— Помнишь, по телефону я сказала, что нам нужно провести эксперимент?

Он кивнул, но на дне его желудка у него словно закружился холодный водоворот. Он знал, что она сейчас скажет.

— Запертая в подвальной кладовой девушка?

В устремленном на него взгляде Электры была такая решимость, что Дэвид поежился.

— Вот именно. Я всего лишь предлагаю проверить теорию на практике.

— О господи... ты хочешь сказать, отрезать ей голову?

Электра кивнула.

— И мы проделаем это сейчас. Пока еще светло.

4

Дэвид глядел, как хозяйка гостиницы идет к двери, чтобы позвать в кухню Блэка. Тот сидел у стены в коридоре, курил со своими тремя приятелями, которые помогали строить стену в пещере.

Ошеломленный предложением Электры, Дэвид остался сидеть у стола. Она ведь не всерьез это говорила? Убить человека? Господи помилуй, он же врач, разве не посвятил он всю свою сознательную жизнь спасению людей? В его голове одно за другим проносились воспоминания — о практике в родильном отделении, где он ассистировал при родах; о практике в травматологии, где он сшивал плоть, разорванную в автокатастрофах, где однажды голыми руками зажимал рваную рану ребенка. В результате падения на битое стекло артерии на запястье малыша были чисто разрезаны. Он сжал тогда пальцами края раны, остановив извергающиеся во все стороны потоки крови, пока ребенка не повезли на операцию. Спасать жизни. Господи боже, он же верил, что для того и живет на земле.

А теперь Электра преспокойно повторяет Джеку Блэку, этому монстру в тату, что они намерены отрезать голову человеку. Господи всемогущий...

— Послушайте, — прервал Электру Дэвид. — Знаете, все не так просто, как вам кажется.

— Почему? — буркнул Блэк.

— Я вижу два препятствия этому.

— И какие же? — ровным голосом поинтересовалась Электра.

— Во-первых, вы подумали о том, что, возможно, существует способ изменить состояние девушки?

— Ты хочешь сказать, вылечить ее от вампиризма?

— Да.

— Дэвид, у нас нет времени. Через пару часов стемнеет, а тогда эти твари могут хлынуть наверх, будто крысы из канализации. Ты знаешь, как нам тогда их остановить?

— Да силы небесные, что, если мы опережаем события? Ведь в подвальной кладовке человек заперт. Верно?

Электра покачала головой.

— Неверно, Дэвид. Был человеком. Ее когда-то звали Диана Моббери. Она была хорошенькой девушкой лет двадцати.

— А теперь она — один из этих ублюдков. — Блэк раздавил бычок увесистым ботинком. — Электра говорит, эти существа можно убить. Мы проверим, права ли она, попробовав на твари в подвале.

Дэвид покачал головой.

— То есть вы не дадите этой девушке и шанса?

— А она — или ее друзья-вампиры — нам хоть что-нибудь дадут, стоит им наложить на нас лапы? Ты что, забыл, что случилось с Бернис?

— Конечно, нет. Но мы могли бы отвезти девушку в больницу, где...

— Где они ставили бы на ней научные опыты до скончания века?

— Ее состояние, возможно, обратимо.

— Возможно, — кивнула Электра. — Но сколько на это уйдет времени? Дни? Недели?

— Врачи могли бы попытаться.

— Но у нас нет времени. Сколько еще осталось до заката? Шесть часов?

— Электра, мы могли бы...

— Мы теряем время, — буркнул Блэк. — С закатом твари явятся за нашей кровью. Я не собираюсь сидеть и ждать, когда это произойдет. А вы?

— Только не я, — отозвалась Электра. — Жизнь у меня тут чертовски скучная, но другой у меня нет, и я собираюсь цепляться за нее руками и ногами. Дэвид?

Встав, он отошел в другой конец кухни, туда, где на рабочем столе лежал, поблескивая, меч. Утром он обмотал рукоять изолентой, чтобы не сжимать в руке обнаженный металл. Он провел пальцем по сияющему теперь клинку. В подушечке большого пальца снова завибрировало, словно его тело пребывало в мистической гармонии с оружием.

Дэвид принял решение. Повернувшись, он поглядел на двоих у стола.

— Я говорил о двух возражениях.

— Ладно, — спокойно ответила Электра. — Что второе?

— Второе — практического характера. У вас есть хоть какое-то представление о том, насколько трудно отрезать человеку голову?

Электра пожала плечами.

— Не должно быть слишком сложно. Вон там висят довольно острые кухонные ножи.

— Так вот, мне случалось отделять человеческую голову от тела. В университетской больнице студентам-медикам выделяют трупы — это останки тех мужчин и женщин, кто завещал свои тела науке. Там я хирургическим путем отделил голову от расписанного мне трупа. Тело принадлежало шестидесятилетнему мужчине, и, поверьте мне, это было сложно — чертовски сложно. Рукояти инструментов становятся скользкими от жидкости, вытекающей из тела, так что совсем не просто правильно их держать. Вспомните, из той твари — того существа — внизу не спустили кровь, как это делают с трупами в анатомическом театре. В ее венах — несколько ведер жидкости. И человеческой организм гораздо прочнее, чем принято обычно считать. Трахея в основе своей бронирована твердой хрящевой оболочкой; и что бы вам ни показывали по телевизору, сонная артерия и яремные вены тоже невероятно прочны. Кроме того, есть еще позвоночник, идущий через всю шею.

— Ты это сможешь, Дэвид, — ободряюще сказала Электра. — Мы найдем все нужные тебе инструменты. В гараже во дворе есть даже электропила.

— И последнее, — Дэвид поглядел на нее в упор, — тебе приходило в голову, что она может и не поддаться обезглавливанию?

— Ты беспокоишься, что она будет сопротивляться?

— Черт побери, Электра! — Его смех был нехорошим, с оттенком истерии. — А ты бы что, не сопротивлялась?

5

Вот уже шесть лет Дэвид Леппингтон был врачом. Он дистанцировался — или во всяком случае попытался дистанцироваться — от того, что ему придется сделать через четверть часа, сосредоточившись на необходимых приготовлениях. Это был в точности такой же ритуал, какой можно найти в религиозных службах.

Прежде всего он, закатав рукава, вымыл руки. Потом разыскал большой с деревянными ручками поднос из жаростойкого пластика. Постелил на него одно поверх другого три толстых полотенца. Птичка сказала, что нам понадобится много впитывающего материала, сказав он самому себе, трудясь на кухне.

На полотенца он выложил набор ножей, расположив их по размеру. Разумеется, никакого хирургического скальпеля тут не было, поэтому он избрал острый нож, каким повара срезают с мяса хрящи и жир. За ним последовали большие разделочные ножи, которыми он собирался разрезать мощные пласты шейных мышц, поддерживающие и дающие подвижность мозгу, черепу, зубам, мышцам и коже, из которых и состоит человеческая голова.

Собирая кухонный инвентарь, он проверял, насколько заточены ножи и прочны лезвия пилы, и при этом продумывал, что еще ему может понадобиться от Электры и Джека Блэка. На улице трое парней, которые помогали ему в пещере, сидели на стене, как стервятники. Ветер дул сильнее, извлекая из карнизов и водосточных желобов какой-то безумный, похожий на мелодию флейты, звук. Когда ветер спадал, звуки, будто доносившиеся с похорон и полные отчаяния, становились ниже и мягче, превращались в прочувствованный вздох, какой он однажды слышал в больнице, тогда такие вздохи вырывались из горла человека, умиравшего от рака легких.

И вновь Дэвид усилием воли подавил ропот сомнений. Холодным бесстрастным голосом — будто хирург, готовящийся к операции, он возвестил:

— Нам нужны резиновые перчатки и передники. Будет много жидкости. Вероятно, более чем много. Принесите мне как можно больше полотенец, хорошо бы это были большие банные полотенца, Электра. Мы набросим их на тело как можно ближе к тому месту, где я сделаю надрез. Нам также придется устелить им пол. Как бы прозаично это ни прозвучало, на полу будет скользко. Не хотелось бы затруднять операцию тем, что кто-нибудь поскользнется и упадет. Джек, нам понадобится какое-нибудь ведро.