкие удары в груди.

Я ее верну.

Чего бы мне это ни стоило.

Вот только наряду с этой уверенностью появляется идиотская тревога.

Словно что-то не так идет. Будто отношения начинают сдвигаться с мертвой точки, но это лишь затишье перед бурей. Да, она вроде бы на поцелуй ответила, и черт возьми, я почувствовал, как ее сердце колотится.

Она ко мне еще что-то испытывает? Сможет ли когда-нибудь простить?

Не знаю, и от тоски внутри становится так паршиво, хоть волком вой.

Не понимаю, это настоящее или прошлое врывается? Я подобное уже чувствовал?