— Бернис, — раздался из тьмы голос. — Я держу за руку Максимилиана.

— Я тоже держу руку, — перекрыл вой бензопилы крик Электры. — Давайте, бежим!

Дэвид бежал первым, и бежал он в кромешную тьму впереди, силясь разглядеть что-либо в этой черной пустоте, пока сама эта пустота не начала расцветать пурпурным и альм.

Господи, подумал он, мы бежим бог знает куда, все еще держась за руки, будто какая-то человеческая гирлянда: сперва он, затем Бернис, потом Максимилиан и замыкающая цепь — Электра.

Вой бензопилы удалялся, и он сообразил, что Блэк, должно быть, остался в туннеле, чтобы как можно дольше удерживать вампиров. Перед внутренним взором снова предстал Джек, стоящий в жерле туннеля. Воин в тату, выкрикивающий непристойности чудовищам, без устали поводя пилой слева направо; твари придвигаются ближе, и воющий агрегат сносит им головы с плеч.

Свободной рукой Дэвид все еще сжимал меч, которым на бегу указывал вперед, отчасти используя его как слепой палку, чтобы постукивать острием по стенам, отчасти как оружие. Если впереди — одна из этих тварей, есть надежда, что меч пронзит ее, прежде она чем успеет добраться до людей.

Позади кричал Максимилиан, но Дэвид не мог разобрать слов. Вой бензопилы эхом отдавался от стен туннеля, заглушая все остальные звуки.

Все, что им оставалось, это продолжать бежать. С Божьей помощью они скоро найдут выход отсюда.

Проклятие, думала на бегу Электра. Это безумие. Они не могут бежать в темноте вечно. В любую минуту прямо под ногами у них может разверзнуться яма, они свалятся в колодец самых что ни на есть вонючих нечистот. Или кто-нибудь поскользнется на осклизлом камне и сломает ногу. Что им тогда делать? Что, черт побери, им тогда делать? Поскуливая, ползти по всему этому чавкающему дерьму, будто раненые звери в ожидании того, что вампиры найдут их и вырвут им горла?

В голове у нее все смешалось вокруг все гудело, и звенело, и казалось чужим, словно она залпом опрокинула стакан водки. У нее кружилась голова, ее подташнивало, она сама была не своя от этого сумасшедшего бегства по туннелю — этому бесконечному туннелю, сдавленному темнотой, с его грязным прокисшим воздухом, от которого болело горло.

И во имя неба, этот парень даун так сдавил ей руку, что она была уверена, что вот-вот с внезапным хрустом, будто связка сухих прутиков, поддадутся кости. Она едва дышала. Голова у нее кружилась все сильнее. Грудную клетку словно сдавило от усилий, а саму ее будто в гигантском синем кулаке зажал чистейший ужас.

Внезапно она на бегу случайно задела локтем стену Боль алой молнией рванулась в шею.

— Помедленнее, — крикнула она, перекрывая грохот бензопилы. — Помедленнее. Кто-нибудь упадет... пожалуйста, помедленнее. Дайте мне перевести дух!

Тут совсем близко впереди возникло туманное озерцо света. Это был серый свет сумерек, лишенный какой-либо силы. И тем не менее это был свет, и спасибо тебе, господи, за этот-свет, с чувством подумала Электра.

— Смотрите, свет! — задыхаясь, выдавила она с облегчением. — Помедленнее. И во имя всего святого, не сдавливай мне так руку!

Внезапно они выбежали на свет. Электра глянула на руку, сжимавшую ей кисть. Рука была женская. Электра потрясенно подняла глаза на лицо. И закричала.

Мгновенно вырвавшись, она попятилась, пока не уперлась спиной в стену туннеля. Дальше отступать было некуда.

— Теперь ты меня вспомнила, Электра, — прошипела девушка, улыбаясь самыми сладострастно-красными губами, какие Электра когда-либо видела. — Однажды ты приглашала меня на вечеринку в честь своего дня рождения.

Глядя на эту тварь в тусклом сером свете, хозяйка гостиницы дрожала с головы до ног.

Бог мой, и я держала за руку ЭТО?

— Я Саманта Моббери. Ты ведь меня помнишь?

Электра могла только безмолвно смотреть, со всхлипыванием втягивая в себя воздух. Сила по капле уходила из ее тела, казалось, ей теперь не сделать ни единого шага, не то что бороться, вздумай монстр наброситься на нее.

— Значит, помнишь, — улыбнулась тварь. Полные красные губы раздвинулись, обнажая острые, как у пантеры, зубы. Глаза твари блестели с яркостью бриллиантов. — Я Саманта Моббери, сестра Дианы. Мне восемнадцать лет. Я пела для тебя караоке. Помнишь, Электра?

Голос твари упал до шепота.

— Знаешь, как говорится в песне: «Это моя вечеринка, и я поплачу, если захочу, поплачу, если захочу...»[22] — пропела она низко и с придыханием, и голос у вампира был сухим как шелуха.

Сухая как шелуха, эта тварь не более чем скорлупа. Пустая оболочка. Симулятор человека. Кукла-обманка. Электра прокручивала в голове эти слова, пытаясь не дать себя загипнотизировать устремленным на нее бриллиантово-ярким глазам, соблазняющему, поющему для нее шепоту.

— Я в туннеле. Я умру, — медленно и внятно проговорила Электра, пытаясь побороть нарастающую панику. — Но голову даю на отсечение, я не собираюсь тебя слушать.

— Но ведь эту песню я тебе пою, Электра. Это моя вечеринка... поплачу, если захочу... поплачу, если захочу... поплачу, если захочу... Я всегда думала, эта песня написана специально для тебя. Ты ведь всегда была несчастна, да? Даже в свои дни рождения? Я видела печаль в твоих глазах, и мне так хотелось обнять тебя и нашептать тебе что-нибудь приятное. Ты теперь ведь мне это позволишь, правда?

— Ты не Саманта Моббери. Саманта Моббери мертва.

— Друзья мне говорили, что ты предпочитаешь девочек или что у тебя просто нет предпочтений. Это правда, Электра?

— Саманта Моббери мертва... мертва!

— Но ты ведь видишь меня перед собой. Вот, возьми меня снова за руку. Ты ведь можешь почувствовать мои пальцы, правда?

— Нет.

— Вот так. Электра.. Электра. Чувствуешь, какими острыми у меня стали ногти? Скажи, разве это не самые длинные ногти, какие ты только видела?

Электра держала руки сжатыми в кулаки.

— Мне плевать, как ты выглядишь. Саманта Моббери мертва. Ты монстр. Ты вампир.

— И я ничего на свете так не желаю, как выпить твою кровь?

— Да!

— Но у меня есть и другие желания, Электра, любовь моя. Я еще не полный труп, знаешь ли?

— Уходи...

— Похоже это на мертвую плоть?

— Оставь меня в покое!

— Погляди на меня, Электра. Разве я все еще не... хороша?

Сама того не желая, Электра подняла глаза. Она смотрела, как вампир с улыбкой расстегивает шелковую блузку; вампир расстегивал пуговицы медленно, как будто чтобы доставить удовольствие и пощекотать нервы. Его длинные пальцы распахнули полы блузки, потом вампир вытянул руки и позволил блузке соскользнуть на пол туннеля. И так и остался стоять в свете, проникающем из водосточной решетки над головой. Потом тварь, не переставая улыбаться и не отрывая взгляда от глаз Электры, повернулась, словно позволяя хозяйке гостиницы полюбоваться своей тонкой талией, плоским животом и маленькими грудями, приподнятыми черным кружевным лифчиком.

— Видишь, моя дорогая Электра? Разве не само совершенство? — Вампир Саманта улыбнулась, блеснули зубы. — Что ты думаешь о моей груди? — Тварь расстегнула застежки лифчика, позволила ему упасть. — Иногда я спрашиваю себя, не слишком ли она маленькая. Но форма у нее недурна, а? Сама можешь убедиться, какие крупные у меня соски.

— Перестань!

— И погляди, какие темные соски.

— Пожалуйста...

Тварь снова завлекающе покружилась, выгнула спину и подняла обеими руками буйную гриву каштановых волос.

— Я раньше мучилась с волосами — они были такие сухие, ну просто солома. Но только погляди, какие они теперь густые и здоровые.

Электра увидела рваную рану сбоку на шее монстра. Вот как ее перетянули на ту сторону. Вот как из человека ее превратили в вампира. Одним-единственным рвущим укусом в шею. Теперь по шее стекала желтая жидкость, похожая на мочу, а вовсе не тепло-красная, как роза Валентинова дня, кровь.